Она благодарно мне улыбнулась, а потом описала человека, словно сошедшего с картинки, изображающей бога солнца и неба. А потом она живописала его доброту, сострадательность, достоинство, отвагу и прекрасное чувство юмора. Я уже заранее ненавидел этого Ревиана.
Я уже уходил, когда Сенейра схватила меня за руку.
— Если увидишь его, скажи, что я…
— Что ему сказать?
Она покачала головой.
— Извини. Просто скажи ему, что я по нему скучаю.
Мы с Фериус проехали полмили до Академии, привязали лошадей и вошли внутрь.
— Первая остановка — двенадцатый этаж, — сказала она.
Если Фериус не тащится еле-еле, как она иногда нарочно делает, она ходит так быстро, что мне пришлось почти бежать рядом, чтобы за ней угнаться.
— А с чего ты взяла, что ее учителя и другие студенты вообще захотят с нами говорить? — спросил я.
— Все просто, малыш. Я очарую ее учителей, а ты, — она повернулась и взъерошила мне волосы, — ты попытаешься выглядеть красавчиком, идет?
Ух ты. Фериус умеет озадачить меня в считаные минуты.
— И что именно я должен делать, чтоб выглядеть красавчиком?
— Действительно хочешь знать? То есть если я тебе скажу, ты, для разнообразия, меня послушаешь?
Я кивнул.
— Хорошо. Во-первых, давай кое-что исправим, — она мягко прижала меня к стене. — Встань так, чтобы попа, плечи и затылок касались стены.
— А это как…
— Будешь задавать мне вопросы или научимся быть красивым?
— Ладно, — я откинулся назад.
— Нет, выпрямись. Запомни: попа, плечи, голова.
Я выгнулся и принял ужасно неудобную позу.
— Хорошо, — сказала она. — Теперь притворись, что тебе очень удобно.
Я так и сделал, но она сказала:
— Нет, не горбись.
Я хотел заговорить, но она заткнула меня одним взглядом. Я предпринял еще несколько попыток, и, наконец, Фериус осталась довольна.
— А теперь улыбнись своей лучшей улыбкой.
Я улыбнулся.
Она отшатнулась.
— Ну что опять не так?
— Никогда больше так не делай ртом.
— Ты же сказала улыбнуться.
Фериус указала на мои глаза.
— Улыбайся ими.
— Да как же, будь оно все проклято, я должен…
— Погоди.
По лестнице поднималась хорошенькая девушка с рыжими кудрями до плеч. Она была примерно моего возраста. Фериус подошла к ней.
— Мисс? Не поможете нам? Это быстро.
О предки, ты ведь специально меня мучаешь, так ведь?
Фериус поставила девушку с другой стороны от широкой лестницы. Наверно, в Академии шли занятия, потому что вокруг почти никого не было. А редкие прохожие улыбались, глядя, как я стою там идиот идиотом.
— Ладно, — тихо сказала мне Фериус. — Это Хадина. Посмотри на Хадину и улыбнись глазами.
— Я все равно не понимаю, как это.
— Ладно, малыш, я тебя научу, — она отступила на шаг в сторону, так, чтобы я видел девушку… Хадину, но все еще стояла так близко ко мне, чтобы та не слышала наш разговор. — Смотри ей в глаза — но не таращись на нее так, будто она — кусок камня, и особенно не пялься на нее так, словно она — бифштекс у тебя на тарелке. Смотри ей в глаза и слушай, что они тебе говорят.
— Слушать? Ее глаза?
Фериус кивнула.
— Это разговор. Пусть ее глаза скажут тебе то, что хотят сказать. Слушай эти глаза, словно ты никогда не слышал ничего интереснее.
— Ладно, хорошо. Как долго?
— По крайней мере, секунду, может, две. Посмотришь на незнакомого человека больше двух секунд — и ты уже дурачок, который нарывается на неприятности, — она отвела назад мои плечи. — И выпрямись.
Я так и сделал. Я посмотрел в глаза девушки, которую видел первый раз в жизни, и попытался прислушаться к ним, словно им было что мне сказать. Конечно, они ничего мне не сказали. Я и понятия не имел, о чем они могут мне поведать. Но произошло нечто странное: Хадина улыбнулась мне — и ее улыбка была не смущенной и не застенчивой, а другой, скорее… одобрительной.
— На этом закончим урок, — прошептала Фериус, потом подошла к девушке и поблагодарила ее. Хадина направилась вверх по лестнице, потом остановилась и снова спустилась к нам.
— Архиметрия у меня заканчивается примерно через час, — сказала она. — Если тебе вдруг нужно будет еще попрактиковаться в улыбках.
— Я…
— Он с удовольствием, — сказала Фериус, прерывая меня, — но нам нужно в лечебницу, у него жуткая сыпь… в общем, ты понимаешь.
Хадина, познакомившаяся с Фериус всего минуту назад, как-то догадалась, что она врет. Может быть, она «прочла это в ее глазах».
— Может, в другой раз, — сказала она, а потом добавила: — Я по будням обычно на четырнадцатом этаже.
Она ушла, а я никак не мог прийти в себя.
— Что это было?
Фериус похлопала меня по плечу.
— Ты улыбнулся девушке, малыш. Самая естественная вещь в мире.
— Но ведь я даже не пошевелил ртом.
— Да ну? — она залезла в карман жилета, достала сверкающую стальную карту и поднесла к моему лицу. Я увидел в ней свое отражение — и едва заметную улыбку на губах. Это было странно, словно я смотрел на кого-то другого… и этот кто-то был почти красив.
— Перестань любоваться собой, малыш, — сказала Фериус и пошла вверх по лестнице. — За работу.
— Погоди, — сказал я, бросившись за ней. — Это работает на всех девушках?
Она шла все быстрее.
— На девушках, на юношах, на мужчинах. Иногда даже на женщинах.
Остаток дня мы говорили с учителями и одноклассниками Сенейры. Я думал, что нам придется как-то оправдать свое появление в Академии, но раз ее не было пару недель, они, наверно, все решили, что она болеет. Фериус назвалась моей дальней родственницей и сказала, что подумывает отдать меня в Академию. Учителя вначале смотрели с сомнением — видимо, мы не походили на богачей, которые могли позволить себе платить за учебу, но, как и следовало ожидать, Фериус включила свое обаяние, и все вокруг растаяли. Они признавали Фериус гением — причем каждый в своей сфере, что было невозможно, поскольку эти люди преподавали всё от конструирования сложных механических устройств до стратегической дипломатии. Кстати, я подумал, если Сенейра получала по этому предмету оценки выше двойки, что-то в этой Академии надо было менять.
— Пожалуйста, — умолял преподаватель по конструированию, когда разговор подходил к концу, — леди Фериус, приходите ко мне на семинар, вы могли бы…
