— Келлен, ты только посмотри! Ты когда-нибудь видел столько мишеней в одном месте?
Он присогнул задние лапы, готовясь спрыгнуть с лошади.
Я схватил его за шкирку — это всегда опасно, но мы не могли позволить себе никаких скандалов, и челюсть у меня все еще болела с тех пор, как Рейчис в прошлый раз втянул меня в неприятности.
— Даже не думай!
Он посмотрел на меня печально, обиженно, словно бедный, обделенный любовью котенок, которого бросили под дождем.
— Ни одного кармана? Мне даже не надо забирать весь кошелек. Только сувенирчики. Ну?
За четыре месяца нашего с Рейчисом «партнерства» я понял, что стоит сказать ему, что воровать нельзя, он преисполняется решимости именно этим и заняться, поэтому я ответил:
— Подожди, пока мы соберемся уезжать, а уж тогда пусть за нами из-за твоих штучек погонится разъяренная толпа.
Он секунду понюхал мое ухо, и я уже приготовился, что меня внезапно и очень больно укусят, но он неожиданно сказал:
— Ладно, но у аргоси же можно воровать, да?
Я посмотрел на него.
— У Рози? Да ради всех богов, флаг тебе в руки.
Морды белкокотов не приспособлены для улыбок, но по таким поводам Рейчис приловчился изображать нечто вроде ухмылки. У меня от нее мурашки по коже.
— Туда, — сказала Сенейра, жестом велев нам двигаться на восток по одному из проспектов. Как только мы оказались вдали от толпы и лавок, она повела нас по улице, свернула на другой проспект, ближе к Академии. В этом районе было полно роскошных вилл, которые, как объяснила Сенейра, предоставляли профессорам, приглашенным со всех концов света преподавать в Академии.
— А где твой дом? — спросил я.
Она ответила не сразу. Сенейра молча шла по проспекту, пока мы не добрались до района попроще, где в тупичке стоял симпатичный, но необычайно простой двухэтажный дом.
— И вот здесь живет ректор Академии? — я не поверил своим глазам.
Сенейра кивнула.
— Отец вырос здесь, когда Телейдос был еще нищим городком. Он говорит, что если ему хватало этого дома раньше, то почему теперь ему должно быть мало места?
Рейчис соскочил с моего плеча и уставился на простое белое здание.
— Он идиот. Такие деньжищи — и вот это все, что у него есть? Зуб даю, мы не найдем ни серебра, ни платины, даже если обшарим весь дом. Ну и дыра.
— Что ж, — сказала Фериус, привязывая лошадь к тонкому деревцу в проулке и снимая с плеча седельную сумку. — Не будем откладывать радостное воссоединение семьи дольше, чем нужно.
Они с Рози двинулись по узкой дорожке к дому, но Сенейра медлила.
— Что такое? — спросил я.
Она все еще смотрела на дом, но, казалось, взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. К моему удивлению, она тихо взяла меня за руку.
— Я ведь так и не сказала им, что ухожу. Просто оставила записку на столе. А вдруг отец…
— Вы — одна семья, — сказал я. — Конечно, он будет счастлив тебя видеть.
Ну, так я думал. В моей семье все немного иначе. Я подумал о Шелле и добавил:
— Просто подумай про своего братишку. Как его зовут?
— Тайн, — отвечала она и улыбнулась, произнося его имя.
Я принял это за дозволение повести ее к дому.
— Подумай, как Тайн обрадуется, что сестра вернулась. Вот увидишь, тебе стоит только войти в дом, и через пять минут тебе покажется, что ты никогда не уходила.
Как оказалось, не стоило мне это говорить.
16
ПУСТОЙ ДОМ
— Где они? — в третий раз спросила Сенейра, заглядывая то в одну темную комнату, то в другую. Она шагала все быстрее, а в ее голосе слышалось беспокойство.
Когда мы обнаружили, что дома никого нет, я не придал этому особого значения, но заметил, что Фериус с Рози медленно, методично исследуют старый дом, подмечая детали, говорящие нам, что дела плохи. Первое и самое очевидное — в столовой еще оставалась еда. Рейчис запрыгнул на стол и обнюхал тарелку, на которой было что-то вроде птицы с овощами. Белкокот повернулся ко мне, приоткрыв пасть, будто учуял что-то гнилое.
— Уже дня три стоит минимум, — констатировал он, спрыгивая обратно на пол. — Зря только еду перевели.
Когда он приземлился на пол, я заметил вилку, словно она упала, но никто не стал заморачиваться и поднимать ее. Обитатели покидали дом в спешке.
Услышав торопливые шаги Сенейры на верхнем этаже, мы с Рейчисом тоже поднялись наверх и осмотрелись. Там было три спальни, кабинет и небольшая библиотека, а также роскошная ванная. Обычно я не стал бы обращать на это внимание — разве что попытался бы вспомнить, когда я в последний раз был по-настоящему чистым, — но увидел блеклое отражение лунного света, падавшего через окно на поверхность воды в вычурной бронзовой ванне. Вода, естественно, была комнатной температуры, поскольку осталась с того же времени, что и еда внизу. Идя обратно к двери, я зацепился ногой за деревянное ведро. Оно перевернулось, его содержимое вылилось на пол. Это было странно по двум причинам: во-первых, в ванне был кран. К нему была подведена труба через своего рода печь-нагреватель, в которой, однако, не было ни дров, ни даже пепла, а это значило, что вода в ванне с самого начала была холодной. Вторая странность состояла в том, что, наклонившись и опустив пальцы в пролившуюся жидкость, я почувствовал, что она ледяная.
— Воняет магией, — заметил Рейчис, понюхав ее.
Я поднял ведро и даже в тусклом свете заметил иероглифы вдоль медных обручей, державших клепки.
— На нем охлаждающее заклинание, — сказал я, глядя на ванну.
Я услышал вскрик Сенейры и бросился в самую маленькую из трех спален. Мебели там было немного, но тряпочные зверушки на кровати и пара игрушечных деревянных мечей, висевших на стене, ясно говорили, что это комната маленького мальчика. Простыни были смяты, одеяла сброшены на пол.
— Их забрали! — сказала Сенейра, крепко сжимая кулаки.
— Кто? — спросил я.
— Не знаю! У моего отца есть враги, те, кому ненавистна политика Академии. Наверняка это один из…
— Никто не забирал твою семью, — сказала Рози, входя в комнату. За ней следовала Фериус.
— Вы этого не знаете! Вы просто…
— Послушай, дитя, осмотрись.
Сенейра так и сделала, и я поразился, что, несмотря на то, что она волновалась за отца и брата, она смогла взять себя в руки. Я бы уже на стенку полез. Я проследил за ее взглядом и сам все увидел. Стопка запасных простыней на полу рядом с прикроватным столиком. Простыни на полу были не просто смяты, они были испачканы, что Рейчис заметил, едва зайдя в комнату.
