— Мы будем вести себя очень тихо и очень осторожно. Не сделаем ничего, что привлечет внимание к…
Услышав внезапный женский крик, донесшийся из дома, я резко повернулся. Всполох красно-синего света сверкнул в окнах, едва не ослепив нас, и исчез, а затем раздался другой крик — на этот раз мужской. Это были вопли невыносимой боли.
— Ладно, — сказала Фериус, — новый план, — и она бросилась к входной двери.
Крики продолжались, и чем ближе мы подходили, тем большая мука в них звучала. Фериус ногой ударила дверь возле замка, но та выдержала. Рози оттолкнула ее.
— Ты всегда пренебрегала изучением физических искусств, сестра.
Человеку ее удар переломал бы кости, но дверь не подалась.
— Еще пару раз — и получится, — настаивала она.
Теперь был черед Фериус оттолкнуть ее. Она сделала мне знак.
— Делай свое дело, малыш.
Я достал из мешочков на поясе порошки, подбросил их в воздух, сложил руки в магическом жесте и произнес:
— Караф.
Взрыв снес дверь и половину рамы. Когда я волнуюсь, то немного перебарщиваю.
Мы ворвались внутрь, в большой открытый вестибюль. От того, что мы увидели, у меня все внутри похолодело. В центре комнаты Ревиан с раскинутыми в стороны руками парил в двух футах над полом. Лер-данет и второй домашний маг лежали двумя обгоревшими грудами, даже после смерти их руки были сложены в магическом жесте чар щита. Рядом в луже крови лежали растерзанные мужчина и женщина — я решил, что это родители Ревиана. Извивающиеся линии Черной Тени вокруг правого глаза юноши горели и сияли, как звезда, которая испускает только тьму. Сенейра стояла перед ним. Ее лицо ничего не выражало, она почти в полном оцепенении ждала прихода своей смерти.
— Келлен? — сказал Ревиан, увидев меня. Он говорил словно из тумана.
Я снова взял по щепотке порошков; мне совсем не хотелось, чтобы Ревиан сделал со мной то же, что он уже сотворил с остальными и собирался сделать с Сенейрой.
— Отпусти магию, которую ты притягиваешь, Ревиан. Второго предупреждения не будет.
Он смотрел на меня, и выражение его лица было почти умоляющим.
— Как это произошло, Келлен? Я же не маг. Я не знаю никаких заклинаний.
Я почти ощущал силу магии огня, исходившей из него, усиливающейся, готовой сложиться в заклинание, от которого нам всем не поздоровится. И вдруг я осознал: руки Ревиана не были сложены в магическом жесте. Он не произносил никаких заклинаний. Глаза у него были такие безумные, что он никак не мог удержать в голове нужную для заклинания картину.
— Келлен, он говорит со мной.
— Кто говорит с тобой, Ревиан?
— Я не знаю… он… он хочет что-то сказать… — рот Ревиана искривился в мучительном припадке боли. И зазвучал голос, который принадлежал юноше, но слова и манера были совершенно другие.
— Смотри, маленький меткий маг, смотри, что мы сейчас сделаем с этой девчонкой, и знай, что мы можем сделать то же самое и с тобой, если ты и дальше будешь лезть в наши дела.
— О чем он? — спросил Рейчис, впиваясь когтями мне в плечо.
— Я не… — я глянул на него и заметил, что шерсть у него сама по себе встает дыбом; воздух был наполнен статикой, как после грома и как раз перед…
— Проклятье, — сказал я, поворачиваясь к Фериус и Рози. — Заберите отсюда Сенейру, немедленно!
Ревиан поймал мой взгляд, и я увидел, что по его щекам текут слезы.
— Они заставят меня это сделать, Келлен. Пожалуйста… пусть они перестанут!
— Ревиан, ты должен сдерживать их. Не подчиняйся им.
— Они слишком сильны, Келлен! Скажи, что мне делать!
— Сопротивляйся! Подумай о тех, кто тебе дорог… — как последний болван, я заколебался. — Подумай о Сенейре. Подумай, как вы любите друг друга. Ты сможешь быть сильным для нее, Ревиан, я знаю, что сможешь.
Он посмотрел на нее сверху вниз и увидел печать страдания на ее лице, а черные линии вокруг его глаза вихрились все яростнее, оживая все сильнее.
— Я пытаюсь, Келлен, пытаюсь изо всех сил.
— Ты можешь их сдержать, Ревиан. Я знаю, можешь! Просто…
И тут произошли три вещи, все одновременно. Рози метнулась и схватила Сенейру, прыгнув к одному из высоких окон. Она развернулась в прыжке, спиной выбила стекло, и они исчезли в оконном проеме. Что-то схватило меня и дернуло к парадной двери, а я вцепился в Рейчиса, чтобы он не свалился с моего плеча. Ревиан увидел, как я исчезаю; его лицо было маской невыносимой муки — он боролся с силами, которые пытались им управлять. Я видел, что его воля ломается. Напряжение от сопротивления магии, пылавшей внутри его, наверно, было невообразимым, но он мужественно скрывал его, и я пожалел, что мы так недолго друг друга знали. Я хотел бы быть ему настоящим другом в эти последние мгновения. Вид у него был такой… пристыженный. Поймав мой взгляд, он произнес:
— Скажи ей…
Я успел увидеть только первые отблески разноцветного огня, появляющегося на руках, губах и глазах Ревиана, когда языки пламени потянулись к нам. Потом дыхание вышибло у меня из груди, и я понял, что Фериус вышвырнула меня из дома. Я все еще держал Рейчиса, и мгновение мы оба смотрели в небо, словно лежали на траве и болтали о всякой ерунде, как иногда бывало. Потом Фериус рухнула на нас сверху, прикрыв нас от взрыва.
Грохот оглушил нас, и несколько секунд я ничего не видел и не слышал. Потом Фериус скатилась с меня. Она была оглушена. Рози с Сенейрой подошли к нам. Аргоси была вся в порезах и ссадинах от разбитого стекла. Сенейра вроде не пострадала, не считая того, что человека, за которого она должна была выйти замуж, ее будущего спутника жизни, каким-то образом сожгли магией огня в доме, защищенном от чар.
Я встал с травы и посмотрел на остатки дома Ревиана. Собственно, от него почти ничего не осталось.
38
ВОПРОС
Следующие несколько минут мы делали то, что люди делают, попав в подобную ситуацию. Фериус оправилась быстрее всех и, осмотрев меня и Сенейру, занялась ранами Рози. Мы были в полном шоке. Даже, по-моему, Рейчис осматривался вокруг заторможенно, словно ему трудно было сфокусировать взгляд, молчал.
Я подождал, пока дым развеется, а затем вошел в дом. Вскоре сбежится народ, посмотреть, что случилось, а это означало, что у нас мало времени. В голове у меня был туман, боль пульсировала в висках, но я должен был проверить одну вещь. Дом был защищен от магии, но я все же узнал заклинание, которое сотворил Ревиан.
— Что ты хочешь найти? — спросила Сенейра. Вид у нее был ошарашенный, она только-только обрела дар речи.
