– Уж куда ловчее, – ответил Ивар и принялся натягивать сапоги. – Сам Лофт рядом с тобой неразумный младенец!
Хозяин прямо пыхал гневом, на спустившихся в зал постояльцев посмотрел как на злейших врагов.
– Доброе утро, – приветствовал его Нерейд медовым голосом.
Хозяин поперхнулся, побагровел, ноздри его раздулись. Казалось, что из них сейчас полетят искры.
– Добрррое, – прорычал он через силу.
Ивар умывался из бочки, когда во двор вошли двое воинов в кольчугах, с короткими мечами на поясах. В руках держали внушительные дубинки. Вслед за ними, неспешно постукивая посохом, шагал бородатый старец с пронзительным, колючим взглядом.
Троица без промедления направилась к трупу, который так и лежал у коновязи.
– Городская стража, – тихо сказал Лычко, дожидающийся своей очереди, – и волхв с ними…
– Волхв, зачем? – удивился Ивар, вытираясь шершавым, точно коровий язык, полотенцем.
– Понятное дело, что смерть непростая
– В таких случаях велено призывать еще и служителя светлых богов, чтобы развеял возможное колдовство!
– Воин Чернобога, – изрек волхв густым, точно патока, голосом. – Убил сам себя… Занятно!..
Стражники уже возились около тела, осматривали его, один заглядывал в рот.
– Надо убираться отсюда, – прошептал Лычко. – А то рано или поздно дознаются, что мы в этом замешаны Сегодня же купим лошадей и уедем из города…
Когда проходили мимо волхва, тот бросил на них полный любопытства взгляд. Ивар ощутил, как щекочущее прикосновение побежало по внутренностям, как что-то коснулось сердца.
– Этот до всего докопается, – сказал Ивар уже внутри. – Иди буди всех, а я закажу завтрак.
Солнце еще только поднялось над домами, когда тиверцы и викинги покинули постоялый двор. Стражники и волхв исчезли, забрав с собой тело. Ивар облегченно вздохнул.
– Где тут конский рынок? – спросил он у Лычко, когда они вышли со двора.
– Вон там, через две улицы, – махнул рукой русич. Киев просыпается поздно, но там все бурлит с самого утра.
Улицы были пустынны, словно путники за ночь перенеслись в другой город или все население Киева вымерло. Ивару эта пустота казалась тревожащей, дурные предчувствия сжимали грудь. Лычко тоже выглядел беспокойным, то и дело оглядывался, хватался за меч.
Свернули – и сразу за поворотом наткнулись на стену щитов. Торчали наточенные копейные древки, утреннее солнце отражалось в десятках шлемов, под которыми виднелись суровые лица.
– Ничего себе! – сказал Эйрик . – Тут что, проход закрыт? Ну так мы обойдем…
Из-за спины раздался слитный топот, лязг. Из неприметных переулков выбегали воины, спешно строились, выставляли щиты. Дорогу к отступлению перекрыли в считанные мгновения.
– А, это нас ловят? – проявил чудеса сообразительности Кари. Его темные брови чуть сдвинулись.
– Уже поймали, – беспечно ответил Нерейд, вытаскивая из ножен меч. – Не зря я вчера точил клинок…
– Что вам нужно? – крикнул Лычко.
– Никак дознались, что из-за нас ночной гость ухайдакался, – негромко заметил Ивар, – хотят выяснить подробности…
Тиверцы и викинги, не дожидаясь его команды, поспешно выстраивались в боевой порядок. Маленький отряд теперь напоминал ежа, свернувшегося в клубок и выпятившего во все стороны иглы мечей и секир.
– Непохоже, – усомнился Лычко. – Это княжеская дружина, а не городская стража.
Стена щитов чуть дрогнула, в образовавшуюся в ней щель протиснулся плечистый всадник на жеребце белом, точно утренний туман. Уздечка блестела серебром, а у седла висела булава, навершие которой размерами превосходило человеческую голову.
– Я воевода Силантий! – раздувая черные усы, свирепо выкрикнул всадник. – Будете ли вы отрицать, что принадлежите к зловредному роду тиверскому?
– Ишь как разговаривает! – восхитился Нерейд. Приятно будет зарубить такого красноречивого!
– Не будем, – осторожно ответил Лычко. – Я стольник князя Бузислава, а со мной моя дружина. И что?
– А то, что невместно тиверцам, врагам союзной нам Степи, – эти слова воевода выговорил с трудом, явно не привыкнув еще к тому, что вчерашние враги вдруг стали союзниками, – обретаться во Киеве! Вы должны покинуть город немедленно!
– Не зря едят хлеб княжьи доносчики, – пробурчал себе под нос Лычко и задиристо ответил: – Но нам нужны лошади!..
– Немедленно! Воля князя! – проорал воевода. Вряд ли ему нравился приказ, который он выполнял, и за громогласностью Силантий прятал недостаток уверенности. – Или мы попросту убьем вас!
Кари гневно заворчал, приподнял дубину, отобранную Соловья-разбойника.
– Эй ты, Сирантий, или как тебя там, – довольно громко сказал Нерейд, – давай драться, а то я что-то устал слушать твой треп!
Воевода побагровел, лицо его стало похоже на усатую свеклу.
– Мы всего лишь купим коней и тут же уедем из города! – кляня про себя несдержанность Болтуна, вступил в беседу дипломатичный Ивар. – А если придется драться, то многие из твоих воинов останутся здесь, а по улице потечет ручей из крови…
– Вы сами захотели битвы! – выкрикнул воевода гневно. Конь его, пятясь, вдвинулся в стену щитов. – Так вы ее получите!
– Стойте!.. – донесся откуда-то звонкий крик. – Не смейте сражаться, а иначе я вас прокляну!
– Это еще кто? – удивился Эйрик.
Сквозь шеренгу княжеских дружинников, перегородивших улицу, кто-то решительно проталкивался.
Глава 9
КНЯЗЬ ТИВЕРСКИЙ
Полянские воины отодвигались с такой поспешностью, словно через их ряды ломился прокаженный. В спешке напирали на собственных товарищей, чуть ли не отпихивали их в стороны.
На открытое место выбрался тощий юноша. Одеяние волхва висело на нем словно на палке, падающие на плечи волосы обрамляли изможденное лицо, но глаза горели истовой верой.
– Что тебе за дело здесь, волхв?.. – Воевода Силантий от гнева раздулся, точно лягушка перед дождем, усы у него торчали, как у рассерженного кота, а из ушей чуть ли не валил дым.
– Дело мне есть до всего, на что укажут боги, – сказал юноша чистым голосом. – А вы здесь идете против их воли!
– Я слышал о нем, – едва слышно сообщил Зорян, – это безумный волхв Пузий. По годам и чину он мало чего значит, но сказывают, что он слышит веления богов, и даже князь боится с ним связываться…
– Я вовсе не безумен, добрый воин, – слух у Пузия оказался не хуже чем у рыси, – просто люди не всегда в силах понять то, что я говорю… но я-то ведь в этом не виноват, правда?
Зорян застыл с раскрытым ртом, лицо его медленно заливалось краской.
