— Кто был ее стоматологом?
— Доктор Мартин. Она сейчас принимает пациента.
— Когда она освободится?
— У нее занят весь вечер — вы сможете подождать на линии?
— В этом нет необходимости.
* * *
Вспомогательный стоматологический центр Западного округа представлял собой переделанную розничную лавочку, вклиненную между кафе-мороженым и магазином винтажной одежды. Оба соседних заведения посещали вполне приличные люди, но перед широко открытой дверью клиники ошивались двое бездомных — они курили и громко смеялись. Имущество одного из них было свалено прямо на тротуаре. Другой держал в руках вставные челюсти и шамкал черным беззубым ртом:
— С ними так круто, мистер Лемон!
— Дай мне попробовать! — потребовал Мешочник.
— С тебя банка супа!
— По рукам!
Увидев меня, они приостановили обмен. Две обветренных руки преградили мне путь, когда оба бездомных начали одновременно клянчить у меня деньги:
— Монетку на завтрак, прохвессор!
— Уже вечер, мистер Лемон. Блинчиков для народа!
— Пудры для народа!
Они стукнулись ладонями и хрипло, булькающе рассмеялись.
Я дал каждому по пятерке, и бомжи, удивленно ухнув, отошли в сторонку. Когда они попытались провернуть тот же самый трюк с женщиной в цветных леггинсах, которая вышла из кафе-мороженого, сжимая два рожка пломбира, посыпанного колотой карамелью, она просто рявкнула:
— А ну, отцепитесь!
* * *
В приемной клиники, выкрашенной в голубой цвет, сидела полная женщина с испуганными глазами, держа на руках завывающего ребенка; она то и дело бросала взгляд на старикашку с испитым лицом, прикорнувшего на стуле. Одежда у него была грязная. Будь он не в приемной, а снаружи, вместе с теми двумя типами, сцена называлась бы «Три товарища». В углу, напряженно выпрямив спину, сидел тощий, но при этом дряблый парень лет двадцати, с «ирокезом» на голове, с наколками на руках, без переднего зуба и с мрачным взглядом.
Регистраторша была симпатичной, белокурой и крепкой. Черная майка-топик открывала гладкие загорелые руки и плечи. Когда я назвался, она вспомнила мое имя, и ее улыбка погасла.
— Доктор Мартин все еще занята, сэр.
— Я подожду.
— Это займет некоторое время.
— Когда у нее будет перерыв, сообщите ей, пожалуйста, что Демора Монтут, возможно, мертва.
— Мерт… — Она судорожно прижала ладонь к губам. — Что вы за врач такой?
Я показал ей свою карточку консультанта Лос-Анджелесской полиции.
Губы у нее дрогнули, вид сделался совершенно больной.
— О, Боже… Подождите.
Она скрылась за задней дверью.
Парень с «ирокезом» пробормотал:
— Все умирают.
* * *
Фэй М. Мартин, врач-стоматолог, была красивой женщиной лет тридцати с небольшим, с кожей цвета слоновой кости и лицом в форме сердечка, обрамленным блестящими каштаново-рыжими волосами; глаза у нее были темные и большие, а роскошную фигуру не мог скрыть даже белый халат. Потрясающее сходство с Робин — она могла бы быть младшей сестрой Робин, и черт меня побери, если у меня ничего не шевельнулось в штанах.
Стараясь сохранять профессиональное спокойствие, я пожал ей руку. Ее деловитость и мои размышления о Деморе Монтут помогли этому.
Проведя меня в пустой кабинет, она спросила, что психолог делает в полиции. Я выдал ей краткую сводку, которой она, похоже, и удовлетворилась.
В комнате пахло сырой вырезкой и мятой. На стенах висели плакаты, рассказывающие о правильном уходе за ротовой полостью, и устрашающие фотографии того, что происходит, если этим уходом пренебречь. Емкости с бесплатными зубными щетками и пастой соседствовали с хромированными щупами, щипцами и баночками с ватными шариками. На краю стола лежала ярко-красная амбулаторная карта.
Фэй Мартин устроилась на вращающейся табуретке, положив руку на карту. Она закинула ногу на ногу и расстегнула халат, явив моему взору черную блузку, черные брюки и неправильной формы кусок аметиста, висящий на золотой цепочке. Фигура у нее была чуть полнее, чем казалось с первого взгляда. Сама доктор Мартин, похоже, совершенно не сознавала, какое впечатление производит.
Помимо табурета, единственным сидением в кабинете оставалось стоматологическое кресло с полностью откинутой спинкой. Доктор произнесла: «Извините», — встала и привела спинку кресла в вертикальное положение. Я неловко уселся на это ложе пыток.
— Откройте рот и покажите зубки… извините, я просто в ужасе от известий про Демору, отсюда и дурацкие шутки.
— Да уж, тут не до шуток, — согласился я.
— Думаю, да… Полагаю, это была насильственная смерть?
— Если труп, который мы нашли, ее, — то да.
— Труп. — Фэй Мартин снова уселась на табурет. — Бедная Демора. Вам известно, кто это сделал?
— Пока нет. Точное опознание жертвы может нам помочь. — Я описал аномалии с зубами, которые перечислила нам доктор Харгроув.
— Это она, — кивнула Фэй Мартин. — Черт!
— Вам не нужно проверять по рентгеновским снимкам?
— Я проверю, прежде чем утверждать это под присягой, но я уже знаю, что это она. Такое сочетание аномалий — большая редкость. Мы с Деморой обычно шутили на этот счет. Молочные зубы… «Наверное, я никогда не повзрослею, доктор».
Она взяла со стола карту, несколько секунд читала ее, потом положила обратно.
— У нее был приятный смех. Все остальное в ней было… именно таким, как можно ожидать при ее образе жизни. Но зубы у нее были, как у здоровой женщины.
Доктор Мартин колупнула ненакрашенным ногтем пуговицу своего халата.
— Она была хорошим человеком, доктор Делавэр. Почти всегда веселой. Мне это кажется очень примечательным, учитывая ее ситуацию.
— Похоже, вы довольно хорошо ее знали.
— Настолько, насколько можно знать человека при таком раскладе. Не считая детей, мы обычно обслуживаем случайных клиентов. Но Демора регулярно приходила на осмотр и профилактику.
Фэй снова сверилась с картой.
— Она ходила к нам три года. В первые шесть месяцев наблюдалась у доктора Чена. Он ушел на пенсию, и она перешла ко мне.
— У ваших пациентов есть постоянные стоматологи?
— Когда рабочая нагрузка позволяет, мы стараемся набрать как можно больше частной практики. С Деморой работать было легко, ей нужна была только чистка… а, да, еще в самом начале она заменяла амальгаму.
— Зачем ей требовалась постоянная чистка ротовой полости?
— У нее довольно быстро образовывался зубной камень — но в этом нет ничего необычного. — Фэй снова повертела в руках карту. — К доктору Чену она ходила два раза в год, но я назначала ей прием каждые три месяца — чтобы следить не только за ее зубами, но и за общим состоянием здоровья. Я видела, что она будет регулярно ходить к врачам только в том случае, если я ее направлю.
