Ответ. Раньше чем ответить на этот конкретный вопрос, разрешите мне остановиться на общем состоянии, в котором я лично находился в продолжение многих лет моей заговорщической и предательской деятельности. Я всегда чувствовал к себе подозрительное отношение, недоверие, в особенности со стороны Сталина.
Я знал, что Ворошилов прямо ненавидит меня. Такое же отношение было со стороны Молотова и Кагановича. Особенно меня тревожил интерес к работе Наркомата внутренних дел со стороны Николая Ивановича Ежова, который начал проявляться еще во время чистки партии в 1933 году, переросший в конце 1934 года в контроль, настойчивое влезание им в дела НКВД, вопреки препятствиям, которые мы (участники заговора) чинили ему; все это не предвещало ничего хорошего.
Это я ясно понимал, отдавая себе во всем отчет, и все это еще больше усиливало тревогу за себя, за свою судьбу. Отсюда целый ряд мероприятий страховочного порядка, в том числе и мысль о необходимости подслушивания правительственных переговоров…
Вопрос. Вы показываете, что подслушивание правительственных разговоров являлось составной частью всей вашей системы мероприятий «страховочного порядка». Как оно было организовано?
Ответ. Аппарат для прослушивания был по моему распоряжению куплен в Германии в 1933 году и тогда же был установлен у меня в кабинете инженером Винецким, работником Оперода. Распоряжение о покупке этого аппарата я дал Паукеру и Воловичу.
Мысль о необходимости подслушивания правительственных разговоров возникла у меня в связи с разворотом моей заговорщической деятельности внутри НКВД. Меня, естественно, тревожила мысль, не прорвется ли где-нибудь нить заговора, не станет ли это известно в кругах правительства и ЦК. Особенно мне понадобилось подслушивание в дни после убийства Кирова, когда Ежов находился в Ленинграде.
Но так как дежурить у подслушивающего аппарата в ожидании разговоров между Ежовым и Сталиным у меня не было никакой физической возможности, я предложил Воловичу организовать подслушивание переговоров Ленинград – Москва на станции «ВЧ» в помещении Оперода.
Вопрос. Волович подслушивал разговоры между тов. Ежовым и тов. Сталиным?
Ответ. Да, прослушивал и регулярно мне докладывал.
Вопрос. А после событий, связанных с убийством тов. Кирова, продолжалось подслушивание?
Ответ. Только тогда, когда Сталин выезжал в отпуск. Я помню, в частности, что в сентябре 1936 года Волович подслушивал разговор между Сталиным, находившимся в Сочи, и Ежовым. Волович мне доложил об этом разговоре, сообщил, что Сталин вызывает Ежова к себе в Сочи…
Записано с моих слов верно, мною прочитано. Г.Ягода
Допросили:
Нач. отд. 4 отдела ГУГБ капитан государств. без. Коган
Опер. уполн. 4 отдела ГУГБ лейтенант государств. без. Лернер»
На допросах Г.Ягода объяснил, что он специально тормозил создание аппаратуры для защиты линий связи, поскольку не представлял, как их можно контролировать. Он считал, что ему и в первую очередь И.Сталину были нужны такие каналы получения информации, чтобы можно было контролировать всех.
Этой работой руководил К.Паукер, который отвечал за всю систему охраны правительства. Его заместитель Захарий Ильич Волович, занимавшийся ВЧ связью, через резервную станцию в здании НКВД на Лубянке имел возможность прослушивать все переговоры по внутренней «кремлёвской» связи и по «ВЧ».
«Кремлёвская» телефонная связь, а с 1935 года и ВЧ связь находились в составе 13-го отделения Оперода, которое также имело название Отделение правительственной связи (далее – ОПС). Его работники должны были обеспечивать защиту информации, проходившую по этим линиям связи, но попутно они сами передавали её З.Воловичу, который докладывал обо всём важном непосредственно Г.Ягоде.
По информации советского дипломата-перебежчика Г.Беседовского, в Спецотделе Г.Бокия создавалась и применялась оперативная техника (далее – ОТ) для прослушки разговоров, но не по телефонным линиям, как это делало ОПС в Опероде К.Паукера, а в помещениях служебных кабинетов, квартир и дач «ответственных» работников.
Отдел ОТ создавал многочисленные системы прослушки, с помощью которых собирали компрометирующий материал на всех, кто интересовал Г.Ягоду. Для этого в Германии закупали огромное количество прослушивающих систем. С начала 1920-х годов по 1937 год Отдел установил несколько сотен тысяч микрофонов в рабочих кабинетах руководителей разного ранга. «Жучки» устанавливали и в зданиях, где они проживали.
Известный «Дом правительства» в Москве, где жило много наркомов и их заместителей, был буквально весь «нашпигован» микрофонами. А в гостинице «Москва», в которой обычно размещались важные гости и делегаты съездов партий и конференций, было размещено целое подразделение спецотдела, осуществлявшее круглосуточную прослушку любого помещения этого огромного здания.
Прослушкой номеров в гостиницах, в том числе, в гостинице «Националь», занималось 1-е отделение Отдела ОТ. Порядок был установлен следующий. Номера, где проживали представляющие интерес постояльцы, прослушивались по специальным указаниям, поступающим от тех или иных оперативных подразделений НКВД.
Такое задание было получено, в частности, и на прослушку номера М. А. Шолохова во время его пребывания в Москве в июне 1938 года. Контролеры (стенографистки), не имеющие на данный рабочий день конкретного задания, должны были периодически, методом «свободной охоты», подключаться к различным гостиничным номерам и, если услышанный ими разговор оказался интересным, записывать его.
Постоянно осуществлялся скрытый аудиоконтроль всех посольств и консульств, в первую очередь Германии и Японии. Этим занималось 1-е отделение 3-го отдела (контрразведки) 1-го управления (госбезопасности) НКВД. Кроме того, чекисты установили подслушивающее устройство в кабинете немецкого военного атташе в Москве генерала Эрнста-Августа Кестринга.
За этот период было использовано более 20 тысяч километров проводов для подключения микрофонов. Благодаря Г.Ягоде система управления прослушкой стала фактически второй системой специальной связи в СССР.
Для её организации в нужных масштабах производственных мощностей СССР не хватало. Начались крупные закупки специальной техники за рубежом. Обычно они оформлялись в виде заявок от наркомата связи (далее – НКС). С 1924 года ответственным за закупки был З.Волович, который впоследствии стал заместителем начальника Иностранного отдела (далее – ИНО) НКВД. Он также входил в состав руководства НКС.
Конечно, для организации прослушки нужна была регистрирующая аппаратура – магнитофоны, которые в СССР не изготовлялись. Количество магнитофонов, заказываемое НКС у немецких фирм, сначала насчитывалась тысячами штук, а затем – десятками тысяч.
Г.Ягода создал, как он выразился во время допросов, систему пирамид прослушки, огромное «советское ухо», которое слышало любой, даже слабый, «шёпот» недовольных. А поскольку это «ухо» было, в основном, создано на базе немецкого оборудования, то возникло и подобное «немецкое ухо», которое, в свою очередь, внимательно прослушивало «советское».
