Книга Ураган. Книга 1. Потерянный рай, страница 123. Автор книги Джеймс Клавелл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ураган. Книга 1. Потерянный рай»

Cтраница 123

Все это время Эйр просидел не шевельнувшись, даже ни разу не моргнув.

– Мастак, и я больше никогда тебя так не назову, – тихо проговорил он, – мне не нужны лекции, я просто хочу делать свою работу. Если мы не сможем выработать удовлетворительный для этого механизм, тогда это будет другое дело. Нам придется подождать и посмотреть. Если тебе нужен этот кабинет – чудесно. Если тебе хочется устраивать представления с громом и молниями – прекрасно… в разумных пределах – тебе есть что праздновать. Вы победили, у вас оружие, у вас власть, и теперь вы за все в ответе. И ты прав, это ваша страна. Так что давай на этом и остановимся. А?

Эсвандиари в упор смотрел на него, его голова болела от годами сдерживаемой ненависти, которую больше не нужно было сдерживать. И хотя он понимал, что Эйр ни в чем не виноват, он в той же мере был уверен, что изрешетил бы пулями его и всех остальных, откажись они подчиниться и доставить муллу и предателя Пешади на суд и в ад, которого он заслуживает. Я не забыл солдата, которого убил Пешади, – того самого, пытавшегося открыть нам ворота, – или тех, кто был убит два дня назад, когда Пешади сумел отбросить нас и погибли сотни людей, среди них были мой брат и два моих лучших друга. И всех других – сотни, тысячи, возможно, десятки тысяч, – убитых по всему Ирану… Я не забыл их, ни одного.

Нитка слюны стекла ему на подбородок. Он вытер ее тыльной стороной ладони и вернул себе самообладание, вспомнив о важности миссии, которая была ему поручена.

– Хорошо, Фредди. – «Фредди» вырвалось у него непроизвольно. – Хорошо, и… и это последний раз, когда я тебя так назвал. Хорошо, на этом мы и остановимся.

Он поднялся, чувствуя большую усталость, но при этом гордясь тем, как сумел навязать им свою волю, и бесконечно уверенный в своей способности заставить этих иностранцев работать и ходить по струнке, пока их не вышвырнут отсюда насовсем. Теперь уже недолго, подумал он. У меня не возникнет никаких проблем с осуществлением здесь долгосрочного плана иранских партнеров. Я согласен с Валиком. У нас довольно иранских пилотов, и чужеземцы нам здесь не нужны. Я смогу управлять этим предприятием – в качестве партнера, – хвала Творцу, что Валик всегда тайно поддерживал Хомейни! Скоро у меня будет большой дом в Тегеране, и два моих сына пойдут там в университет, как и моя дорогая маленькая Фатме, хотя, наверное, ей тоже следует поучиться в Сорбонне годик-другой.

– Я вернусь в девять утра. – Эсвандиари вышел, не закрыв за собой дверь.

– Черт, ну и дела! – пробормотал Эйр.

В оконное стекло начала биться муха. Он не замечал ни ее, ни производимого ею шума. Внезапно ему пришла в голову мысль, и он вышел в приемную. Павуд и остальные служащие стояли у окон, наблюдая за отъездом пришельцев.

– Павуд!

– Да… да, ваше превосходительство?

Эйр обратил внимание, что лицо Павуда приобрело сероватый оттенок и он выглядел гораздо старше, чем обычно.

– Вы знали о генералах, о том, что они сдались? – спросил Эйр, испытывая жалость к иранцу.

– Нет, ваше превосходительство. – Ложь далась Павуду легко, он привык лгать. Все его мысли сейчас были замкнуты в его сознании; холодея от страха, он рылся в памяти, пытаясь вспомнить, не мог ли он за последние три года где-то оступиться и выдать себя Эсвандиари, – все это время он даже помыслить не мог, что этот человек мог быть тайным «стражем ислама». – Мы… До нас доходили слухи об их капитуляции… но вы же знаете, слухи есть всегда и самые разные.

– Да… да, наверное, вы правы.

