— Да посмотри на ее рожу, она может быть заразная или под проклятьем темных. Пока я хозяйка на этой кухне, ее ноги здесь не будет! — еще больше скривилась повариха. — Здесь готовят для господ. Думаю, хозяин не слишком обрадуется, увидев ее возле еды.
Эдна посмотрела на ее лицо, и Нэйли почувствовала ее удивление, от чего рука девушки тут же взметнулась к лицу, ощутив еще больше шершавость.
— Нэйли, что стало с твоим лицом? — недоуменно посмотрела она на нее. — Твоя кожа как будто бы потрескалась, — уже тише добавила она.
— Я ощущала жжение, когда мы вышли на солнце. Наверное, мне нельзя находиться под яркими лучами солнца, — чуть ли не плача, прошептала Нэйли.
— Пойдем, горемычная моя, — вздохнула женщина полной грудью.
Эдна повела ее на выход, только не прежним путем, а тем, что вел в замок. Всю дорогу ее покровительница не произнесла ни слова, была слишком озабочена. Нэйли рассматривала унылые полутемные коридоры, освещенные факелами. Их шаги гулко разносились по мрачным каменным проходам, предназначенным для прислуги. Но вот они свернули и вошли в очередную арку и коридоры разительно изменились. Стены были украшены тяжелыми светильниками, местами их прикрывали гобелены с картинами сражений. Шли они не долго, свернули в очередной поворот и оказались возле дверей.
— Жди меня тут, я пообщаюсь с управляющим, попробую уговорить его оставить тебя работать в замке. Главное, чтобы у него не появилось желание тебя разглядывать, — вздохнула она и, стукнув в двери, вошла в кабинет управляющего, который не упускал случая напомнить всем, кто тут главный после господ.
Эдна уверенно зашла в кабинет и направилась к столу, за которым сидел худощавый управляющий, одетый в костюм с хозяйского плеча. Слегка выцветшая ткань все еще хранила роскошь некогда дорого костюма, с которого срезали всю драгоценную фурнитуру, оставив кружевные манжеты. Костюм лишь подчеркивал лысеющую голову с впалыми щеками и хитрыми глазами под кустистыми бровями. Его тонкие губы расплылись в улыбке при виде пышногрудой пышущей здоровьем женщины, кровь с молоком влекла его. Худой и жилистый от природы он имел слабость к пышнотелым женщинам и особенно к ней. В этом замке Эдна находится с рождения и имела особое расположение господ. Поэтому он не имел на нее обычное влияние, как на остальных. Приходилось довольствоваться тем, что она сама посчитает нужным. А в частности он ее подкупал оказанными услугами и всяким добром.
— Чего тебе, Эдна, или решила навестить такого видного и богатого мужчину, как я, — намекнул он ей, что будет щедр с ней, — чтобы скрасить мое время?
— Господин управляющий! — приложила она усилия и произнесла с показным почтением, чтобы расположить его к себе.
— Когда мы одни, дорогая, я для тебя просто Хэрш, — произнес он слащавым голосом, вставая из-за стола. Его руки так и чесались потискать эту пышногрудую красавицу.
Пышногрудая красавица довольно таки ловко увернулась от его загребущих рук и произнесла тоном, не лишая его надежды.
— Я по поводу спасенной с благородными манерами, потерявшей память. Бэрта отказалась ее брать на кухню работать из-за ее внешности, — с обвиняющими нотками произнесла она, смотря в похотливые глаза управляющего, который разве, что слюной не капал на нее.
— Пусть идет на скотный двор работать, там всегда рук не хватает, — беспечно ответил он, подбираясь к ней еще ближе.
— Ей нельзя на солнце, да и не пригодна она для тяжелой работы, совсем загнется, Хэрш! — сделала она ударение на его имени, намекая ему, что не все еще для него потеряно, с этими словами она оттолкнула от себя льнущего управляющего.
— Мне-то что? — нахмурил он свои кустистые брови в недовольстве от того, что ему закрыли доступ к телу. — Если я возьму ее служить в замок, господину это может не понравиться, тем более, когда он увидит это порождение тьмы, — похоть отступила после своих же здравых слов, которые отрезвили его ум. Терять свое доходное место он не намерен, даже ради пышнотелой красотки.
