— Тоже какой-нибудь родственник? — хмыкнул я.
— Темный властелин.
Приехали. Мною уже юных эльфов пугают.
— Что в нем такого страшного? — я уже собирался обидеться.
— Понимаешь, — Лави покосился на других участников, которые зря напрягали слух, — когда я был младше, мы какое-то время жили в Темном королевстве. И мать все время говорила, что, если я не буду примерным эльфом, она отдаст меня темным и темный властелин будет пытать меня в подземельях своего дворца. А потом он приехал в наш город лично. Я так боялся, что весь день не выходил на улицу, только высунул нос из-за занавески. И надо же было его кортежу проезжать мимо! Он заметил меня — и подмигнул! Я потом неделю не мог спать ночами.
Так, это вряд ли был я. Скорее всего, братец Ремедис с его любовью к эльфам. Напугал бедного Лави, теперь ему темные властелины повсюду мерещатся.
— Зря боишься, — потрепал я эльфа по плечу. — Если ты ничего дурного не совершал, то никто тебя пытать не будет.
«Если ты не профессор», — добавил мысленно. А что? Не люблю я профессоров.
— Некромант, — Лави ткнул меня локтем в бок.
Ник Роберин. Вот кого я ждал увидеть в деле. Надеюсь, его не будут выносить с поля, как проклятийника. Некромант, черный, будто ворон, остановился у предмета экзекуции. Шорох ткани — и лицо Роберина стало иссиня-бледным. Что же там? Жаль, мне не разглядеть. Может, тоже мышки?
Часы тикали, время шло. Роберин близился к результату проклятийника. Когда он перешагнул черту, установленную Лионом, я занервничал. Но вдруг Ник закрыл лицо руками и отступил.
— Девять минут, — безжалостно отчеканил Редеус.
Мы с Лави переглянулись — и с воплями кинулись друг другу на шею. На этот раз победа была только наша! Меня даже не задевало, что проиграл эльфу. Наоборот, я им гордился. В это время Роберин тяжело осел на скамью.
— Что там? — тихо спросил Ричард Парадий.
— Смерть, — некромант улыбнулся так, как улыбаются только приговоренные к казни. Безнадежно. Хотя некромант, который боится смерти, — это что-то новое. Из разряда «темный, который боится тьмы».
Мы прослушали сообщение, что конкурс талантов начнется завтра в полдень, и поспешили в общежитие. Нас ждал ужин, а потом предстояло решить, каким из своих многочисленных талантов я смогу растопить ледяные сердца жюри.
ГЛАВА 31
Таланты темного властелина
Да здравствуют ночные бдения! Накануне конкурса талантов я не мог уснуть. Мысли ворочались в голове, как тяжелые камни. Сдвинешь с места одну — на смену сразу же приходит другая. Не менее тяжелая, а иногда и более. Какие у меня есть таланты? Нет, я, конечно, просто клубок дарований, но большинство их людям лучше не показывать. Точнее, показать-то можно, но с ними не победить. Сначала я спрашивал Лави, что будет показывать он. Счастливый эльф признался, что будет петь. Эльфы — сладкоголосые создания. Я тоже петь умею, но учитель музыки как-то раз намекнул мне, что лучше держать голос подальше от чужих ушей. Наверное, до сих пор где-то в казематах томится, бедняга.
Еще я хорошо танцую. Знаю все танцы, модные в моем королевстве. Было бы странно, если бы не знал. Декламирую неплохо. Фехтую. Но что я делаю лучше всего?
— Эрин, прекрати ворочаться! — раздался в темноте голос Кая. — Еще один скрип твоей кровати — будешь завтра поражать судей умением бегать на сломанных ногах.
Ему бы все шутки шутить… А я ведь серьезно. Вздохнул и повернулся на другой бок. Демон угрожающе зарычал. Пришлось одеваться, забирать сонного Шуна и идти в парк, жаловаться деревьям. Они-то меня выслушают.
В парке было прохладно. Я выбрал скамейку, почти скрытую низкими ветвями ивы, склонившимися до земли. Сел и задумался. Шун радостно носился по полянке. Вот кому не о чем заботиться.
— Ра-на-ра, — сообщил мне шишига. Я кивнул, что бы он там ни сказал. Прикрыл глаза. И зря это сделал. Потому что проснулся на рассвете оттого, что Шун настойчиво по мне ерзал. Бегал вверх-вниз и что-то лопотал.
Проснулся я вовремя, чтобы услышать чужие голоса.
— Не делай глупостей, Айрид, — говорила девушка. — Этот темный опасен. Ты же видел, как он сражался.
— Он опозорил весь факультет некромантии, — не соглашался с ней спутник. — И должен за это ответить.
— Давай потом, когда закончатся соревнования. Сейчас слишком опасно. Ник может потерять баллы.
— Боюсь, ты права. — Я даже выглянул из-за ветвей и разглядел высокого сутулого некроманта с неприятной физиономией и его подружку, похожую на куклу. — В любом случае, я не забуду об осторожности, так что волноваться не о чем.
Кажется, это по мою душу. Вот и нажил себе врагов. Таких, как этот Айрид. Впрочем, мне не привыкать. Врагом больше, врагом меньше. Зато я, кажется, решил, какой талант продемонстрировать судьям, поэтому помятый, но довольный, направился в общежитие.
— Я думал, тебя волки съели, — Кай с утра был олицетворением дружелюбия.
— Не дождешься, — вытащил из шкафа черные штаны и такую же рубашку с пуговицами из агата. — В академии нет волков, зато маги куда опаснее зверей.
— Будешь разить судей наповал философией? — поинтересовался демон.
— Почти, — кивнул я, рассуждая, стоит ли идти на завтрак. Идея до обеда оставаться голодным как-то не порадовала. Поэтому я оставил одежду на кровати и поспешил в столовую.
Друзья радостно замахали мне руками. Зато появился факультет, который, как один, сверлил взглядом спину. Некроманты считали мою победу несправедливой. Но почему это должно меня заботить? Есть судьи. И решение принимают только они. Мое дело — проявить все, на что способен.
— Чем нас порадуешь, Эрин? — спрашивала Марита, пока я за обе щеки уписывал картофель с мясной подливкой.
— Секрет, — с набитым ртом пробормотал я, забыв о приличиях.
— Какой ты скрытный, — Марита лучилась отличным настроением. — Ничего, в полдень все тайное станет явным. А ты, Лави?
— Буду петь.
Что-то мне подсказывало, что песня будет о любви. Главное — не уснуть. Не люблю длинные эльфийские баллады. После завтрака я отправился воплощать свой маленький замысел в жизнь. То есть тренироваться. Все хорошо в академии, только тренировок часто не хватало. В итоге чуть не пропустил начало соревнований — если бы Шун не всполошился, бегая туда-сюда вокруг меня, так и не заметил бы, как прошло время.
Заглянул в общежитие, переоделся и стянул волосы на затылке, чтобы не мешали. Все, готов. Подхватил любимый меч, так и не отправленный обратно во тьму, и легкой походкой отправился на поле. Жеребьевка уже началась. Я едва протиснулся к Редеусу и достал последний листок с цифрой восемь. Вот и отлично. Уверен, последнее впечатление — самое запоминающееся. А я еще ни разу не выступал восьмым.
