«Ничего себе, – подумала Мирослава, глядя во все глаза. – А я этих мест и не видела никогда. Это что, заводы?»
Она достала фотоаппарат, сделала на ходу несколько снимков и чуть не выронила камеру, когда трамвай вдруг резко затормозил посреди пустыря, выпуская угрюмого мужика. Он вышел на тропу, бегущую в направлении дымящихся зданий.
Едва Мирослава перевела дыхание, трамвай сорвался с места, проехал ещё минут десять и остановился в конце пустыря в тупичке.
– Конечная, – рявкнуло из динамика.
Мирослава бросилась к кондуктору.
– Послушайте, мне нужна была автобусная станция. Или хотя бы какая-то цивилизация…
– Вам туда, – не глядя на неё, махнул на окно кондуктор.
Мирослава рассеянно оглянулась.
– Но здесь только пустырь!
– Трамвай дальше не идёт, освободите салон. Не задерживайте график.
Сгорбившееся нечто скатилось по ступенькам, кутаясь с головой в длинную серую шаль, и уверенно куда-то потопало.
– Подождите! – бросилась вслед Мирослава. – Подскажите мне…
Из-под шали пискнуло, и нечто бросилось наутёк. За спиной захлопнулись двери трамвая.
Мирослава остановилась. Ещё раз всмотрелась в направлении, указанном кондуктором. Солнце било в глаза, но вроде бы вдали она что-то рассмотрела. Башенку. Возможно, с часами.
Она зашагала по сплошному полынному полю – никаких больше троп, кроме той единственной, замеченной из окна, здесь не было. Из-под горькой травы то и дело выпархивали воробьи.
И минут через Мирослава двадцать оказалась у станции вокзала с кривыми часами на узкой башенке.
– Куда ты меня привёз, мерзавец? – проворчала она. – Назад?
Впрочем, это здание вокзала неуловимо отличалось от того, с которого трамвай её увёз.
Мирослава вошла внутрь. Ей улыбнулась тётечка в униформе железнодорожника и указала рукой на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Вам туда, – сказала тётя. – В кафе.
Мирослава, как завороженная, пошла по ступенькам. Наверху, в полумраке играла тихая музыка. В глубине зала на столике стояло шампанское и два бокала. Спиной к ней сидел человек. Мирослава пошла к нему, и сердце её чуть не выпрыгнуло из груди.
– Игорь? – она осторожно тронула его за плечо.
Он обернулся, встал, улыбнулся ей, отодвинул для неё стул. Мирослава смотрела на него, боясь моргнуть. Хотелось разреветься. Хотелось броситься на шею. Но она стояла, будто оцепенев.
А Игорь вёл себя так, словно расстались они только вчера.
– Я, пока ждал, заказал для нас салат с морепродуктами, надеюсь, ты не против?
Она ошеломлённо кивнула. Села. Внезапно обнаружила, что на ней больше не джинсы с синим свитером и коричневой ветровкой, а чёрное вечернее платье по колено и туфли на невысоком каблуке, а на плече вместо фотоаппарата – дамская сумочка. Но решила не удивляться – просто пить шампанское.
– Игорь, – прошептала она, отставляя опустевший бокал.
– Что с тобой? – он всмотрелся в её лицо, улыбаясь заботливо и лукаво одновременно, как только он и умеет. – Заработалась?
Она кивнула. Взяла его за руку.
– Мира, – он тоже сжал её ладонь. – Ты вся горишь.
– Всё в порядке. Просто здесь душновато.
– Я открою балкон.
Он встал и двинулся к белой двери в конце зала. А у Мирославы сдавило в груди, вдруг стало совсем неуютно в пустом полутёмном кафе.
– Подожди, я с тобой, – крикнула она, выбираясь из-за стола.
Звякнул, падая, бокал. Каблук зацепился за ножку стола, едва его не опрокинув, но, вот, она наконец на ногах, подхватила сумочку…
– Игорь!
Он уже скрылся за балконной дверью. Она бросилась следом, выбежала на балкон… Перед ней в просторном зале ожидания, положив ногу на ногу, сидел с чашкой кофе в руке Марат Петрович.
– Разве вам плохо живётся в моём городе? – спросил он.
Мирослава бросилась назад.
Кафе опустело. Все стулья задвинуты, горят только тусклые лампочки, никаких свечей, шампанского… Никого. Стуча каблуками, она сбежала вниз по лестнице, обогнув воробья на ступеньке, выбежала прочь из здания вокзала, к башенке с часами.
Вечернее платье в октябре не греет от слова «совсем». Но, к счастью, трамвай приехал довольно быстро. И кондуктор – тот же самый. Подступил с пачкой билетов в руках.
– Я вам уже платила за проезд! – рявкнула на него Мирослава. – А вы меня не туда привезли. Я просила автобусную станцию, а это что? Если не можете привезти, куда надо, так и сказали бы!
Кондуктор снова лишь молча кивнул и побрёл по салону.
– Это значит, что я могу ехать? – вопросила ему вслед Мирослава. – Прекрасно!
Она плюхнулась на сидение, положила сумочку на колени и попыталась осмыслить, что же с ней произошло.
Видела ли она Игоря? Или всё померещилось? В голове ещё шумит от шампанского. И в платье холодно. И что за хрень творится с трамваями?
Трамвай резко затормозил у здания вокзала – более округлого, чем предыдущие. И башенка с кривыми часами рядом.
– Конечная! – объявил кондуктор.
– Уже? – удивилась Мирослава. – Ну, спасибо, что не на пустыре в этот раз выбросили!
Она гордо процокала к выходу. Двери захлопнулись за её спиной, едва не прищемив сумку.
– Что ж, посмотрим, что здесь, – пробормотала она, проходя мимо толстых колонн к высоким старинным дверям, где уже ждал охранник в чёрной форме.
– Проходите, проходите! – радостно воскликнул он. – Мы давно вас ждём! Добро пожаловать в наш клуб «Ночной вокзал»!
Мирослава завертела головой.
– Так это не…
– Нет, нет, что вы?! – улыбаясь во все тридцать два, замахал руками привратник. – Это не настоящий вокзал. Стилизация. Наш хозяин очень любит вокзалы. Очень любит! Просто фанат вокзалов! Потому и ночной клуб – тоже типа вокзал. Да проходите же!
Он схватил её за руку и весьма настойчиво втащил внутрь, провёл по узкому красно-синему коридору и мягко втолкнул в большой танцевальный зал. Пустой и тихий. Лишь световые пятна скользили по полу. Но едва она сделала шаг, заиграла музыка. И, вопреки ожиданиям, это был не обычный для таких мест «клубняк». Это была древняя таинственная мелодия, дикая и неистовая, с глухими барабанами, чей ритм нарастал с каждым шагом. И Мирослава обнаружила, что на ней уже нет платья – только два красных куска ткани, повязанные на грудь и бёдра и еле-еле их прикрывающие. Она продолжила идти… Нет, она не шла, она танцевала под эти глухие, древние, как мир, барабаны. Они вели её, управляли ею, направляли её – в центр зала, где на кожаном диване сидел Игорь.
