Дракона нигде не было видно. «Чего только спьяну не примерещится!» — подумал молодой викинг, поднимаясь на ноги. И тут же дыхание застряло у него в горле: огромный ящер дрыхнул чуть ниже по склону, развалившись на спине, словно кошка. Светло-зеленые чешуйки на пузе бесстыдно отражали свет восходящего солнца, хвост вился среди камней исполинской змеей.
Ивар сглотнул и поспешно оглянулся: вдруг дракон вчера под шумок слопал кого-нибудь? Но все были на месте. Разводили огонь чуть дальше, за камнями, чтобы не мешать спать ящеру…
— Чего дремлешь, как карась в тине? — сдавленным голосом прикрикнул Арнвид. — Живей сюда, давай помогай!
Ивар вздохнул и, стараясь не обращать внимания на боль в голове, отправился за хворостом.
Костер затрещал, задымил, затем в его недрах родилось пламя. Сытно забулькала в котелке вчерашняя похлебка, только чудом не опрокинутая во время гулянки, а викинги расселись вокруг костра, мрачные, как вороны на старом дереве. Лица у всех были серьезные, на некоторых застыло мучительное выражение — явно пытались что-то вспомнить, но не могли, никак не могли…
— И что мы будем делать с этой ящерицей? — нарушил тишину конунг. Он выглядел лучше остальных, но глаза были красные, как у кролика.
— С какой? — встрепенулся Арнвид. — Ах, с драконом… Надо помочь парню вернуться домой!
— А почему мы должны ему помогать? — спросил Ивар. — Он ведь даже не человек!
— Человек не только тот, кто ходит на двух ногах и носит одежду, — назидательно заметил эриль. — А звери встречаются и в добротно построенных домах, и даже на палубах драккаров!
— Если не помогать дракону, — холодно заметил Хаук, — то мы должны его убить. Вряд ли мы с этим справимся так просто.
Викинги загалдели, конунг властно поднял руку.
— Тихо! — бросил он. — Но даже если убьем дракона, то в этом будет мало чести! Он сидел у нашего костра, пил наше пиво. Пока он не нападет сам, мой меч не покинет ножны!
— И что делать? — растерянно поинтересовался Торир.
— Попробуем отправить его домой, — ответил Хаук не очень уверенно. — Если он как-то прошел в эту сторону, то должна быть возможность отправить его на ту?
— Откуда он вообще взялся? — вступил в разговор Нерейд, чьи волосы взлохматились, отчего казалось, что голова охвачена огнем.
— Из какого-то другого мира, — почесывая блестящую, словно смазанную салом лысину, отозвался Арнвид. — Раньше мы думали, что их только девять, нанизанных на ветви Мирового Ясеня, но теперь…
Эриль вздохнул и с тоской поглядел на небо, где среди лиловых облаков, плотных на вид, точно дерюга, неторопливо поднималось к зениту солнце раза в два крупнее привычного.
— В общем, тут не обошлось без чародейства, — проговорил он. — Я попробую его разгадать и отправить нашего чешуйчатого приятеля назад. А теперь давайте есть…
Нерейд вскочил, суетливо бросился снимать с пламени кипящий котел. Кровожадно блеснули на солнце обнаженные ложки.
Викинги сидели, спрятавшись в зелени и боясь даже вздохнуть. Рядом с ними затаился дракон, изо всех сил старающийся стать незаметным и слиться с камнями. Попадаться на глаза разъяренному Арнвиду не хотел никто.
Сразу после завтрака похмельный ящер был безжалостно разбужен и, подгоняемый обещаниями «вернуть его, куда надо», повел новых приятелей на то место, на котором впервые очутился в этом мире.
Оказавшись там, эриль сварливыми окриками прогнал всех прочь, а сам принялся бегать кругами по горному склону, сплошь усеянному камнями разного размера. Изо рта его при этом вырывались столь страшные ругательства, что даже привычные ко всему викинги уважительно хмыкали и прятались еще тщательнее, страшась попасть под сгоряча брошенное проклятие.
Медленно ползло по небу светило, свистел ветер, норовя сыграть на каменных щелях замысловатую мелодию, а Ивару ничего не оставалось, как разглядывать окрестности. Впереди маячила гора, острая, точно наконечник копья, со склонами неприятного бурого оттенка. В левую сторону тянулись другие горы, куда более высокие, с белыми шапками снегов. По правую руку мир обрывался пропастью, в которую смотреть было просто страшно. На другой стороне виднелась отвесная стена, серая, как холщовая ткань. Серебряной нитью казался водопад. Время от времени доносился его приглушенный рокот.
— Чтоб меня Слейпнир изнасиловал! Клянусь нечистой кровью Фрейи, как тут все запущено! — Сварливые выкрики в очередной раз пробегающего мимо Арнвида заставили Ивара вздрогнуть.
— Долго ему еще там? — уныло пробурчал Вемунд, которому лежать среди камней мешало толстое брюхо.
— Терпи, — назидательно заметил Нерейд, скорчив серьезную рожу. — Один вон девять дней на дереве висел, пригвожденный копьем, а ты денек лежа провести не можешь…
Не успел Вемунд ответить, как до ушей викингов донесся полный радости вопль. Эриль уже не носился бесцельно из стороны в сторону, а прыгал на одном месте, точно сумасшедший. Борода тряслась, как конский хвост на скаку, в глазах было безумие.
— Нашел! Нашел! — Крики падали в пропасть, порождая глухое эхо.
— Может, он это, того? — с недоверием спросил Торир.
— Не похоже, — ответил Нерейд. — Смотри!
Арнвид застыл на одном месте, а руки его танцевали в воздухе сумасшедшую пляску, одну за другой вырисовывая сложнейшие составные руны. Вспыхивали и гасли алые и желтые линии, над эрилем заклубился потревоженный воздух.
Заскрипели, сдвигаясь с места, валуны, которые, казалось, не в силах шевельнуть даже йотун, с шорохом поползли в стороны мелкие камушки. Ветер затих, а потом разом взвыл, словно сотня голодных волков, набросился на обнажившуюся в земле площадку со всех сторон. Заклубилась пыль.
Но Арнвид не обратил на нее никакого внимания. Он рисовал, на этот раз на земле, и та чернела и обугливалась под человеческими пальцами. Линии рун превращались в трещины, похожие на раны, в недрах горы что-то тряслось и рокотало.
Дракон с непроизносимым именем взирал на пляску стихий с несомненным интересом, в глубине лиловых глаз зрело понимание. Викинги сбились в кучу, изо всех сил вцепившись в землю. Быть сброшенным в пропасть — не самая почетная участь…
Арнвид чертил, не останавливаясь. По сторонам от него, у самого края пропасти, земля в двух местах вспучилась, будто из нее рвались вверх чудовищно огромные грибы. Нарывы росли вширь, а затем с треском лопнули. Из каждого поднялся вверх столб серебристого свечения.
Столбы эти чуть покачивались под ветром и едва слышно гудели, постепенно наливаясь свечением, становясь все плотнее и плотнее. Росли они и в толщину, расталкивая боками землю, которая встала вокруг них вздыбленными округлыми валами.
Когда серебряные колонны достигли в окружности толщины хорошего дуба, Арнвид на мгновение замер, а затем резко распрямился, подняв лицо вверх и раскинув руки. Рвущиеся с губ слова легко перекрывали гул урагана и треск потревоженных скал. Мощь слышалась в его голосе…
