— Шун, — постучал я по глобусу, — пойдешь со мной?
— На, — донесся сонный ответ. Даже шишига спит. Одни эльфы шастают. Заставлять малыша сопровождать меня не стал. Пусть отдыхает. Раз уж мне не дали.
В коридоре было пусто. Из-за соседней двери раздавался богатырский храп. Там жили два парня с факультета проклятий. Мрачные личности, оба темные — темнее некуда. Хорошо им, спят себе мирно. Да чтоб провалился этот Лави!
Эльф нашелся у главного входа. Он стоял с чем-то белым в руках и пытался сорвать цветок с клумбы. Клумба, видимо, была защищена от вторжений, потому что стойко оборонялась и раз за разом выуживала цветок из-под пальцев зловредного эльфа.
— Чем тебе клумба-то не угодила? — Я спускался по ступенькам, засунув руки в карманы пиджака.
— Предметы ищу, — хмуро ответил Лави. — Будем призывать единорога. Это красивое и смирное существо.
— И где ты его держать будешь? — поинтересовался в ответ.
— Тут есть конюшня. Смотри, единорог белый. Поэтому я взял белую простыню. Еще он нежный. Поэтому хотел добавить белый цветок. Захватил подкову, лошадиный волос. И гребень.
— Гребень-то зачем? — удивился я.
— Гребень невинной девы, — подмигнул эльф. — Единороги их любят.
— У кого стащил, признавайся?
— У сестры, конечно. Только ей не говори. А цветы вот отбиваются.
— Давай заменим цветок на… допустим, шелковый шейный платок, — предложил я. — Он тоже нежный. Могу сбегать.
Лави закивал. Я быстро принес искомое и захватил заклинание. Чертить пентаграмму эльфу не доверил. Еще напутает чего. Лави пока размещал предметы в круге. Особенно меня позабавил гребень. Представил, как Лайла ищет его по всей комнате. Вот умора! Хотя я бы на месте Лави призвал что-нибудь мелкое. Вроде моего Шуна. Единорог — это прекрасно. Но с ним в разведку не пойдешь. Впрочем, эльфы — странные существа. Пусть поступают, как хотят.
— Готово, — Лави замер в центре круга.
— Читай, — протянул ему заклинание.
Голос Лави звучал громко и звонко. Я стоял за кругом, стараясь не вмешиваться. К темному единорог точно не пойдет. Эльф прочитал заклинание раз, другой и третий. Ничего. Даже магических волн не пошло.
— Эрин? — тихо позвал он.
— А я чем могу помочь? Может, еще заклинание за тебя прочитать? — вырвал листок из дрожащих пальцев. — Стой в круге! Арре они Лави аннара кан.
Повторил заклинание еще два раза. Ничего? Только Лави как-то ошарашенно смотрел мне за спину.
— Ну что еще? — спросил дуралея.
— Обернись, — простонал тот, закрывая лицо руками. Кто-то мягко толкнул меня в спину. Я обернулся — и чуть не заорал в голос. Тьма беспросветная! Черный, как смоль, конь размером с хороший экипаж. Из ноздрей вырывается пламя. А копытом запросто можно убить. Кошмар! То есть не кошмар в прямом смысле слова, а так называют эти порождения бездны. Эльф мягко шлепнулся на землю. Не вынесла ранимая эльфийская душа такого зрелища. Я слишком поздно заметил, что кончиком ботинка переступил край пентаграммы. Чтоб ему! Кошмар отодвинул меня в сторону, подошел к лежащему эльфу и ткнулся мордой ему в лицо. Лави закашлялся, открыл глаза — и снова закрыл. Видно, надеялся, что этот ужас исчезнет. Не тут-то было!
— Теперь надо дать ему имя, — я попытался поставить Лави на ноги. — Давай быстрее. Ну!
— Мрак, — вздохнул тот.
Конь громко заржал, принимая имя. Мрак так Мрак.
— Подожди, я не так хотел… А, пусть, — махнул рукой Лави и поплелся прочь. Чудо-конь посеменил за ним. Хорошая пара, колоритная. А главное, как дополняют друг друга. Что ж, теперь милейшая Лайла просто обязана помочь мне с клумбой. Раз уж с моей легкой руки ее братец обзавелся таким фамильяром.
ГЛАВА 18
С легкой руки властелина
— Эрин Вестер!
Почему-то звенящий голос Лайлы я узнал прежде, чем эльфийка переступила порог комнаты. Только она могла с таким чувством произносить «Эр-р-рин Вестер-р-р». Видимо, оценила Мрака и спешит выразить восхищение. Или не совсем восхищение. Я-то что? Помог ушастому. А воспитывать кошмара он будет сам.
— Вестер! — Дверь отлетела, хлопнув о стену. Даже Кай поднял голову и с укором посмотрел на нарушительницу нашего спокойствия.
— Чего тебе, Лайла? — спросил он. — Стучаться не учили?
— Он! — тонкий эльфийский пальчик с ровненьким ноготком уткнулся мне в грудь.
— Я? — округлил глаза. Неправда! Ни в чем не виновен!
— Он обещал помочь Лави призвать фамильяра, — воздела красавица очи к потолку, а мой взгляд против воли задержался на шикарном бюсте.
— И что? — Кай искренне не понимал, в чем проблема.
— А то, — казалось, у Лайлы из ушей пойдет пар. — А то, что из-за твоего соседа мой брат призвал кошмара.
— Кошмара? — Кай поднялся с кровати, и теперь они вдвоем с Лайлой смотрели на меня.
— Я-то при чем? — возмутился вполне искренне. — Может, его гребень невинной девы подвел, и дева оказалась далеко не невинная?
— Так вот кто гребешок утащил, — пробормотала Лайла и вдруг вспыхнула до корней волос, осознавая услышанное. — Да невиннее некуда!
— Сочувствую, — улыбнулся в ответ. — Так чем тебя не устраивает Мрак? Красивый конь.
— Редкий, — подал голос Кай, и мне почудились в нем нотки зависти.
— Вот, даже редкий, — подтвердил я. — С тебя клумба, дорогая.
— Брату еще экзамен не засчитали, — прищурилась Лайла.
— А мы договаривались не на экзамен, а на призыв фамильяра. Фамильяр есть?
— Есть, — сокрушенно признала эльфийка.
— Так в чем проблема? Пусть приручает и предъявляет профессору.
— Главное, чтобы профессора от такой радости удар не хватил, — глубокомысленно заметил Кай, и я в кои-то веки был с ним согласен. А когда представил себе эльфа, ведущего на поводу Мрака… Нет, не так. Мрака, ведущего за собой эльфа, — и вовсе стало весело.
— Ну ладно, — фыркнула эльфийка. — Пойдем. Расскажу тебе, как ускорить рост растений.
Я не заставил себя просить дважды и поспешил за разгневанной Лайлой, искренне надеясь, что ее эмоции не скажутся на нашем общем деле. Мы проходили мимо чужих участков. Большинство было вскопано, а на некоторых даже появились зеленые ростки. А моя клумба все еще пустовала. Несправедливо!
— Я предлагаю следующее, — остановилась Лайла. — У тебя есть дама сердца?
— Дамы, — поправил я ее. — Но ничего конкретного.
— Так вот, сделаешь посвящение… своим дамам. Алые тюльпаны хорошо для этого подойдут. Высадишь их в форме сердца, внутри заполнишь его розами, а из ирисов будет стрела, которая пронзает сердце, — символ безответной любви. Раз уж у тебя ничего конкретного.
