— Вы запираете ворота в восемь вечера?
— Да, но те, кто внесли залоговую сумму, могут получить электронный ключ с круглосуточным доступом.
— Когда именно включаются камеры?
— Когда в офисе никого нет.
— В какое время?
— Вечером, после восьми, — ответил Филип.
— У Т. Сойера был электронный ключ?
Филип снова заклацал по клавиатуре.
— Проверяем ячейку… Да, похоже, он так и не вернул этот ключ, так что залог ему не возместили. Двести долларов.
— Ясно, — кивнул Майло. — Давайте посмотрим записи. Давностью более двух недель.
— Это было бы хорошо, но увы, невозможно, — ответил Филип. — Перезапись идет каждые сорок восемь часов.
— Два дня, а потом все стирается? Ничего себе, крутая у вас безопасность…
— Эта незаконная вещь — она опасна? Типа токсичных отходов или еще чего-нибудь такого? Мои родители не в восторге от того, что я тут работаю, — опасаются относительно вещей, который мы принимаем на хранение.
— Ничего ядовитого или радиоактивного, — заверил Майло. — Кто-нибудь из служащих компании может рассказать нам что-либо о мистере Сойере?
— Я могу спросить, но вряд ли. Все, что нам нужно, хранится здесь. — Он постучал по компьютеру.
— Давайте взглянем на записи за последние сорок восемь часов.
— Конечно. — Филип потянулся влево и включил видеомагнитофон, выведя запись на монитор. Экран стал серым — и остался таким.
— Хм-м, — произнес Филип и снова застучал по клаве. Ничего не изменилось. — Что-то не показывает. Я не знаю…
— А вы сделайте, чтобы показало, Фил.
После многочисленных обращений к меню «Помощь» и нескольких фальстартов монитор выдал зернистую черно-белую картинку въездных ворот. Статический снимок, но хотя бы время на нем было отмечено. Камера висела наклонно, давая вид на выезд к стоянке — пятнадцать футов асфальта довольно далеко от парковочных мест.
— Все, что вы хотели знать о подъездной дорожке, но боялись спросить, — съязвил я.
Фил улыбнулся было, но заметил выражение лица Майло и передумал.
Экран снова стал серым. Затем всплыло сообщение об ошибке.
— Похоже, техника неисправна, — сказал Филипп. — Надо сообщить об этом.
— Включите быструю перемотку; проверим, есть ли еще что дальше.
Филип подчинился. Больше ничего на записи не было.
— Дайте нам ключ от ячейки четырнадцать пятьдесят пять.
— Наверное, это можно…
— Подумайте вот о чем, — напомнил Майло. — Если там есть что-то опасное, то влипнем мы, а не вы.
— Мне все равно придется остаться здесь, — ответил Филип, залезая в ящик стола. — Вот этот должен подойти. Если нет, я не знаю.
* * *
По пути к ячейке я произнес?
— Т. Сойер.
— Приятель Гека… или Хака?
[22] Ха-ха, очень смешно.
Внутри здания, перекрещиваясь, тянулись узкие сумрачные коридоры со стенами, сложенными из бетонных блоков. Через равные промежутки в стенах были расположены фанерные двери с разнообразными навесными замками, порой весьма серьезного вида.
На ячейке 1455 висел стандартный замок — видимо, за счет компании. Майло надел перчатки, отпер дверь, и за ней открылись пятьдесят квадратных футов темной пустоты.
Пол чисто выметен, ни пылинки. В коридор просачивался запах хлорки.
Лейтенант потер глаза и пробежался лучом фонарика по всем поверхностям.
— Стоит ли тратить зря время и силы экспертов?
— Зависит от того, насколько сильно тебе нужно прикрыть свою задницу.
— Скажу им проверить все с люминолом; может, повезет.
Мы вернулись в офис. Филип играл на служебном компьютере в какую-то игру — по экрану бегали ярко одетые ниндзя, космические пришельцы и женщины с темными раскосыми глазами и бюстами, не поддававшимися воздействию гравитации.
— Уже? — спросил он, продолжая орудовать мышкой.
— В освободившихся ячейках всегда проводится уборка? — осведомился Майло.
— Угу.
— С хлоркой?
— Это специальное распоряжение, которое мы получили из головного офиса, — объяснил Филип. — Убивает все, так что следующему арендатору не нужно беспокоиться ни о чем.
— Какая заботливость! — хмыкнул Майло.
— Ага. — На экране из огромного фиолетового облака вылез размахивающий копьем демон. Филип моргнул, подался вперед и приготовился к схватке.
* * *
Майло рванул машину с места и всю дорогу до участка изображал гонки NASCAR по боковым улицам. Ему не терпелось проверить, не пришел ли ордер на обыск жилья Трэвиса Хака в доме Вандеров.
От помощника прокурора, с которым он разговаривал до сих пор, толку было мало, но у Майло была еще парочка в запасе.
— Джон Нгуен иногда идет нам навстречу в таких вопросах.
— Прокурор-сёрфинг, — усмехнулся я.
— К слову о токсичных отходах.
Я оставил его бодаться с исполнительной системой и поехал домой, думая о коренных зубах и резцах.
Деморе Монтут, основной кандидатке на неизвестную Номер Три, был пятьдесят один год — по стандартам уличных тружениц она уже была древней, как помет мамонта. На снимке десятилетней давности, который откопал Мо Рид, мы увидели морщинистое лицо с впалыми щеками и набрякшими веками, голову венчала спутанная шевелюра платинового цвета. Жизнь, которую она вела, не способствовала физическому и психическому здоровью — на вид ей было далеко за шестьдесят.
И все же она сохранила зубы.
Удачная генетика? Или полный набор зубов был последним, что осталось от ее гордости, результатом тщательнейшего ухода?
Я поискал заведения, предоставляющие бесплатные стоматологические услуги в округе Лос-Анджелес, нашел восемь и стал обзванивать их, пользуясь своей врачебной должностью.
Мне повезло на четвертом номере — районная поликлиника при стоматологическом колледже располагалась на Роуз-авеню, к югу от бульвара Линкольна. В пешей доступности от гаражной квартиры Селены Басс.
И в нескольких минутах езды от Птичьего болота.
Я спросил регистраторшу, когда мисс Монтут посещала их в последний раз.
— Она числится в наших записях; это все, что я могу вам сказать.
