Лейтенант продолжал свою серенаду, когда у меня зазвонил телефон. Мой автоответчик. Я нажал громкую связь.
– О, доктор, не думала, что вы ответите, – сказала оператор. – Я только что отправила вам сообщение, так что можете прочитать его завтра утром.
– С таким же успехом могли бы сказать и сейчас.
– Звонили из полиции, – сказала она. – Я знаю, что вы с ними работаете, но это оказался не тот лейтенант, который всегда звонит вам, а кто-то другой. Он сказал, что это не срочно.
– Как его зовут?
– Сейчас посмотрю… Детектив Бамбургер. Как гамбургер, только с «б». Из подразделения в Долине.
Я поблагодарил ее, переключился обратно на ручной и набрал номер.
– Бамбургер, отдел убийств.
– Это Алекс Делавэр.
– Кто?.. О, не ждал, что перезвоните так быстро, мистер Делавэр.
– Чем могу служить?
– О, – сказал Бамбургер. – Здесь написано Д.Ф.; это доктор, верно? Простите, доктор Делавэр. Я звоню вам из-за вашей визитной карточки, на которую сейчас смотрю; ее нашли на месте преступления, и я хотел бы обсудить с вами некоторые вещи.
– Кого убили?
Пауза.
– Здесь говорят, что вы психолог.
– Да. А еще я консультант полиции, и мне довелось принять участие в расследовании множества убийств с лейтенантом Майло Стёрджисом из подразделения Западного Лос-Анджелеса. Он сидит рядом со мной, и если вы хотите с ним поговорить…
– Вы знаете, – перебил Бамбургер, – а это хорошая идея.
Я толкнул Майло в плечо. Тот всхрапнул, глотнул воздуха и перекатил голову лицом к пассажирской дверце. Я толкнул сильнее, и веки у него затрепетали.
– А?
Дав ему секунду сфокусировать взгляд, я рассказал про Бамбургера.
– Я его не знаю, – проворчал Майло. – Какого…
Он сел прямо и взял телефон.
– Стёрджис.
Выслушав Бамбургера, Майло повернулся ко мне.
– Ты знаешь кого-нибудь по имени Элвин Браун?
– Нет.
– Он говорит, нет. – Опять мне: – Черный парень, тридцать один год, у него тату-салон в Северном Голливуде. О черт…
Пришла моя очередь подпрыгнуть от волнения.
– Салон называется «Занзибар»?
Майло подтвердил, что да.
– Действительно, «черт», – сказал я. – Браун называл себя Тигретто. Он делал татуировку Фрэнки Ди Марджио. А Уильямс стоял рядом.
Лейтенант снова обратился к Бамбургеру.
– Ты не поверишь, Ллойд…
* * *
Последовавший за этим разговор копа с копом занял бо́льшую часть оставшегося пути, и я уже съезжал на 405‐ю, когда он отдал мне телефон.
– Когда, по их мнению, убили Брауна?
– Где-то прошлым вечером. Уильямс совершенно открыто пришел, совершил убийство и ушел.
– Я не обратил внимания на часы работы салона, когда был там. Он работает допоздна?
– Официально закрывается в семь. Все указывает на то, что мистер Браун пришел после работы, чтобы сделать татуировку, и закончил тем, что получил пулю в затылок. Внешне похоже на неудавшееся ограбление; с регистратора стерли записи, но у Бамбургера сразу появились сомнения, потому что зачем тому, кто оперирует наличными и ведет дело в сомнительном районе, оставлять регистратор включенным на всю ночь? На месте преступления замечены элементы инсценировки – несколько выдвижных ящиков открыты, но ничего ценного не пропало, плюс найден пакет «травы» и горстка пилюль. Никто никого не связывал, не запугивал и не бил; его убили выстрелом сзади. То, что ты называешь внезапным нападением. Звучит знакомо?
– Браун был предупрежден о Уильямсе и знал, что тот опасен, – ответил я. – Он обещал дать мне знать, если Уильямс снова появится.
– Значит, Уильямс назначил встречу, используя другое имя. Или это сделала Грудастая Берта. Она вошла, села в кресло, Ромео зашел и выстрелил.
У меня сжалось сердце.
– Надеюсь, Брауна убили не из-за моей карточки.
– В том-то и дело, что они не стали шарить в карманах его штанов. Уильямс и его подружка сконцентрировались на убийстве и инсценировке ограбления, им не было смысла обыскивать жертву.
– Но зачем убивать снова?
– Тот же случай, что и с Кори, – ответил Майло. – Обрубить концы. Должно быть, они всерьез задумали скрыться.
– Интересно, сделал он татуировку или нет, – произнес я. – Находишь новую тату у кого-нибудь из них на теле, сравниваешь с кровью на трафарете – и вот тебе неопровержимое доказательство.
Майло перезвонил Бамбургеру и быстро получил ответ.
– Трафарет остался на кресле. Но нет ни пятен крови, ни бутылочки с чернилами рядом, так что, похоже, им не воспользовались. Представь, что на нем изображено: миниатюрный рог изобилия, только девчоночий. Из него сыплются сверкающие лучи, блестящие звездочки и целая куча всяких плодов земли.
– Опять кулинарное искусство, – заметил я. – Он собирался заклеймить свою новую подружку, но решил не рисковать и на всякий случай убил носителя информации.
Оба мы не хотели называть эту девушку именем Мередит Сантос. Потому что она ведь служила своей стране.
Не то чтобы мы не доверяли своим инстинктам.
Я вел машину, вцепившись в руль руками.
Майло уставился в ветровое стекло и вроде бы отключился, но не уснул. Когда я подогнал автомобиль к участку в Западном Лос-Анджелесе, он вылез, не сказав ни слова.
Глава 38
Спал я плохо; уже вставало солнце, а мое сознание продолжало то соскальзывать в забытье, то возвращаться к бодрствованию.
Я думал о Джоне Дженсене Уильямсе. Знал, что он может быть где угодно. Повсюду.
Вчерашняя неудача только усугубляла паршивое настроение.
Когда в одиннадцать утра я добрался до офиса Майло, тот отсалютовал мне двумя пальцами и продолжил печатать.
На экран были выведены данные Национального информационного криминалистического центра – обширная сводка недавних тяжких преступлений. Лейтенант проверял Мередит Сантос по всем базам данных; мы до сих пор не знали, была ли она жертвой, преступницей или и тем и другим.
Сантос – бывшая военная, отмечена наградами. Служила специалистом-администратором в разгар боев на базе возле Фаллуджи, ведала заказом снаряжения для войск. Отправлена в почетную отставку три года назад. Чиста, как молоко.
Возле компьютера Майло стояла коробка в жирных пятнах.
– Завтракать будешь?
– Нет, спасибо.
Он подкрепился хворостом, пончиком и «медвежьим когтем» – сладкой булочкой с миндальной начинкой. Вытер подбородок и объявил:
