— А огород? Огород потом за Маньку поливала?
— А как же! Ботинки-то я у нее брала. Потом, когда в колхозе работать стала, тоже ботинки себе купила.
— Сфотографировалась?
— Не… Не удосужилась как-то. А Манька потом замуж вышла, хоть и невидная была. Троих детей народила, одного за одним. Их потом всех вместе с Манькой немцы в дому пожгли…
Будто испугавшись только что произнесенной фразы, Таечка замолчала, дрогнула морщинистой шеей, поелозила головой по цветастой наволочке. И без того маленькое личико вдруг сжалось в сухой кулачок и тут же разгладилось, будто непрошеное смятение само собой устыдилось и ушло в глубины старческой памяти, сменившись выражением тишайшего спокойствия. Наташа вздохнула, покачала головой понимающе. Подумалось вдруг о мудрости человеческой природы: каким же спасением она преподносит старикам эту ретроградную избирательность их памяти… Ведь не рассказывает же Таечка, как от немцев в лесу скрывалась да как семью потеряла, а про Маньку Пыркину да про ботинки — пожалуйста.
Протянув руку, она погладила старушку по морщинистой, в старческих коричневых пупырышках руке. А наклонившись, услышала тихое и сонное, чуть хрипловатое Таечкино дыхание. Действительно спит. Пусть спит…
Когда она вышла на улицу, июньский день неумолимо боролся с подступающими сумерками. Раскаленного солнечного пекла уже не ощущалось, лишь ветер по-прежнему резвился в высоких кронах тополей, разгоняя во все стороны маленькие стада пуховых отар. Из окна проезжающей по дворовой дорожке машины окликнул сосед, бывший одноклассник Серега Климов, мотнул головой приглашающе — садись, подвезу, мол, — и Наташа с удовольствием плюхнулась на сиденье с ним рядом. Серега, женившись, жил теперь с ней в одном районе, а сюда ездил родителей навещать. Вот и ей повезло с оказией. А вообще, действительно пора вторую машину покупать и самой садиться за руль. Ничего, всему можно научиться. Наверное, это не сложнее, чем книжку написать? Надо вечером с Сашей обязательно обсудить эту тему.
Дома она с удовольствием забралась в пенную ванну, закрыла глаза, улыбнулась. Тяжелый был день. Суетный, пустой день псевдореальности. Даже в писанину не удалось улететь. Зато завтра выходной, завтра на дачу… Хорошо-то как, господи, несмотря ни на что!
* * *
Рано утром бодренькая скрипочка норвежского мальчугана пропела из оставленного на прикроватной тумбочке мобильника и отогнала напрочь сонную субботнюю негу. Ох уж этот субботний сон, необыкновенно сладкий от того, что можно не ждать потенциального верещания будильника! И что за наглость такая — взять его и прервать? Кто посмел дотронуться до святого? Может, люди этого субботнего утра всю неделю ждут, может, мечтают побаловать-таки организм собственным свободолюбивым волеизъявлением?
До «святого» посмела дотронуться, конечно же, Катька. Ранний жаворонок плюс наивная эгоистка. Она всегда чуть свет просыпается, и объяснять ей абсолютно бесполезно, что для другого не все то хорошо, что тебе по нраву. Лучше принять как данность.
— Да, Кать… Слушаю… — накрывшись с головой, Наташа спрятала руку с мобильником под одеяло. Не хотелось ей Сашу будить, да и самой не хотелось подскакивать в такую рань.
— Ой, Наташ! Я тебя разбудила, да? — весело прощебетала Катька, явно радуясь этому обстоятельству.
— Разбудила, конечно. Чего тебе?
— Наташ… А можно я на дачу приятельницу свою возьму?
— Какую приятельницу? — недовольно вздохнув, пробурчала Наташа. — Я ее знаю, эту твою приятельницу?