– Я… Вы не возражаете, если я присяду, вы позволите? – Павуд нашарил рукой стул, чувствуя себя совсем старым.

Он плохо спал эту неделю, и двухмильная поездка на велосипеде сюда сегодня утром из маленького четырехкомнатного дома в Ковиссе, который он делил с семьей брата – пятеро взрослых и шестеро детей, – была более утомительной, чем обычно. Разумеется, он и все жители Ковисса слышали о том, что генералы смиренно сдались. Впервые эта новость прозвучала в мечети из уст муллы Хусейна, который сказал, что слышал ее по тайному радиоканалу из штаба Хомейни в Тегеране, так что она, вероятнее всего, была правдой.

Руководитель их ячейки Туде немедленно созвал их на встречу, все они были поражены трусостью генералов: «Это как раз свидетельствует о тлетворном влиянии американцев, которые их предали и так их околдовали, что они сами себя кастрировали и совершили самоубийство, потому что всех их, конечно же, прикончат – не важно, сделаем это мы или этот безумец Хомейни!»

Все были полны решимости и в то же время страшились предстоящей схватки с фанатиками и муллами, с опиумом народа, и сам Павуд покрылся по́том от облегчения, когда руководитель сказал, что им приказано на улицы пока не выходить, а оставаться в тени и ждать, ждать, пока не поступит приказ о всеобщем восстании. «Товарищ Павуд, жизненно необходимо, чтобы вы поддерживали наилучшие отношения с иностранными пилотами на базе. Нам понадобятся они и их вертолеты – или нам нужно будет помешать их использованию врагами народа. Наш приказ – залечь на дно и ждать, набраться терпения. Когда мы наконец получим приказ выйти на улицы против Хомейни, наши товарищи на севере хлынут через границу несметными рядами…»

Он увидел, что Эйр внимательно смотрит на него.

– Со мной все в порядке, капитан, меня просто тревожит все это и… и новая эра.

– Просто выполните распоряжение Эсвандиари. – Эйр задумался на секунду. – Я отправляюсь на вышку, чтобы сообщить в головной офис о том, что произошло. Вы уверены, что с вами все в порядке?

– Да-да, спасибо.

Эйр нахмурился, потом прошел по коридору и поднялся по лестнице. Поразительное преображение Эсвандиари, который столько лет был таким дружелюбным, приятным в общении – ни намека на антибританские настроения, – потрясло его до глубины души. Впервые за все годы, проведенные в Иране, он почувствовал, что их будущее здесь обречено.

К его удивлению, радиорубка на вышке была пуста. С воскресного бунта здесь постоянно находился охранник. Майор Чангиз, с пятнами крови на мундире, пожал в тот день плечами:

– Я уверен, вы понимаете. Чрезвычайное положение. Сегодня мы потеряли здесь убитыми много преданных людей, и мы еще не выявили всех предателей – пока. До дальнейших распоряжений вы будете выходить в эфир только в дневные часы, сократив радиопередачи до абсолютного минимума. Все полеты отменяются до последующего распоряжения.

– Хорошо, майор. Кстати, а где наш радист Массил?

– Ах да, палестинец. Его допрашивают.

– Могу я узнать почему?

– Членство в ООП и террористическая деятельность.

Вчера его проинформировали, что Массил сознался и был расстрелян. Иранцы не предоставили британцам возможности ни ознакомиться с доказательствами, ни поговорить с ним, ни увидеть его. Бедняга, подумал Эйр, закрывая за собой дверь в радиорубку и включая оборудование. Массил всегда был предан нам и благодарен за то, что ему дали это место, хотя его квалификация была намного выше – диплом радиоинженера Каирского университета, лучший в своей группе, но без работы и вида на жительство. Черт подери! Мы воспринимаем свои паспорта как нечто само собой разумеющееся, а каково бы оно было жить без паспорта и быть, скажем, палестинцем? Жизнь не медом мазана, когда не знаешь, что произойдет на каждом пограничном пункте, когда любой сотрудник иммиграционной службы, любой полицейский, бюрократ или работодатель может оказаться твоим инквизитором.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация