Почему-то это сильно задело Рози.
— Шуточки? Это все, что ты можешь предложить парню? Ты забираешь его из дома, заставляешь поверить, что он может стать твоим тейзаном, но ничему его не учишь. Он не может назвать даже семь талантов, не говоря уже о том, чтобы…
Фериус ухмыльнулась.
— Слова? Вот что тебя беспокоит, сестра? — она указала на меня. — Давай, скажи ему любые важные слова, какие хочешь, если ты думаешь, что именно это значит быть аргоси.
— Не валяй дурака со мной, сестра, даже если это и есть путь Полевой Ромашки. Ты знаешь, как мало нас осталось. Ты маэтри, и у тебя есть долг искать тех, кто может пойти нашими путями.
Фериус расхохоталась.
— Сначала ты говоришь мне, что я не умею учить, а потом говоришь, что учить — это мой долг? Мне кажется, сестра, что, идя по пути Шипов и Роз, ты петляешь кругами.
Рози стукнула кулаком по столу, а потом указала на меня.
— Он не твой тейзан. Я сама бы его учила, но каждому ясно, что он слишком рассеян, слишком сосредоточен на себе… — Она помолчала, потом повернулась ко мне. — Прости — я сказала жестокие слова, а это не твоя вина. Я уверена, что когда-нибудь ты станешь прекрасным… магом, метким магом, или кто ты там есть.
Да уж, я сразу почувствовал себя лучше.
— Эй, а драка будет? — спросил Рейчис, направляясь к лестнице. — А то я собирался принять ванну, но, если мех забрызгает кровью, я лучше подожду.
Я бросил на него уничижительный взгляд, который должен был отправить его наверх, но Рейчис пожал плечами, уселся на ступеньку и стал наблюдать.
Фериус и Рози долго смотрели друг на друга, ничего не говоря и даже не шевелясь. Наконец, Фериус сказала:
— Лучше не надо, сестра.
Вторая аргоси встала, уронив карты на стол.
— Я так не думаю, сестра.
— Значит, этот день настал, сестра? — спросила Фериус. — Ты хочешь подрацца со мной, несмотря на все, что вокруг происходит?
— А «происходят», сестра, ужасные вещи: чума. И мы с тобой обязаны ее остановить, а идущая по пути Полевой Ромашки не дает мне сделать то, что нужно.
Теперь Фериус встала, и ее правая рука скользнула во внутренний карман жилета.
— Только дотронься до девочки, до кого угодно, сестра, и твой путь поведет тебя в пять разных стран собирать свои пальцы.
Рози потянулась за спину, и я понял, что в складках ее дорожной одежды спрятано какое-то оружие.
— Погодите, — сказал я, вдруг испугавшись, что они поубивают друг друга на месте. — О чем вы говорите?
Они не ответили. Потом Фериус достала руку из кармана и подняла — пустую. Вторая аргоси сделала то же самое.
— Размолвка, — сказала Рози, — выясняем, что значит быть аргоси.
Она вышла из-за стола и, уходя, на мгновение остановилась в дверях и сказала:
— Я узнала истории других жертв Черной Тени, сестра. Я скоро найду доказательства, которые потребуют от меня встать на путь Грома. Лучше тебе уехать до того, как это случится.
Я подождал, пока у Фериус успокоится, и опять заговорил про встречу со странной девочкой, именующей себя Мамой Шептуньей. Фериус снова молчала, пока я не спросил прямо.
— Ну? — с нетерпением спросил я.
— Что «ну»? — ответила Фериус.
— Эти нити, про которые мне сказала Мама Шептунья. Если они ведут в земли моего народа…
— Малыш, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не отвлекался на всякую ерунду?
Я оторопел.
— Я же сказал тебе, что она сделала, да? Я услышал то, что со мной было в прошлом! Ее магия — настоящая.
Фериус откинулась назад, достала из жилета курительную соломинку и зажгла ее от свечи на столе.
— Я не говорила, что она ненастоящая, только что это все — чушь.
— Ты все время это твердишь, — раздраженно сказал я. — Ты говоришь о магии так, словно это шутка, а это не так. Магия — это власть, Фериус.
— Малыш, когда-нибудь, если ты проживешь достаточно долго, ты поймешь, что власть — самая большая шутка из всех.
Я не знал, что на это ответить. О чем разговаривать с человеком, который совершенно непрошибаем — и всегда побеждает? Я ощутил укол острой неприязни к Фериус — потому что она могла перехитрить весь мир, а меня на ее месте просто прикончили бы.
— Дексан предложил мне стать его партнером, — сказал я.
Рейчис наблюдал за происходящим, свесившись с верхних перил лестницы, и в его пасти виднелось что-то маленькое, блестящее и почти наверняка ворованное.
— Погоди, что ты сейчас сказал? — вмешался белкокот.
— Нам, — поправился я, надеясь успокоить тревогу белкокота, прежде чем он снова меня укусит. — Дексан пообещал, что может помочь мне бороться с Черной Тенью и научит меня выживать в приграничье.
Фериус даже не взглянула на меня, только выпустила дым колечком.
— Похоже, он сделал тебе хорошее предложение, малыш.
— Он говорит, что мне нужно уехать с ним завтра.
Очередное колечко.
— Тогда начинай собирать вещички.
— Тебе все равно? Тебе все равно, что я уеду и мы, наверное, больше никогда не увидимся?
Не успела она ответить, как Рейчис мягко спустился по лестнице и принюхался к Фериус.
— Ей не все равно, идиот. Она в любую минуту разревется.
Фериус отмахнулась от него и положила курительную соломинку на широкий подсвечник.
— Извини, Келлен.
Я думал, что она скажет что-то еще, но она молчала, и я спросил:
— Извинить за что?
Она вздохнула.
— Малыш, я знаю, что тебе страшно, и не зря. Ты хочешь поступить правильно, но страх заставляет тебя искать способы защититься. Поэтому ты хочешь овладеть магией, или найти амулеты, или кого-то, кто научит тебя драться — кого-то, кто покажет тебе, как и куда направить твой гнев, как ты направляешь взрывчатые порошки, когда творишь эти твои заклинания.
— Разве это неправильно — бояться людей, которые пытаются меня убить? И уметь от них защититься?
— Страх и гнев, — она откинулась на спинку стула и потерла глаза, словно от усталости. — Страх и гнев — это нормально, малыш. Просто это не путь Полевой Ромашки.
— А что тогда ее путь?
Она долго смотрела мне в глаза, не улыбаясь и не усмехаясь.
— Радость.
— Радость? — я расхохотался. — Какая же это «радость», когда человек раза в три крупнее тебя бьет тебя так, что может оставить калекой, а то и хуже? Какая же это «радость», когда ты достаешь свои стальные карты и выходишь против магов, которые могут одним заклинанием сжечь тебя заживо?
