Это ж надо ягода какая! Она такой и не видала ни разу. Сама-то для детей пекла только из диких абрикос да яблок, которые под своей пятиэтажкой и собирала. На покупное-то денег отродясь не водилося. Зато сейчас зарабатывала она так, что могла бы пирогов ентих и дома напечь – всяко-разных, жуй не хочу. Да только не для кого больше.
Говорят, в городе сироты какие-то живут, беспризорные. Надо бы угостить как-нибудь горемычных…
* * *
Динь-диллинь!
В кафе вошёл новый гость.
Именно так – гость. Никакой не «посетитель», «клиент» или, не приведи господь, «потребитель».
Гари поспешил высунуться из-за барной стойки. Он был счастлив. Именно здесь, в этом кафе, открытом на собственные деньги. Когда он попал в город – до сих пор очень смутно помнит, как это произошло, слишком был пьян – директор Центра занятости долго нудил, что больше всего на свете Гари любит заниматься веб-дизайном. Не то, что бы он ошибся… Создавать сайты Гари, действительно, любил, к каждому заказу подходил творчески и с удовольствием, обходился без шаблонов, все коды писал собственноручно до последней буковки, собственно, тем и раньше подрабатывал. Но на самом деле, мечтал он уже какое-то время о другом.
Однако Марат Петрович упёрся рогом. Другие рассказывали, что с ними он на сто процентов угадывал, и никто не уходил из Центра занятости обиженным. С Гари же пришлось договориться, что он займётся городским сайтом, сайтом единственной городской газеты, а также – другими сайтами, которые взбредут служителю города в голову. А потом, со временем – если останется желание – откроет кафе. Желание осталось. Правда, никуда не делась и необходимость заниматься сайтами – к двум прежним добавилась маленькая городская соцсеть – обновлять информацию, исправлять не пойми откуда плодящиеся баги, освежать дизайн, придумывать «фишки»… Чтобы, значит, не скучно было Марату Петровичу, когда он на свою страничку в единственной в городе соцсети заходит. Но это всё не смертельно, тем более, что благодаря сайтам и заработал на «Горький шоколад».
А ещё Гари не отпускало чувство, что Марат Петрович стал его недолюбливать – за особое упрямство и своеволие, не иначе. В кафе ни разу не пришёл, не поздравил даже с открытием. По работе отвечал коротко и сухо. Платил, однако, как прежде. А главное – клиентов у кафе хватало! Людей в городе немного, но почти каждый считал своим долгом зайти в маленькую уютную кафешку, где пахло шоколадом и кофе, где каждый столик стоял так, чтобы сидеть за ним было удобно и приятно, и где тебя встречали, как дома. Гари мог платить повару, и даже позволил себе официантку, Аринку. Сейчас она обслуживала пожилую пару на втором этаже. Интересная такая пара. Красивая. Благородная. Всегда – под ручку. Старенькие, а упорно идут по винтовой лесенке на второй этаж – там же романтичнее и вид интереснее! Хотя, бабулька вроде бы танцами увлекается, её ступеньками не испугаешь. Да и дед крепкий – стоматолог, до сих работает в клинике. Говорят, он чуть ли не единственный в городе, чьё любимое дело здесь полностью совпало с любимым делом из прошлой жизни.
И вроде счастливы супруги вместе, а печаль в глазах порой стоит такая… Как-то заказали ягодные пироженки, и – заплакал дед. Да, именно дед! Супруга его обнимала, а он всё твердил, что внучка такие пироженки любила. Или внук. Гари не очень понял – другой гость отвлёк.
Хорошая пара, в общем. Все его гости – хорошие.
Гари с улыбкой посмотрел в сторону двери, над которой звякнул колокольчик. И улыбка сползла с лица…
Иванна.
Единственный человек в городе, способный заставить его пожалеть об открытии кафе. Теперь она безошибочно знает, где его найти.
Он сдержал недовольную гримасу. В конце концов, она не виновата. Во всяком случае – не во всём.