— Нет, нет, не знаешь… Я и сама с ней недавно познакомилась, она соседскую квартиру снимает, рядом, на площадке. Так что она мне скорее соседка, чем приятельница.
— Это меняет дело! Если соседка, тогда конечно! — с сарказмом пробубнила в трубку Наташа, хотя тут же и сообразила, что зря старается — Катька никакого сарказма все равно не учует. Наоборот, примет этот сарказм за чистую монету, да еще и поддакивать начнет радостно.
— Да она классная девчонка, Наташ! — как и ожидалось, воспылала энтузиазмом Катька. — Мы вчера весь вечер с ней болтали! Она такая умная, много всего прикольного знает…
— Катерина! Ну когда ты повзрослеешь уже, ей-богу? Это же безответственно, в конце концов, — малознакомого человека в дом пускать!
— Ой, да ладно, Наташ! Что я, в людях не разбираюсь, что ли? Говорю тебе — классная девчонка! Только я не поняла… Можно мне ее взять-то? Ну, пожалуйста, Наташечка! Она приезжая, в городе никого толком не знает, ни друзей, ни знакомых… Чего ей сидеть два выходных одной-одинешеньке в съемной квартире? Можно, Наташ? Тем более я ей пообещала уже…
— Ну, не знаю… — сердито выпростала лицо из-под одеяла Наташа. — Вообще-то я отдыхать хотела, а не новые знакомства заводить. А ты меня перед фактом ставишь — решила и постановила уже, что с нами твоя знакомая поедет!
— Да пусть едет, чего ты… Жалко тебе, что ли?
Наташа испуганно повернула голову на сонный мужнин голос — разбудила-таки, как ни старалась говорить тихо! Саша зевнул, потянулся дурашливо, потом взял у нее из рук трубку и проговорил менторским тенорком профессорской жены из кинофильма «Москва слезам не верит»:
— Катька! А твоя приятельница аккуратная?
— Аккуратная! Ой, аккуратная! Очень аккуратная! — услышала Наташа громкое заливистое Катькино гоготание.
— Ну, тогда пусть едет!
Наташе ничего не оставалось, как тоже улыбнуться мужниной дурашливости. Не устраивать же скандал с утра, в самом деле? Пусть будет Катькина приятельница, черт с ней.
Собрались они быстро, перекусив на ходу кофе с бутербродами. Утренний город был тих и ласков и приветливо мигал зелеными глазами светофоров. До Катькиного дома доехали за пятнадцать минут. Саша вышел из машины, махнул ей в окно. А еще через пять минут из подъезда вылетел племянник Димка, пятилетний крепыш, и повис на Сашиных руках, весело болтая ногами. Наташа тоже вышла из машины, стала смотреть, как ловко Саша подбрасывает мальчишку вверх и как тот захлебывается в счастливом щенячьем повизгивании.
— Наташ! Саш! Вот, познакомьтесь, это Анна! — прозвучал за спиной Катькин голос, и Наташа вздрогнула, обернулась…
Да, это была она. Анна! Именно Анна стояла рядом с Катькой, смотрела на них с Сашей, не выдавая лицом никаких эмоций. Спокойная Анна. Красивая Анна. Зеленоглазая брюнетка Анна.
— …Это вот Саша, мой братец, а это его жена Наташа! — продолжала весело щебетать Катька, преданно заглядывая Анне в лицо.
— Да. Очень приятно. Только мы с Наташей знакомы уже, — произнесла Анна и улыбнулась вежливо, будто пригласила и Наташу улыбнуться такому счастливому стечению обстоятельств. — Мы работаем вместе со вчерашнего дня.
— Да-а-а-а? — взвинтив к концу последнего «а» свое удивление до крайней степени, повернулась к Наташе Катька. — Ничего себе, прикол! Нет, бывает же такое, правда, Наташ?! Я тебя уговариваю свою приятельницу на дачу взять, а она твоя коллега, оказывается!
