– В тегеранском центре управления полетами все равно остается оригинал, Чарли. Том дозаправлялся, об этом тоже где-то будет запись.
– В обычное время – да. Но теперь? Со всей этой неразберихой?
– Возможно.
– А может, нам удастся заполучить обратно и оригинал?
– Да брось ты, ради бога, на это ни единого шанса нет, скорее ад замерзнет.
Дженни начала разливать чай в три чашки. Молчание сгущалось. Терзаясь и мучаясь, Петтикин сказал:
– Я все-таки не понимаю, как это получается, если Том взлетел из Дошан-Тапеха, а потом… если только вертолет не угнали по дороге или когда он дозаправлялся. – Он раздраженно взъерошил пятерней волосы. – Это должен быть угон. Где он дозаправлялся? В Ковиссе? Может, они смогут помочь?
Мак-Ивер не ответил, он просто стоял и смотрел в ночь. Петтикин подождал, потом полистал журнал, нашел нужный дубликат и снова поднял глаза.
– Исфахан? – удивленно пробормотал он. – Почему Исфахан?
Мак-Ивер опять не ответил.
Дженни добавила в чай сгущенного молока и протянула одну чашку Петтикину.
– Мне кажется, ты очень хорошо справился, Чарли, – сказала она, не зная, что еще сказать, потом отнесла вторую чашку Мак-Иверу.
– Спасибо, Джен.
Она увидела его слезы, и ее собственные слезы хлынули из глаз. Он обнял Дженни одной рукой за плечи, думая об Ануш и рождественской вечеринке, которую они с Дженни устроили для детишек всех своих друзей. Так недавно это было – маленькие Сетаре и Джалал, звезды всех игр и конкурсов, такие удивительные дети, теперь обугленные тела или мясо для стервятников.
– Хорошо, что с Томми так получилось, дорогой, не правда ли? – произнесла она сквозь слезы, забыв о Петтикине; Петтикин, смущенный, вышел и закрыл за собой дверь, они и не заметили его ухода. – Хорошо, что с Томми так получилось, – сказала она снова. – Хоть это-то хорошо.
– Да, Джен, хоть это-то хорошо.
– Что мы можем сделать?
– Ждать. Мы подождем и посмотрим. Будем надеяться всем сердцем, что они не погибли, но… почему-то я знаю, что они были на борту. – Он нежно вытер ее слезы со щек. – Только вот в воскресенье, Джен, когда полетит сто двадцать пятый, ты отправишься на нем, – мягко сказал он. – Я обещаю, что только до тех пор, пока мы со всем этим не разберемся, но в этот раз ты должна полететь.
Она кивнула. Он выпил свой чай. Вкус у чая был превосходный. Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
– Умеешь же ты приготовить чашку чая, Джен, – сказал он, но его слова не прогнали ее страха, не унесли с собой ее горя и не утолили ее ярости, вызванной всеми этими убийствами, бесполезным и трагичным насилием, беззастенчивым присвоением их средств к существованию или тем, что все это старило ее мужа сильнее, чем годы. Тревога убивает его. Она убивает его, думала Джен с нарастающим гневом. И тут в одно мгновение ответ пришел к ней.
Она огляделась, чтобы убедиться, что Петтикина нет рядом.
– Дункан, – прошептала она, – если ты не хочешь, чтобы эти ублюдки украли наше будущее, то почему бы нам не убраться отсюда и не захватить все с собой?
– А?
– Вертолеты, запчасти, людей.
– Мы не можем этого сделать, Джен. Я уже пятьдесят раз тебе говорил.
– О нет, мы можем, если захотим и если у нас будет план. – Она произнесла это с такой непоколебимой уверенностью, что его захлестнуло с головой. – Есть Энди, он поможет. Энди может составить план, мы не можем. Ты можешь его осуществить, он – нет. Они не хотят, чтобы мы здесь оставались, так тому и быть, мы уйдем, но уйдем со своими вертолетами, со своими запчастями и с чувством собственного достоинства. Нам нужно будет вести себя очень скрытно, но мы можем это сделать. Мы можем это сделать. Я знаю, что можем.
Часть вторая
Суббота
17 февраля
Глава 30
КОВИСС. 06:38. Мулла Хусейн сидел скрестив ноги на тонком матрасе и проверял исправность своего АК-47. Коротким отработанным движением он со щелчком вставил в автомат новый рожок с патронами.
– Хорошо, – сказал он.
– Сегодня опять будут стычки? – спросила его жена.
Она стояла у противоположной стены комнаты рядом с топившейся дровами печкой, на которой закипала кастрюлька с водой для первого кофе дня. Ее черная чадра зашелестела, когда она шевельнулась, скрывая то, что она снова носит ребенка.
– Как будет угодно Аллаху.
Она повторила эти слова вслед за мужем, пряча свой страх, опасаясь того, что станется с ними со всеми, когда ее муж обретет мученичество, которое он так истово искал, желая в самой потаенной глубине своего сердца кричать со всех минаретов о том, как невыносимо то, что Бог требовал подобной жертвы от нее и от их детей. Семь лет замужества, три живых ребенка, четыре мертвых ребенка и глубокая бедность на протяжении всех этих лет – такой разительный контраст с ее предыдущей жизнью в семье родителей, которые владели мясной лавкой на базаре, где всегда было в достатке еды, и много смеха, и прогулок без чадры, и пикников, и даже походов в кино, – оставили глубокие морщины на ее некогда привлекательном лице. Как будет угодно Аллаху, но только это нечестно, нечестно! Мы умрем с голоду. Кто захочет кормить семью мертвого муллы?
Их старший сын Али, маленький мальчик шести лет, сидел на корточках у двери их однокомнатной хижины, стоявшей рядом с мечетью, и внимательно наблюдал за каждым движением отца; два его младших брата, трех и двух лет, спали на соломенном матрасе на земляном полу, завернувшись в старое армейское одеяло. Они свернулись калачиком, как котята. В комнате помещались грубый дощатый стол с двумя скамьями, несколько горшков и кастрюль, большой матрас родителей и маленький матрас Али на старых коврах. Светильником служила масляная лампа. Джуб снаружи служил как для стирки, так и для отправления отходов. Никаких украшений на выбеленных глинобитных стенах. Водопроводный кран, который иногда работал. Мухи и насекомые. И в нише, обращенной в сторону Мекки, на почетном месте – старый зачитанный Коран.
Только что рассвело, день был холодным и хмурым, и Хусейн уже призвал правоверных на утреннюю молитву в мечети, протер автомат от пыли и тщательно смазал его маслом, прочистил ствол и дозарядил магазин. Теперь он как новый, удовлетворенно думал Хусейн, готовый и далее исполнять Божий труд, а для такого оружия сейчас много работы. Насколько же АК-47 все-таки лучше М-14, проще, надежнее и такой же точный на небольших расстояниях. Глупые американцы. Надо же быть такими глупцами, чтобы создать винтовку для пехоты со сложной конструкцией и точно бьющей на девятьсот шагов, когда драться в большинстве случаев приходится шагов с трехсот, а АК-47 можно хоть весь день по грязи волочить, и он все равно будет делать то, что должен делать: убивать. Смерть всем врагам Аллаха!