Иванна, виляя бёдрами, подошла к стойке бара. Как всегда – цветёт и пахнет. Высокие каблуки, золотистое короткое платье – облегающее и с вырезом на груди, бежевый шерстяной пиджак, длинные вьющиеся волосы – изначально просто русые, но подкрашенные в светло-рыжие.
И почему здесь именно она?
Гари закрыл глаза, представляя, как в эту дверь входит другая – в потёртых джинсах и кроссовках, с коротким тёмным каре и задорной улыбкой.
– Что у нас на ужин? – вырвал из раздумий голос.
– Что закажешь, то и будет, – буркнул он.
Иванна швырнула на стойку золотистую, в тон платью, сумочку.
– Вы всем клиентам так хамите, парниша?
– Иванна, – вздохнул он. – Я сейчас немного занят. Делай заказ, если хочешь есть. С меню ты знакома.
– Чем же ты занят? – она демонстративно огляделась вокруг. – У тебя даже клиентов нет! Или ты занят исключительно для меня?
– Послушай, мы же обо всём договорились.
– Да, да, – она рассеянно уставилась на собственные ногти, длинные и аккуратные, покрытые салатовым лаком и изукрашенные замысловатым рисунком, – тебе нужно вре-е-емя, чтобы отойти от смерти бывшей. Но времени уже прошло достаточно! Она мертва, а я живая, здесь, рядом!
«А лучше бы оказалась где-нибудь подальше» – подумал Гари, Иванна же сжалась коброй перед прыжком, сузила зрачки и подалась вперёд.
Боги, неужели он брякнул это вслух? А впрочем, отчего бы и не брякнуть?
– Почему? – прошипела Иванна. – Почему ты до сих пор не хочешь видеть меня из-за этой?
– У «этой» есть имя. И не смей отзываться о ней неуважительно.
– Не понимаю! – Иванна вскочила со стула. – Как можно было изменять живой и хранить такую ненормальную верность мёртвой?
Он и сам не понимал. А потому только пожал плечами. Иванна схватила сумочку и вымелась прочь.
Пробегая по осенней аллейке к своему золотистому «ласетти», распугала стайку пищащих воробьёв и едва не сбила бредущего куда-то Марата Петровича. Выглядел тот недовольным. Как всегда, когда замечал Гари.
Гари задумчиво проводил обоих взглядом.
Затем велел спустившейся Арине присматривать за кафе, а сам решил немного прогуляться.
* * *
Щёлк!
Мирослава застыла перед красивым зданием «под старину», цилиндрической формы, с тёмно-коричневыми стенами, большими окнами, резными перилами над узкими ступенями и фонариками у входа. Стояло здание в окружении деревьев, утопая в золотой листве. Кафе «Горький шоколад». В окнах виднелись аккуратные круглые столики и стулья с резными спинками. И винтовая лестница на второй этаж. И пожилая пара за столиком, дедушка наливает бабушке чай, она улыбается ему с любовью. Мирослава знала старушку. Она танцевала иногда в школе, иногда – в театре, иногда – просто на улицах! Мирослава несколько раз её сфотографировала.
Разговорились.
Бабулька рассказала, что танцевать мечтала всю жизнь – вальс, танго, полонез, русский народный танец! Как же она всё это любила. Но за всю жизнь так и не хватило времени воплотить мечту в жизнь. На завод рано устроилась, потом дети пошли – на себя времени совсем не осталось, потом дети подросли, но дослужилась до главного конструктора – времени больше на работу стало уходить, а затем и внучка родилась, надо нянчить. Затем – долгожданная пенсия, время наконец появилось, но стоило заикнуться о давней мечте, так засмеяли родичи – свихнулась бабка! Иди лучше огород копай, если энергию некуда девать. Одна только подросшая внучка поддержала: «Жги, бабуля!» – сказала. Но бабуля так и не зажгла. А когда здесь очутилась, как-то само всё получаться начало. Стоило музыку услышать – и руки-ноги сами становились в нужную позицию, и скользила она по полу так легко, так грациозно, словно и не было ей без малого семьдесят лет…
