– Ты знаешь про постановление о конфискации?
– Какое постановление?
Он рассказал ей. Ее глаза снова наполнились слезами, и она села прямо, забыв на мгновение про боль. Шахразада не мигая смотрела на пламя светильника и на тени, которые оно отбрасывало.
– Стало быть, у нас нет дома, ничего нет. На все воля Аллаха, – тупо проговорила она. Потом тут же добавила совсем другим голосом: – Нет, это не воля Аллаха! Это воля «зеленых повязок»! Теперь мы должны объединиться, чтобы спасти семью, иначе получится, что они одержали победу над отцом. Мы не можем позволить им убить его, а потом еще и одержать над ним победу, это было бы ужасно.
– Да, я согласен, но этот перелет решил бы наши проблемы на несколько недель…
– Ты прав, Томми, как всегда, да-да, он решил бы их, если бы нам нужно было уезжать отсюда, но здесь наш дом, он остался им в той же степени, если не больше, о, как мы будем здесь счастливы! Утром я соберу слуг и перенесу сюда все наше из квартиры… Ба! Что такое несколько ковров и безделушек, когда у нас есть этот дом, когда у нас есть мы? Я обо всем распоряжусь… О, мы будем счастливы здесь!
– Но если т…
– Это воровство делает еще более важным то, чтобы мы остались здесь, чтобы сопротивлялись, протестовали. Оно делает марш, о, гораздо более важным. – Она приложила палец к его губам, видя, что он собирается что-то сказать. – Если тебе необходимо выполнить этот рейс – а ты, конечно же, должен выполнять свою работу, – тогда отправляйся, мой дорогой. Только побыстрей возвращайся назад. Через несколько недель Тегеран будет таким же, как всегда, снова добрым, и я знаю, что именно этого хочет Бог.
О да, уверенно думала она, и ее счастье пересиливало боль, к тому времени я буду уже на втором месяце, и Томми будет так гордиться мной, а тем временем так замечательно будет жить здесь, в кругу семьи, и отец будет отомщен, а дом снова наполнится смехом.
– Все будут нам помогать, – сказала она, ложась в его объятия, такая усталая, но такая счастливая. – О Томми, я так рада, что ты вернулся домой, мы вернулись домой, все будет так чудесно, Томми. – Ее речь становилась медленнее по мере того, как волны сна накатывались на нее. – Мы все поможем Мешангу… и те, кто за границей, вернутся назад, тетя Ануш и их дети… Они помогут… а дядя Валик будет направлять Мешанга…
У Лочарта не хватило мужества рассказать ей.
Воскресенье
18 февраля
Глава 34
ДВОРЕЦ ХАНА. ТЕБРИЗ. 03:13. В темноте маленькой комнатки капитан Росс откинул кожаную крышечку с циферблата наручных часов и всмотрелся во флюоресцирующие цифры.
– Все готово, Гуэнг? – прошептал он по-гуркхски.
– Да, сахиб, – тихо ответил Гуэнг, радуясь, что ожидание закончилось.
Осторожно и бесшумно оба мужчины поднялись с соломенных тюфяков, которые лежали на старых попахивающих коврах, брошенных на твердо утрамбованный земляной пол. Они были полностью одеты, и Росс на ощупь пробрался к окну и выглянул наружу. Их охранник сидел, привалившись к стене, рядом с дверью и крепко спал; его винтовка лежала у него на коленях. В двухстах ярдах, по ту сторону заснеженных садов и флигелей и надворных построек, стоял четырехэтажный дворец Горгон-хана. Ночь была темной и холодной, небо затянуто облаками, сквозь которые время от времени проглядывала яркая луна, окруженная нимбом.
Снегу прибыло, подумал Росс, потом, осторожно надавливая, открыл дверь. Они оба встали в проеме, всеми своими органами чувств исследуя темноту вокруг. Нигде ни огонька. Росс бесшумно приблизился к охраннику и потряс его за плечо, но тот не проснулся, погруженный в искусственно вызванный сон, который должен был продлиться еще не менее двух часов. Подсунуть ему снотворное в плитке шоколада, хранившейся в их неприкосновенном запасе как раз для таких случаев, оказалось нетрудно; одни шоколадки в наборе были со снотворным, другие – с ядом. Росс еще раз сосредоточился на темноте, терпеливо ожидая, пока луна не спрячется за облаком, рассеянно почесал укус клопа. Он был вооружен только кукри и одной гранатой.
– Если нас остановят, Гуэнг, то мы просто вышли прогуляться, – сказал он ему ранее. – Оружие лучше оставить здесь. А почему у нас с собой кукри и граната? Так это старинный гуркхский обычай. Мы опозорим честь нашего полка, если будем совсем без оружия.
– Думаю, я хотел бы забрать с собой все наше оружие и ускользнуть в горы, а потом пробираться на юг, сахиб.
– Если это не сработает, так нам и придется сделать, но шансы у нас паршивые, – сказал тогда Росс. – Совсем никудышные. На открытой местности мы будем как в ловушке: эти охотники все еще преследуют нас и не отступятся, пока не поймают. Не забывай, нам едва-едва удалось добраться до конспиративного дома. Только одежда нас и спасла. – После засады, в которой погибли Вьен Роузмонт и Тензинг, Росс и Гуэнг раздели некоторых из нападавших и надели одежду горцев поверх своей военной формы. Он было подумал совсем избавиться от последней, но потом решил, что это будет неумно. – Если нас поймают, значит поймают, и дело с концом.
Гуэнг улыбнулся:
– Поэтому лучше вам стать хорошим индусом прямо сейчас. Тогда, если нас убьют, это будет не конец, а начало.
– А как мне это сделать, Гуэнг? Стать индусом? – Он криво усмехнулся, вспомнив озадаченное выражение на лице Гуэнга и его долгое пожатие плечами.
Потом они привели в порядок тела Вьена Роузмонта и Тензинга и оставили их вместе в снегу, согласно обычаю гор: тело уже не имеет ценности для духа, и из-за непреложности возрождения его оставляют животным и птицам, которые суть другие духи, пробирающиеся по собственной карме в нирвану – место божественного покоя.
На следующее утро они заметили тех, кто их преследовал. Когда они спустились с гор в предместья Тебриза, их преследователи отставали от них на каких-то полмили. Их спас только камуфляж, позволив раствориться в толпах людей: многие горцы были такими же голубоглазыми и были так же хорошо вооружены. Удача сопутствовала им, и Росс с первого раза отыскал черный ход в грязный маленький гараж, назвал имя Вьена Роузмонта, и человек в гараже спрятал их. В ту же ночь к ним пришел Абдолла-хан со своими охранниками, настроенный очень враждебно и подозрительно.
– Кто сказал вам спросить меня?
– Вьен Роузмонт. Он также рассказал нам об этом месте.
– Кто он такой, этот Роузмонт? Где он сейчас?
Росс рассказал ему, что произошло в засаде, и заметил в глубине глаз иранца что-то новое, хотя тот по-прежнему держался враждебно.
– Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Кто вы такие?
