Засмеявшись, она с опаской мотнула головой, отгоняя забавную мыслишку в сторону, чтобы зря не болталась на языке. Надо ее потом додумать, в одиночестве. Интересно же! И впрямь получается, что эта новенькая сотрудница Анна — копия ее книжной героини! Ни дать ни взять! Даже имя совпало. И весь облик. И повадки… Все, все один в один, как по писаному. А если не останавливаться и дальше дать волю фантазии, то… Фу! Придет же такая чушь в голову!
Нервно передернувшись и взявшись рукой за горло, Наташа просипела в сторону Таньки:
— Дай мне, пожалуйста, еще сигарету, а? Я так и не покурила толком…
Видимо, слишком уж плаксиво-жалостливо у нее все это вышло, потому что Танька глянула на нее с сочувствием, вздохнула и с готовностью протянула ей пачку «Мальборо».
— Да брось ты, Натаха! Подумаешь, подсадили к тебе в кабинет эту бабу! — коротко переглянувшись с Танькой, вступила в разговор и Лена. — Прими обстоятельство таким, каким его тебе всучили. Расслабься и получи удовольствие. Время пройдет, и привыкнешь. Помнишь, как рядом со мной однажды практиканта подсадили? Я ж тогда чуть не умерла от нервного расстройства — он весь месяц на работу в одних и тех же носочках приходил, да еще и туфли под столом приспособился снимать… Помнишь? Вот это была трагедия! А тут… Да пусть себе сидит, тебе-то что? Привыкнешь!
— Нет, девочки. Я не привыкну. Эта Анна… Она меня чем-то сильно раздражает. Нет, не раздражает, а… Ну, в общем… Ладно, черт с ним!
Наташа безнадежно махнула рукой, прикуривая новую сигарету, и осторожно втянула в себя крепкий дым. Танька курила только крепкие «Мальборо». Горло от этой крепости дернулось, но стерпело, зато рот наполнился противной горькой слюной. Поморщившись, она внутренне ругнула себя: можно было и без второй сигареты обойтись. В самом деле, чего уж такое случилось в ее жизни горестное? Ничего и не случилось! Лена права.
— А ты ей, Натаха, полный игнор устрой! Вообще не замечай! Здрасьте-досвидос, и с приветом! — сунулась к ней с советами Танька. — И столы так поставь, чтоб сидеть задница к заднице. Хотя у вас места мало…
— Да в том-то и дело, что у меня кабинет маленький, особо не рассядешься, — вздохнула Наташа, снова делая осторожную затяжку.
— Ну, тогда сядьте навстречу рожами, а компы поставьте друг к другу задницами! В такой позиции всегда рожу за комп можно спрятать!
— Таньк, тебе не надоело, а? Тебя послушать, так все проблемы только рожами да задницами решаются!
— Во наглая, а? Я ей сочувствую, советы даю, а она еще и наезжает! Слышь, Ленка?
— Да ладно вам, девочки, не ругайтесь. Пойдемте по рабочим местам, а то мы здесь уже двадцать минут торчим…
Остаток дообеденного времени прошел в суматохе обустройства для Анны рабочего места. В конце концов столы поставили именно так, как советовала Танька, — лицом к лицу, а компьютеры — наоборот. Она оказалась права: при таком раскладе можно незаметно в заветный файлик уйти, не боясь чужого Анниного глаза.
А после обеда Наташа знакомила Анну с делами, изо всех сил напрягая лицо серьезностью и одновременно мучаясь неловкостью, оттого что никаких особенных «дел», собственно, и не было. Так, два десятка папочек с набором сильно пафосной, но слабо востребованной информации. Потом они незаметно перешли на «ты» и даже вместе кофею испили вполне мирно. А к концу дня организм запаниковал такой усталостью, будто он, изнемогши, и впрямь произвел на свет реальный продукт своего напряженного дневного труда. Затылок сам улегся в удобную ложбинку подголовника кресла, глаза тоже сами по себе закрылись, и мысль пришла в голову такая хорошая: уехать бы прямо сейчас на дачу к бабушке, к Тонечке, походить босиком по зеленой травке… Кстати, а почему бы и нет? Сегодня пятница, завтра выходной… А к Таечке можно по дороге заехать. Очень, очень даже хорошая мысль!
Резво хватанув со стола мобильник, она набрала Сашу и в ожидании его голоса непроизвольно улыбнулась. Ждать, однако, пришлось долго. Наконец трубка раскололась его быстрым говорком:
— Натусь, говори быстрее, что там у тебя, мне страшно некогда!
— Саш, может, мы прямо сегодня на дачу поедем? Пятница же, короткий день!
— Нет, не получится. Завтра с утра отправимся, как и договаривались.
— Саш, ну почему-у-у? — капризным голоском маленькой девочки потянула Наташа. — Давай лучше сегодня…
— Натусь, ты извини, я больше не могу разговаривать. Я на минуту с совещания выскочил. У нас тут аврал… И вообще, я сегодня поздно домой приеду, ты не жди. Да, чуть не забыл! Катька звонила, она тоже с нами на дачу просится. Так что завтра утром за ней заедем, хорошо?
— Конечно. Куда ж от твоей сестрицы денешься.
— Нет, ну если ты против…
— Да не против я! Когда это я была против?!
— Все, Натусь. Я отключаюсь. Целую.
— И я тебя тоже… Целую… — грустно промямлила она уже на фоне льющихся из трубки коротких гудков.
Отбросив от себя аппарат, Наташа вздохнула, слегка прикусив губу. Катька, значит. Опять Катька. Нет, все-таки, перефразируя гениального киноактера, замуж надо выходить за сироту. Хотя если по большому счету, то Бога гневить не стоит — неплохо она относилась к своей золовке и даже «дружила» с ней по необходимости. А куда денешься? Она ж родственница. Легкомысленная, незамужняя, с ребенком. И старая пословица «лучше пятеро свекровок, чем золовушка одна» к ней ни с какого боку не относилась. Тем более свекрови у нее не было — мама Саши и Катьки умерла в тот год, когда родилась Тонечка. С тех пор Катька прилепилась к ним намертво, с удовольствием разрешая старшему брату о себе заботиться. Правда, иногда эта сверхзабота немного раздражала, потому как прямиком ложилась на такую же по отношению к ним Катькину эгоистическую сверхтребовательность, но и долго сердиться на нее тоже было невозможно. Как можно на нее сердиться, на дурочку, искреннюю, наивную и по-женски абсолютно неустроенную?
— Наташа, у тебя какие-то неприятности?
Голос Анны прозвучал так, будто принесло его из другого пространства. Наташа даже вздрогнула от неожиданности, спешно выползая из своих неторопливых мыслей. Забыла совсем, что теперь не одна в кабинете находится. Черт, надо привыкать как-то. И принесло же эту Анну на ее бедную голову! Теперь и за лицом следить надо. Интересно, а какое у нее бывает лицо, когда она выпадает из реальной жизни и в свою писанину проваливается? Смешное? Глупое? А может, слишком уж сосредоточенное? Саша, например, говорит, что слышит, как она в это время бормочет что-то невразумительное… Не хватает еще и при Анне что-нибудь лишнее забормотать!
— Нет, что ты! — улыбнулась Наташа подчеркнуто вежливо. — У меня все в полном порядке. Завтра на дачу еду с мужем и его сестренкой.
— Хорошо. Дача — это хорошо. Счастливая ты.
— Ну что, Анна, будем собираться? Рабочий день, слава богу, закончился. Какой длинный был день, хоть и пятница.
— Да. Мне тоже он показался длинным.