— А ежели она вспомнит, кто она? И ее уже разыскивают? А ты извел благородную госпожу до смерти работой на скотном дворе! Думаешь, господин обрадуется? И кого он первого накажет за преступление против благородных? — поддалась она вперед, стращая его.
— Ты права, — задумчиво произнес он, в его глазах был виден весь его мыслительный процесс. — Ладно, пусть работает в замке, но когда прибудут господа, пусть не попадается им на глаза.
— Ее следует приодеть во что-нибудь приличное, в бывшую господскую одежу, — твердо произнесла она.
Увидев, как этот скупой готов разразиться возмущением, она выпрямилась, выставляя свою пышную грудь немаленького размера ему на обозрение. Его глаза уперлись в женские прелести и похоть опять засветилась в глазах. Руки сами поднялись вверх, и он ухватил двумя ладонями ее за внушительных размеров зад, притянул ее к себе, зарывшись лицом в ее грудь, блаженно то ли проговорив, то ли простонав:
— Пойди в складскую и выбери, что требуется, можешь и себе там что-то подобрать, мое пышное счастье, — начал он слюнявить поцелуями ее грудь.
— И что там может на меня налезть? После этих худощавых господ, — хохотнула Эдна, смотря, как этот тощий задохлик пытается объять ее всю.
— Я счастлив, моя пышечка, что ты не такая, как они. Можешь выбрать себе что-нибудь другое, — проявил он невиданную щедрость, добравшись наконец-то до ее тела. — Жду тебя сегодня после ужина у себя, моя красавица, — его рука задрала подол, пытаясь добраться до интимного места.
Эдна, оттолкнув его, отошла в сторону и протянула руку, приказывая:
— Ключи! — второй рукой похлопала его по впалой щеке с усмешкой.
Хэрш сглотнул и, сняв с пояса связку ключей, протянул ей. Подхватив ключи, Эдна виляющей походкой направилась на выход. Возле дверей она обернулась и произнесла.
— Надеюсь, ты меня не разочаруешь сегодня! — увидев блаженный взгляд управляющего, вышла. Эдна изредка использовала свое тело для личной выгоды. И мораль ее абсолютно не беспокоила, в этом мире иначе не выжить. Она в крайних случаях, когда это было действительно жизненно необходимо, умело манипулировала слабостями управляющего, падкого на ее пышные формы. В отличие от других она следила, чтобы он всегда желал именно ее, умело разжигая его похоть, и редко балуя его своей близостью. И это приносило свои плоды: в отличие от других ей он никогда ни в чем не отказывал. Остальные ублажали его только, чтобы не потерять свое сытое и теплое место в замке.
Глава 4
Нэйли проводила взглядом зашедшую в кабинет Эдну, и погрузилась в собственные мысли. Ее опасения подтвердились, яркие лучи солнца для нее опасны. Что же ей теперь делать? А если ее заставят работать во дворе? Уйти из замка она пока еще не может, без денег, еды и всего необходимого, да и куда идти? Только тут у нее есть возможность получить больше информации об этом мире. Возможно, тогда она и сможет уйти. Правда, как она тут будет физически работать? Она совершенно к этому не приспособлена. Выросшая в семье интеллигентов, не знавших, что такое тяжелый физический труд. Даже на даче работал специально нанятый садовник. Они всю свою жизнь жили в городе, живой курицы не видели, что уже говорить про остальную фермерскую живность. Сразу после института она работала в офисе. Но больше всего ее беспокоило, что ее называли порождением тьмы. Что с ней происходит? Почему ее кожа так реагирует на солнце? Может она принадлежит темным расам, о которых она читала, они, как правило, живут в подземных царствах. А вдруг, как бывает из-за страха, люди устроят на нее гонения, еще и убить ее захотят. От этой мысли стало страшно, несмотря на жуткую внешность, жить хотелось, тем более она попала в магический мир. Может хотя бы тут она будет счастлива, тем более детский голос, давший ей новое имя, ей это обещал.
