Леночка смотрела на меня и молчала. Потом покачала головой.
Святая наивность! Она думала, после нашего общения тет-а-тет все проблемы закончились.
– Ответ отрицательный… Нестыковочка получается. Вам плохо от моих слов, но вы приходите, чтобы их слушать, и даже денег не хотите брать. Вы что, враг себе?
– Так ведь экзамен… – выдохнула Леночка и тут же запнулась.
– При чем тут экзамен?
– Будет сессия, стипендия…
– Я вас вообще не понимаю! На каждой моей лекции вы можете заработать двойную стипендию. Всего-то нужно – высидеть пару, внимательно меня слушая. Но вы не хотите, вы по-прежнему отказываетесь от денег, считая их злом или чем-то неподобающим. Замечательно! Можно искренне посочувствовать. И вдруг – капитуляция. Что случилось, Латникова? Почему вы наступаете на собственные принципы ради стипендии? Куда девалось ваше геройство? Отказываясь от сравнительно больших денег, вы согласны ломать себя за малые? Объясните нам, какой в этом смысл.
– Вы правы, никакого. Но экзамен… Меня же отчислят. – Голос дрожит, дыхание сбилось, глаза опущены. Уже сама не рада, что пришла.
– Ну и что? Зато вы одержите духовную победу. Ваши принципы останутся в первозданной чистоте, даже пыль вытирать не придется. Разве не это для вас главное?
– Ну так… образование. Мне диплом не дадут. Я же тогда на работу не смогу устроиться, деньги зарабатывать, – понуро промямлила Леночка.
О! Самое время обратиться к публике.
– Ставки растут, вы чувствуете? Начинаются торги. И деньги побеждают. Даже в душах самых идейных. Вот это, ребята, называется реальность.
Я снова повернулся к Леночке:
– Так чего же вы нам тут спектакли устраивали, если, как ни крути, всё упирается в деньги? А, Латникова?
Молчит, переминаясь с ноги на ногу.
– Ну решайтесь: или вы присоединяетесь к нам, встаете на путь истинный и больше не будете устраивать душеспасительные шоу, или уходите и не мучайте ни себя ни нас. Середины не дано. Ну? – Я подошел и помахал стодолларовой купюрой у нее перед носом.
Она молча взяла сумочку. Положила в нее тетрадку с ручкой, развернулась и пошла к выходу. Каблучки цокали уже не так уверенно, как в пошлый раз. Туфельки оказались те же самые.
Ну почему я такой добрый? Разбазариваю возможности… А ведь можно было и не отпускать ее…
Случайные встречи. Тюнинг
После второй лекции и до самого экзамена мы виделись всего дважды.
Где-то примерно через месяц мне позвонила Валентина Григорьевна и сообщила, что у Леночки какие-то проблемы с банковскими дисциплинами. Обещала попридержать ее у себя после третьей пары. Пришлось вмешаться. Я не хотел пропустить такое шоу. Мне, скромному владельцу трех крупных банков, стало очень интересно, какие вообще могут быть проблемы с банковскими дисциплинами.
Когда я вошел в УЧАСТЬ, Леночка сидела возле стола Валентины Григорьевны, понурив голову. Увидела меня – вскочила, улыбнулась, глазки заблестели, спинка выпрямилась. Уж не влюбилась ли? Обеденные талоны – великая вещь! Я молча кивнул ей на дверь и вышел в коридор. Она появилась через пару секунд.
– Здравствуйте!
– Приветик! Давай-ка отойдем в сторонку, и ты расскажешь дяде, что у тебя там с банками не сложилось. Мне безумно интересно!
Отошли снова к балюстраде.
– А вам как рассказать: все с самого начала или в двух словах?
– Попробуй с начала.
– Хорошо. – Она глубоко вдохнула. Волнуется, как на экзамене. – Ну, у нас по программе стоит посещение Монетного двора, печатной фабрики и банковского хранилища…
– Продолжай.
– Это всё. Меня туда не пускают! Точнее, я просто не могу туда попасть!
– Почему?
– Ерунда! Простите, что побеспокоила. Я не хотела, это все Валентина Григорьевна… Увидела у меня недопуск и начала вас отыскивать.
– Правильно сделала. Очень важные базовые экскурсии. Так почему не пускают?
– Ну, понимаете… Этот Гознак… – она покраснела, всплеснула руками, чуть не выронив книгу, и опустила взгляд.
– Нет.
– А вы когда-нибудь сами бывали на Монетном дворе или где купюры печатают?
Это правильный вопрос! Давай, расскажи ей про ваши посиделки с архивариусом и директором. Коньячок под шелест неразрезанных банкнот. Пивко под звон монет. Как по монетам стреляете, тоже расскажи. Девочка проникнется.
– Леночка, сейчас речь не обо мне.
Она огляделась и прошептала:
– Ну… понимаете, там надо раздеваться. Догола. Брр! Потом этот осмотр. А я не могу. Мне стыдно. Не смотрите на меня так!
Леночка попыталась скрестить руки на груди и заехала мне по плечу «Разумным инвестором» Грэхема.
– Ой! Извините!
А если бы это был «Экономикс»?!
Она опустила руки и поникла.
Теперь я любовался ее ровным пробором и чистым воротничком. Аккуратная девочка, сразу видно. Каждый день, что ли, блузку стирает, или у нее их две?
Не глумись. Дитё на взводе. Стипендия под вопросом. Полшага до истерики. Вдохни глубоко и досчитай до десяти.
На счете «пять» Леночка проскулила:
– Мне их деньги сто лет не нужны! Я и так ничего не унесу, неужели нельзя поверить? Вот вам же верят? Вас же не раздевают? Или… – она запнулась, испугавшись глупости собственного вопроса.
Зрит в корень. Чего молчишь? Расскажи ей, как умные люди очищают Гознак от излишков денежной массы. Расскажи, как на спор умыкнул два центнера сторублёвок.
Я же вернул! Это был всего лишь эксперимент. Мне свои девать некуда.
Расскажи!
Леночка подняла голову:
– Что думаете?
– Ситуация довольно скользкая. Хочешь увидеть деньги – понагибайся голышом? Получается, что Академия из вас проституток делает? Интересная новость.
– Нет! – испугалась Леночка. – Я не это хотела сказать! Просто…
– Хватит, не приседай. Все правильно. Монетный двор – это вам не баня, не бордель и не Серебряный Бор. Здесь иногда порядочные люди встречаются пивка попить. Нам тут голыми жопами сверкать не надо.
– Да! – ответила Леночка, не особо понимая, о чем идет речь.
Тревожный знак. Над этим придется поработать.
– Поздравляю! Ты молодец! Тебе зачтется!
– Так не зачли! В этом и проблема! – крикнула она чересчур громко, испуганно посмотрела вокруг и прошептала: – Как же мне быть?
– Хранилище посмотришь в моем банке. Тебе проведут подробную экскурсию, а Монетный двор и фабрику…
