— Надеюсь, Старший не будет преследовать ее?
— Я ему скажу, — согласился юноша, указывая Павлышу на ложе, еще теплое от тела девушки.
Павлыш подобрал с пола забытого диагноста, уселся. Юноша прошел к пульту, взглянув на показания приборов.
— Надвигается большая гроза, — объявил он.
— Это вас беспокоит?
— Старший с частью воинов остался у реки. Ищут Жало.
— Они убьют его?
— Я приказал доставить его живым.
— Если он дастся живым им в руки, — заметил Павлыш. — И если они совладают с желанием убивать.
— Они должны уже вернуться. Они ищут вдоль скал. На том берегу его нет.
— Вы сами смотрели?
— Да, сам. Воины сказали мне, что он перебрался через реку. Боюсь, что это — только их воображение. Они просто боятся остаться у реки. Там дикие племена. Меня беспокоит, что Жало может найти общий язык с дикарями.
— Ну и пусть находит. Или вы предпочли бы, чтобы он был убит, раз не воинами, то дикарями?
— Лучше бы он умер, — проговорил юноша сухо.
— Да почему же? Я устал от загадок.
Юноша в волнении прошел сквозь ложе, и Павлыш чуть было не сказал ему: «Осторожнее, ударитесь о край». Но не успел — ноги юноши вошли в ложе, будто их отрезало по колени. И через шаг юноша снова восстановился полностью, не заметив даже, что столь свободно проник сквозь очевидное плотное вещество.
— Я продолжаю настаивать, чтобы вы ушли, — произнес юноша. — Я не могу вас удалить отсюда силой.
Павлыш был не в состоянии одолеть охватившее его упрямство. Он подозревал, что, уйди он сейчас отсюда, никогда не узнает, что же все-таки здесь происходит.
— Я боюсь промокнуть, — улыбнулся он.
— Вы же в скафандре, — не оценил юмора юноша.
— Все равно боюсь. Давайте пойдем на компромисс: вы мне вкратце рассказываете, чем вы здесь занимаетесь, — все равно уж обещали. Я тут же покидаю вашу вотчину.
— Вотчина? Не знаю этого слова.
— Ваши владения.
— Точнее, нашу лабораторию. Тогда подождите минуту. Одну минуту.
И юноша исчез. Растворился в воздухе. Замельтешили стрелки приборов и застыли. Роботы стояли неподвижно, будто привыкли, что их хозяин умеет проваливаться сквозь землю. Павлыш невольно оглянулся — не возник ли юноша за спиной у него. Но юноши не было.
Глава 5
Эксперимент
Юноша появился на том же месте.
— Вы не утомились?
— Почему?
— Я отсутствовал три минуты.
Павлыш вздохнул:
— Я уже привыкаю к тайнам. Может, вы сядете?
— Нет, мне удобнее говорить с вами так.
— А где вы были?
— Я? Выключился. Мне пришлось покинуть лабораторию. Кстати, мне сказали, что «Сегежа» вышла из большого прыжка в этой системе. Так что ждите гостей.
— Спасибо, — кивнул Павлыш. — Вы хорошо информированы.
— В том-то и дело, что недостаточно. Иначе бы не произошло неудачи с обнаружением вас. Я получил разрешение рассказать вам обо всем. Чтобы избежать дальнейших недоразумений.
Наконец-то, подумал Павлыш. Слушать юношу было трудно — он бегал по комнате, взмахивал руками, возникал то перед Павлышом, то сзади, и Павлышу приходилось вертеть головой, чтобы уследить за собеседником.
— Меня здесь нет, — сказал юноша. — Не знаю, поняли вы это уже или нет. Я нахожусь далеко отсюда, на другой планете. В лаборатории, у себя дома. То, что вы видите, — трехмерное изображение, управляемое мною. Мое изображение. Копия.
— А я решил, что вы способны проникать сквозь стены.
— К сожалению, нет. Зато оптической иллюзии это доступно.
Юноша быстро подошел к Павлышу, прошел сквозь него, и Павлыш постарался отвести голову — инстинктивно: тело успело среагировать на возможный надвигающийся удар, а мозг не успел дать телу приказ оставаться недвижным. Юноша слился на мгновение с Павлышом и тут же оказался позади него, и оттуда донесся насмешливый голос:
— Потускнел ли свет, когда ваши глаза находились внутри меня?
— Честно говоря, не видел, — признался Павлыш. — Я зажмурился. И двойник повторяет все ваши движения?
— Нет, это сложно. Мне бы пришлось бегать часами по лаборатории. Это непрактично. Чаще всего, если не надо покидать храм, я воспроизвожу движения, которые повторяет моя копия. Как сейчас, например. Лаборатория напоминает это помещение храма. Лишь в исключительных случаях моя копия покидает храм. Тогда управление ею усложняется.
— А обычно в этом не возникает нужды?
— Я нахожусь в храме. Старший приходит ко мне за советом и приказами. Отсюда же я могу наблюдать за всем, что происходит в деревне. Поглядите.
Юноша сказал что-то роботу, и тот подкатился к пульту. Один из экранов зажегся, превратился в овальное окно в долину, прорубленное в скале, неподалеку от крайней хижины. Отсюда была видна дорожка вдоль ручья. Перед второй с краю хижиной стояли оба воина, беседовали о чем-то, не спешили возвращаться наверх. Неподалеку, собравшись кучкой, судачили женщины. Порой одна из них забегала в хижину.
По приказу юноши робот увеличивал изображение до тех пор, пока лицо младшего воина не заняло весь экран, так что можно было разглядеть каждую шерстинку на лице, клык, прикусивший нижнюю губу. Воин оглянулся, посмотрел на Павлыша.
— Он не видит экрана, — уверил юноша. — Приемное устройство хорошо замаскировано в скале. У меня здесь еще несколько экранов. Они контролируют различные части долины. Мы установили их во время экспедиции.
— Вы здесь — нечто вроде этнографической экспедиции?
— Не совсем так. Мы в самом деле Великие духи долины, повелители этих существ.
Дождь, сыпавший до того времени редкими крупными каплями, обрушился на деревню, в несколько секунд загнал воинов и женщин в хижины.
— Жалко, что у нас нет мониторов в хижинах. Но это невозможно, пока они не научатся делать каменные дома. В пещеры переселить их не удалось. Там слишком сыро.
Дождь хлестал по улице, вода буравила канавки, стекала к ручью, распухавшему на глазах. Грохот грома донесся до Павлыша — проник сквозь камень стен. Павлыш ждал.
— Планета эта обнаружена нами около ста лет назад. Мы нашли здесь племена, стаи дикарей, разум в которых лишь пробуждался. Это было необыкновенное везение. Не так ли?
— Так, — согласился Павлыш.
— Мы вышли в космос раньше Земли, — сказал юноша. — Мы видели больше, знаем больше. Но лишь здесь нам удалось застать редчайший, коренной момент в создании разумного существа — рождение цивилизации, ее зарю. Мы могли бы устроить здесь базу, столь далеко от дома, в атмосфере, которая непригодна для дыхания, на земле, которая не может родить нашей пищи. Мы могли изменить планету, приспособить ее для себя. Но мы не пошли на это. Мы оставили все как есть. Мы решили следить за ней, за тем, как развивается жизнь — поколение за поколением, ждать, пока они изобретут колесо, научатся разводить огонь, взлетят в небо. И на это, мы знали, потребуется много тысячелетий.
