— Не лгите, — нахмурился он, делаясь похожим на большого сыча. — Вы снова нарушили правила, студент Вестер. И на этот раз вмешательство Кайена вас не спасет.
Так и знал, что у Кая есть рычаги давления на эту букашку! Надо выпытать, что к чему. Но не сегодня.
— Слушайте, ректор, — оперся руками о столешницу, — мне надо было в город. Нравится вам это или нет. А если мне что-то нужно, я всегда это получаю.
— Вы отчислены, — побагровел Редеус.
— Не имеете права, — прищурился я. — От моей маленькой прогулки никто не пострадал. Да если бы я не пожелал, чтобы меня заметили, вы бы даже ничего не узнали. Это говорит о вашем непрофессионализме и недостатках охраны академии. А теперь выбирайте: Паулина? Погост? Только ночью, потому что вечером я занят экзаменом.
— Вестер, вы не с той ноги встали? — похоже, такого напора ректор не ожидал. — Или у вас какие-то проблемы дома? Так надо было подойти ко мне, мы бы решили вопрос с пропуском.
— Нет у меня проблем, — ответил уже спокойнее. — А чтобы и у вас их не было, оставьте меня в покое, ректор Редеус.
И с гордо поднятой головой удалился из кабинета. Конечно, грубить ему я не хотел. В конце концов, сколько таких, как Редеус, занимают места в самых разных кругах? Начиная с городских ратуш и заканчивая министрами. Хотя от министров я с горем пополам избавился, а в городах всех не проконтролируешь. С другой стороны, и это самое неприятное, никто другой заниматься академией не хотел. Когда брат ее открывал, его отговаривали все советники. Но он был такой же упрямый, как и я, поэтому — без толку. Решил — и сделал. Почему мне кажется, что конкуренции у Редеуса почти не было? Возраст. Никто бы не поставил ректором парня, который недавно перешагнул рубеж зрелости. А в том, что он лишь слегка старше меня, сомневаться не приходилось.
Поэтому я приказал себе успокоиться и до поры до времени оставить ректора живым и невредимым. Сейчас важнее цветы. Не то чтобы мне нужно было сдать экзамен, но я хотел увидеть результат. Нечто, чего я добился. И вообще, темному властелину не годится падать лицом в грязь.
Поэтому я сходил в столовую, плотно позавтракал, поболтал с Маритой, которая тоже собиралась сегодня закончить клумбу, и до вечера слонялся по академии. Почему именно до вечера? Потому что в темное время суток моя магия работала куда лучше.
Лишь только небо начало сереть, я захватил Шуна и зашагал к клумбе. На счастье, здесь не было никого. У большинства уже можно было оценить результат. У некоторых не вышло и вовсе ничего. А мне предстояло нанести тот самый, последний штрих.
— Шун, сиди тихо, — приказал я малышу и опустился на колени перед клумбой. Путем проб и ошибок выяснил, что именно так мы с землей лучше слышим друг друга.
Шишига раздулся от важности и примостился на небольшом заборчике, наблюдая за моими действиями. Темная магия — это всегда магия на крови. Поэтому я достал длинную иглу и уколол палец. Ровно три капли упали на землю — и мигом впитались, словно и не было. Жертва принята. Теперь самое сложное.
Прикоснулся ладонями к почве. Попытался ощутить ее силу, соединиться с ней. Мы должны стать единым целым, иначе ничего не получится. Поначалу получалось плохо. Стихийная магия, будь она неладна. Ничего, нужно время — освою и ее. А сейчас придется договариваться.
И я представил себе, как распускаются тюльпаны, как благоухают розы. Как колышутся на ветру гордые ирисы. И это прекрасно, потому что цветы — это красота земли. Земля ответила. Поначалу нехотя, словно до этого спала и сейчас проснулась. Но потом сила хлынула сквозь пальцы, и появились бутоны. Они росли, раскрывали лепестки. Вот так, еще немного. Готово!
Я медленно убрал руки, чтобы всплеск темной магии не разрушил все, что удалось создать. И замер, пораженный. Это действительно было красиво. И не верилось, что я приложил к этому руку. Вот оно, настоящее волшебство! Когда даже темная энергия, смешанная со светлой, способна пробуждать к жизни, а не убивать.
— На-ра-ра, — восхитился Шун, подобрался ближе и засунул острый носик в розовый бутон, а потом смешно чихнул.
— Осторожно, малыш, — рассмеялся я и подхватил его на руки. — Видишь, какие мы с тобой молодцы. Правда, у нас самая красивая клумба?
— На, — подтвердил Шун.
— Да, теперь можно и отдохнуть. Утром профессор будет оценивать результаты. Может, чья-то работа ему понравится больше, но экзамен мы точно сдали.
Я зашагал к академии. Очень хотелось спать — все-таки энергозатратное это дело, соединять типы магического влияния. Даже для меня. Поэтому неудивительно, что, стоило войти в комнату, я рухнул на кровать и закрыл глаза. Не знаю, когда уснул. Наверное, в ту же секунду, а проснулся от знакомого звука трубы. Ничего себе поспал!
Заметался по пустой комнате, быстро умываясь и приводя в порядок одежду. Это же миг моего триумфа. Надо выглядеть соответствующе. Вместо первой пары мы должны были собраться у начала аллеи сада. Когда я туда примчался, группа уже была в полном составе, и Снежок покосился на меня так, словно увидел надоедливую букашку.
— Простите, — повинился я — наверное, впервые в жизни опаздывать не хотелось.
— Приступим, — скривился тот. — Пройдемте, студенты, оценим вашу работу.
Мы двинулись вдоль аллеи. Клумбы скрывал туман, чтобы каждую можно было оценить во всей красе. Снежок произносил заклинание, и туман исчезал — наверное, садовник постарался. Первой была Марита. У нее получилась очень милая клумба, на которой соседствовали весенние цветы — ландыши, нарциссы и первоцвет. Затем шел чей-то выжженный участок. Парнишка, имени которого я не знал, опустил голову, услышав вердикт Снежка:
— Не сдал.
Мы шли дальше. Жених Лайлы продемонстрировал анемоны и гиацинты. Слишком просто и безо всякого вкуса, но Снежок удовлетворенно кивнул. Еще бы, Терри, похоже, ходил у него в любимчиках. Моя клумба была последней, и я начинал нервничать. Не похоже на меня. Обычно спокойствие давалось легко. Да и что беспокоиться, если все получилось? Снежок не сможет этого не признать.
Наконец профессор замер перед моей клумбой и произнес заклинание. Туман развеялся — и студенты ахнули. А я понял, что прольется кровь. Причем в ту самую минуту, когда отыщу того, кто это сделал. Не буду слушать оправданий. Просто убью — и все.
— Это что, студент Вестер? — с усмешкой спросил Снежок.
Тюльпанов и роз больше не было. Вместо них на клумбе колыхались арацении. Красные, желтые и белые. Все, как одна, зубастые и радостно оскалившиеся при моем появлении. Тьма беспросветная! Я едва сдерживал магию, которая очень мягко намекала, что вот эта группа студентов — мне совсем не друзья, и надо бы оставить от них мокрое место.
— Вестер, вы потеряли дар речи при виде своего шедевра? — не унимался Снежок. — Согласен, смелое решение. Но безрассудное. Арацении — это, конечно, цветы, только в открытом грунте они не растут, пора бы знать. Погибнут, бедняжки, в течение суток. И как только дожили до утра?
