– Ладно, пошли дальше. – В командном голосе слышались злость и разочарование. Похоже, что воины Золотуштры в тщетных попытках отыскать беглецов рыскали по башне уже давно.
Дверь закрылась, вновь стало темно. – Уф, слава Одину, покровителю скрывающихся! – истово вымолвил Нерейд.
– На Одина надейся, а сам не плошай, – добавил Ивар. – Если бы бочки не ворочали, как проклятые, то не помог бы никто из асов. Да и все вместе, ежели собрались бы скопом, немного бы сделали…
– Вот скромник! – покачал головой Харек, покосившись на Лычко. – Только немногие у нас умеют превращаться…
Русич смущенно отвел глаза.
– Кстати, Лычко, а чего ты скрывал, что можешь обращаться в волка? – поинтересовался Нерейд.
Все глаза обратились на русича. Тот сидел понурый, согнувшийся, желтые глаза полнила печаль.
– Да чего там, – сказал с неловкостью, – в оборотничестве нет никакого колдовства. Но таких, как я, все равно колдунами считают. А к ним, сами знаете, как относятся.
Все было понятно. Колдунов везде боялись и не любили. Человек, лишь заподозренный в колдовстве, никогда не сумел бы попасть в дружину русичей, а тем более в стольники князя тиверцев.
– Ладно, волк ты или нет, – проворчал Ивар, – это дела не меняет. Главное, чтобы человек был хороший. Ведь так?
Викинги отозвались слитным одобрительным гулом.
Ингьяльд, судя по равномерному сопению, уже спал. Руны вязать – дело трудное, не легче чем таскать тяжести или размахивать мечом. Хилому никогда не преуспеть в ремесле эриля.
– Отдыхайте пока, – сказал Ивар. – Я посторожу первым.
Сидели тихо, словно мыши, застигнутые в ненадежном убежище. По очереди сменяли друг друга на страже, свободные от нее отсыпались за ночь, проведенную на ногах. По коридору мимо кладовой то и дело грохотали шаги, слышались злые голоса. Затем все стихло.
– Похоже, что ночь наступила, – сказал Лычко. – Пока нас искать не будут.
– Откуда знаешь? – спросил Ивар. В убежище было темно, и. кроме постепенно усиливающегося голода, измерить время было нечем.
– Чувствую. – Русич улыбнулся, – Пойду схожу на разведку.
– Тебя поймают.
– Вряд ли. – Лычко поднялся в полный рост, хрустнул суставами и принялся раздеваться.
– Ну если только так, то иди, – кивнул Ивар. – Но лучше бы тебе обернуться сейчас летучей мышью.
Одежда легла на пол, и Лычко кувырнулся через голову. Приземлился уже на волчьи лапы, негромко клацнули о камень когти. Мир для русича сразу стал другим, полным запахов и звуков, какие человек уловить не в состоянии.
Глянул на Ивара. В глазах того мелькнула опаска. Но страхом от конунга не пахло, зато он источал сильный, хорошо ощутимый аромат вожака, того, за кем стоит идти, кому нужно подчиняться. Лычко чувствовал его даже будучи человеком и поэтому не удивлялся тому, как легко Ловкач подчиняет себе людей.
– Хорошая собачка, – с усмешкой пробормотал Нерейд. Протянул руку, чтобы почесать за ухом.
Лычко оскалился, рыкнул негромко, одним движением перепрыгнул бочки. Из щели под дверью тянуло холодом. В воздушной струе ощущались запахи многих людей, но все они давно покинули коридор.
Принюхавшись, побежал налево. Человеку бы долго пришлось плутать в лабиринте коридоров, прежде чем он отыскал бы выход. Но волку оказалось достаточно навострить уши, чтобы услышать, как за несколькими поворотами о чем-то треплются воины Золотуштры.
А стражи оказалось много. На кухне, через которую прошли сюда, сидели сразу десятеро. От них мощно перло луком, грязной одеждой, перегаром. Судя по нему, они только что выпивали.
От скуки воины Золотуштры болтали. Лычко остановился под самой дверью, прислушался.
– Сколько хоть их было? – спросил один.
– Человек пять, – ответил другой, судя по всему, один из тех, кто сталкивался с викингами в бою. – Но все огромные, настоящие варвары с севера!
– Пятеро варваров? – не поверил первый, – И это они положили два десятка полукровок?
Полукровками, похоже, называли гигантов с алыми глазами, охранявших покои самого Золотуштры.
– Они убивали их с такой легкостью, как я сражаю зайца, – подтвердил третий голос, сиплый, как рев простуженного ишака. – Непонятно только, чего они не поделили с нашим хозяином.
В вони Лычко почувствовал терпкую струйку. Ее запах нельзя было спутать ни с чем – воины Золотуштры до дрожи в коленках и до мокрых штанов боялись пробравшихся в башню врагов.
Лычко про себя улыбнулся и, развернувшись, потрусил вниз по лестнице. Нужно было разведать другие выходы.
Когда голова с оскаленной пастью и горящими глазами возникла над краем бочек, Ивар невольно вздрогнул. Лычко двигался совершенно беззвучно, даже в дверь ухитрился проскользнуть без скрипа.
– Вот напугал йотун мохнатый, – проворчал Нерейд. Волк лишь насмешливо оскалился, кувырнулся через голову… Лычко принялся торопливо натягивать одежду.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Харек.
– Все перекрыто, – ответил русич, – У каждого выхода, на каждой лестнице отряды воинов. С ними колдуны. Пробиваться будем – положим многих, но и сами погибнем.
– Будущее хоть и героическое, но малопривлекательное, – сказал Нерейд, почесывая щеку. – Что делать будем, конунг?
– Погибать нам рано, – сказал Ивар. – Будем отсюда выбираться. Лычко, ты видел рядом окна?
– Есть одно, – кивнул оборотень.
– Вот через него-то… – Ивар вздохнул, без особого удовольствия вспомнив болтание на веревке в кромешной темноте, – мы и полезем вверх. Туда, где нас меньше всего ждут. Ингьяльд, ведь ты сможешь полетать еще раз?
– Попробую… – отозвался эриль без особой уверенности.
– Тогда чего сидим? – Ивар поднялся, – Пошли. Лычко, веди.
В коридорах было темно и тихо, шум шагов порождал шуршащее эхо. Казалось, что со всех сторон кто-то подкрадывается. Идущий последним Нерейд то и дело оглядывался.
Окошко оказалось узким, как бойница, и забранным металлической решеткой. За ней была тьма, на небе сквозь тучи кое-где проглядывали звезды. Туманными громадами вздымались силуэты гор.
– Кари, давай, – сказал Ивар – Только постарайся особенно не шуметь.
– Попробую… – Берсерк ухватился за прутья решетки, на руках его взбугрились громадные мускулы.
Тишину разодрал негромкий скрежет – и в решетке образовалась дыра, через которую мог протиснуться человек. Ингьяльд уже достал статуэтку, поставил на пол и расхаживал вокруг нее, бормоча и воздевая руки.
– Да, это вам не меч, – сказал Нерейд, с сожалением наблюдавший за эрилем, – его вынул из ножен – и сразу рубить можно…
