– Один двести двенадцатый у нас позаимствовал Бендер-Дейлем, – сказал Мак-Ивер, решив не рисковать, проклиная в душе Валика и надеясь, что Том Лочарт сейчас или в Бендер-Дейлеме, или, живой и невредимый, добирается домой. – Остальные здесь.
– Позаимствовал… Это у нас будет ЕР… ЕР-НВС? – вычислил мулла, очень довольный собой. – Так, где…
Его прервал голос авиадиспетчера:
– Эхо Танго Лима-Лима, в просьбе отказано. Свяжитесь с Исфаханом на частоте 118,3. Всего доброго.
– Совершенно правильно… Хорошо. – Мулла удовлетворенно кивнул.
Гэваллан и Мак-Ивер еще крепче выругались про себя, а Саболир, который молча наблюдал и слушал эту сцену, прекрасно понимая игру, затеянную двумя британцами, пытающимися манипулировать муллой, мысленно фыркнул, избегая встречаться с кем-нибудь взглядами, безопасности ради пристально глядя в пол. Один раз, секунду назад, когда внимание муллы было сосредоточено на чем-то другом, он ловко перехватил взгляд Мак-Ивера и ободряюще полуулыбнулся ему, изображая дружбу и цепенея от страха при мысли, что Мак-Ивер может неправильно истолковать все эти предыдущие одолжения и любезности, которые были лишь справедливой оплатой его трудов, обеспечивавших беспрепятственное прохождение через границу поступавших запчастей и выезжавших сотрудников. Сегодня утром по радио представитель Исламского революционного комитета призвал всех законопослушных граждан обличить любого, кто совершил преступления против ислама. За сегодняшний день были арестованы трое его коллег, отчего по всему аэропорту прокатилась дрожь ужаса. «Стражи ислама» никаких особых причин не назвали, просто уволокли их с собой и бросили в тюрьму Эвин – ненавистную всем тюрьму САВАК, – где, по слухам, полсотни «врагов ислама» были расстреляны сегодня после проведенных на скорую руку судов. Среди арестованных был один из его собственных людей, который вчера принял десять тысяч риалов и три двадцатилитровые канистры с бензином, – человек оставил себе одну канистру, а другие две Саболир, как полагалось, отвез к себе домой в качестве своей справедливой доли. О Аллах, сделай так, чтобы они не обыскивали мой дом!
По высокочастотному каналу прозвучал все такой же жизнерадостный голос Джонни Хогга:
– Эхо Танго Лима-Лима, спасибо. Да здравствует революция! И всего вам доброго. – Потом по их собственному каналу: – Центр, подтвердите.
Мак-Ивер протянул руку и переключился на их собственный канал.
– Режим ожидания номер один! – приказал он, остро ощущая на себе пытливый взгляд муллы. – Как вы считае…
– Ага, вы переговариваетесь с самолетом напрямую. Частный канал связи?
– Это канал компании, ваше превосходительство. Нормальная практика.
– Нормальная. Да. Значит, ЕР-НВС находится в Бендер-Дейлеме? – спросил мулла и прочел вслух с документа: – «Доставка запчастей». Это действительно так?
– Да, – ответил Мак-Ивер, молясь про себя.
– Когда вертолет должен вернуться?
Мак-Ивер ощущал внимание муллы на себе как физическую тяжесть.
– Не знаю. Мне не удалось связаться с Бендер-Дейлемом. Я сообщу вам сразу же, как смогу. А теперь, ваше превосходительство, касательно разрешений для наших различных рейсов, как вы счи…
– ЕР-НFС. ЕР-НFС находится в Тебризе?
– Он находится на небольшом летном поле в Форше, – ответил Мак-Ивер, чувствуя себя совсем худо и молясь, чтобы это безумие у дорожной заставы в Казвине прошло незамеченным и было забыто. В который раз он спросил себя, куда подевался Эрикки. Они договорились, что он встретится с ними в его квартире в три часа дня, чтобы ехать в аэропорт, но финн так и не появился.
– Летное поле в Форше?
Мак-Ивер увидел, что мулла пристально смотрит на него, и, сделав над собой усилие, сосредоточился на разговоре:
– ЕР-HFC вылетел в Тебриз в субботу, чтобы доставить запчасти и забрать сменившуюся вахту. Вертолет вернулся вчера вечером. Завтра он будет отмечен в новом манифесте.
Мулла внезапно нахмурился:
– Но обо всех вылетающих и прибывающих вертолетах вы должны докладывать немедленно. На вчерашний день у нас нет никаких записей о выдаче разрешения на прибытие сюда.
– Вчера капитан Петтикин не смог связаться с диспетчерским центром Тегерана. Полагаю, там распоряжались военные. Он пытался выйти на связь на всем протяжении полета. – Мак-Ивер тут же добавил: – Если мы должны возобновить нормальную работу, кто будет давать разрешения на полеты для «Иран ойл»? Как всегда, господин Дариус?
– Э-э… да, думаю, он. Но почему о его возвращении не было доложено вчера?
Гэваллан вмешался с деланым воодушевлением:
– Эффективность ваших действий произвела на меня огромное впечатление, ваше превосходительство. Жаль, что военные авиадиспетчеры, дежурившие вчера, не могут похвастаться таким же отношением в работе. Мне совершенно ясно, что новая Исламская республика намного превзойдет любое западное предприятие. Для нас будет подлинным удовольствием служить нашим новым работодателям. Да здравствует новизна! Позвольте нам узнать ваше имя?
– Я… Меня зовут Мохаммед Тегерани, – ответил иранец, снова попадаясь на удочку.
– Тогда, ваше превосходительство Тегерани, могу я просить вас воспользоваться своей властью? Если бы мой борт Эхо Танго Лима-Лима мог получить ваше разрешение совершить завтра посадку, мы могли бы безмерно повысить эффективность нашей работы, приблизив ее к вашей. В этом случае я мог бы гарантировать, что наша компания обеспечит для аятоллы Хомейни и его личных помощников – таких, как вы, – тот уровень обслуживания, какой он и они вправе ожидать. Запчасти, которые доставит ETLL, вернут в строй еще два двести двенадцатых вертолета, а я смогу вернуться в Лондон, чтобы еще более усилить нашу поддержку вашей великой революции. Вы, разумеется, согласитесь?
– Это невозможно. Комитет не…
– Я уверен, комитет прислушается к вашему совету. О, я заметил, что вы имели несчастье повредить свои очки. Это ужасно. Я сам без очков как без рук. Возможно, я мог бы распорядиться, чтобы сто двадцать пятый привез вам завтра новую пару из Эль-Шаргаза?
Мулла не знал, что делать. Глаза его очень беспокоили. Желание получить новые очки, хорошие очки, было почти непреодолимым. О, это было бы невероятное сокровище, дар Бога! Конечно же, это Аллах вложил подобную мысль в голову чужеземца.
– Не думаю… Я не знаю. Комитет не смог бы сделать то, о чем вы просите, так быстро.
– Я понимаю, как это сложно, но если вы замолвите слово в нашу пользу перед комитетом, они, конечно же, к вам прислушаются. Это оказало бы нам неоценимую помощь, и мы были бы пред вами в неоплатном долгу, – добавил Гэваллан, воспользовавшись этой веками проверенной фразой, которая на любом языке означала: что вы хотите взамен? Он заметил, что Мак-Ивер переключился на частоту диспетчерской вышки и держит микрофон наготове. – Для передачи нужно нажать кнопку на микрофоне, ваше превосходительство, если вы почтите нас своим содействием…
