– Господи, – пробормотал Восси, – да я его двумя пальцами могу сорвать.
Гафари нарушил молчание своим ревом:
– Очевидный недосмотр при обслуживании, поставивший под угрозу жи…
– Замолчите, Гафари! – сердито оборвал его де Плесси. – Merde! Мы все живы, и мы все обязаны жизнью капитану Скрэггеру. Никто не мог этого предвидеть, стандарты компании «С-Г» самые высокие в Иране.
– Я доложу об этом происшествии, мистер де Плесси, и…
– Да, пожалуйста, доложите и помните, что я буду с огромной похвалой отзываться о мастерстве нашего пилота. – Разгневанный де Плесси выглядел впечатляюще. Гафари он терпеть не мог, считая его подстрекателем, который в один момент открыто выступал за Хомейни и подталкивал рабочих к забастовке, при условии, что поблизости не было поддерживающих шаха военных или полицейских, а в другой – раболепствовал перед шахскими властями и наказывал рабочих за малейшую провинность. Чужеземная свинья, вон как? – Не забывайте также, что это совместное франко-иранское предприятие, а Франция не… как бы это выразиться… Франция не осталась недружелюбной к Ирану в тяжелый для вашей страны час.
– Тогда вы должны настоять, чтобы Сирри обслуживали только французы, а не старики! Я немедленно доложу об этом происшествии. – Гафари повернулся и зашагал прочь.
Прежде чем Скрэггер смог сказать или сделать что-нибудь, де Плесси положил руки ему на плечи и поцеловал в обе щеки, а потом с той же сердечностью пожал ему руку:
– Спасибо, mon cher ami!
Раздались громкие приветственные крики французов, которые поздравили друг друга, а потом обступили Скрэггера и по очереди торжественно его обняли. Затем вперед выступил Касиги.
– Домо
[12], – произнес он официальным тоном, и, к еще большему смущению Скрэггера, все четыре японца разом поклонились ему, вызвав новый взрыв приветствий со стороны французов и многочисленные похлопывания по спине.
– Спасибо, капитан, – торжественно сказал Касиги. – Да, мы понимаем и благодарим вас. – Он улыбнулся и протянул ему свою визитку, держа ее обеими руками и сопровождая все это еще одним легким поклоном. – Ёси Касиги, компания «Тода шиппинг индастриз». Благодарю вас.
– Да ничего такого страшного, мистер… э-э… мистер Касиги, – ответил Скрэггер, стараясь преодолеть смущение; гнев у него прошел, и он полностью овладел собой, хотя и пообещал себе, что как-нибудь отловит Гафари одного на берегу. – Мы… э-э… у нас есть все необходимое, чтобы держаться на воде, и места было полно, так что мы могли сесть и на воду. Это наша работа – наша работа безопасно посадить машину. И Эд тоже. – Он широко улыбнулся Восси, понимая, что, вклинившись между ним и иранцем, молодой человек спас его от потасовки, из которой он вряд ли вышел бы победителем. – Капитан Восси сделал бы то же самое. Это было не слишком опасно… Я просто не хотел, чтобы вы промокли, вода здесь приятная и теплая, правда никогда не знаешь про всякие там «челюсти»…
Напряженность исчезла, и все они рассмеялись, хотя и немного нервно: во́ды залива и устья рек, в него впадавших, кишели акулами. Теплая вода и изобилие пищевых отходов и канализационных вод, которые страны Персидского залива тысячелетиями сбрасывали в него, привлекали рыб всех форм и видов, особенно акул. И поскольку все пищевые отходы и продукты жизнедеятельности с нефтяных платформ сбрасывались прямо в море, акулы обычно держались поблизости.
– Вам доводилось видеть здесь крупные экземпляры, капитан?
– А как же. У берегов острова Харк, например, живет здоровая акула-молот. Я работал на тамошней базе пару лет, и она мне попадалась на глаза… ну, раз или два каждые несколько месяцев. В ней было футов двадцать пять, может, тридцать. Гигантских скатов я видел много, но из крупных акул – только ее.
Де Плесси передернулся:
– Merde на всех акул! Меня на Сирри одна чуть не сцапала, а я, как вы это говорите, просто балакался у берега. Но акула ринулась на меня прямо по мелководью, причем с такой скоростью, что аж выбросилась на берег. Было в ней футов восемь. Мы всадили в нее шесть пуль, но она продолжала биться и все пыталась до нас добраться. Умирала несколько часов, да и потом ни один из нас не рискнул к ней приблизиться. Фуф, акулы! – Он оглянулся на сломанную лопасть. – Я, скажем, очень рад, что оказался на платформе.
Все согласились. Французы заговорили между собой, жестикулируя, потом двое пошли вытаскивать из вертолета какие-то корзины с крышками, а третий отправился помогать человеку у ограждения, которого все еще рвало. Рабочие разошлись. Японцы ждали и смотрели.
Восси суеверно коснулся лопасти:
– На удачу, а, Скрэг?
– Почему бы и нет? Если и ты, и пассажиры остались целы, значит посадка прошла нормально.
– Почему лопасть обломилась? – спросил де Плесси.
– Не знаю, дружище, – ответил Скрэггер. – У «Сирри-3» пролетала стая мелких морских птиц, по-моему крачек. Одна из них могла попасть в винт и создать точку концентрации напряжения. Я совершенно ничего не почувствовал, но, с другой стороны, это никак и не ощущается. Я знаю, что винт был в идеальном состоянии сегодня утром, потому что мы оба его проверяли – обычная процедура. – Он пожал плечами. – Форс-мажор.
– Oui. Espèce de con! Я, скажем, не люблю быть в такой близи от форс-мажора. – Нахмурившись, он посмотрел на посадочную площадку. – Сможет двести шестой или «алуэтт» вывезти нас отсюда партиями?
– Мы пошлем за другим двести двенадцатым, а нашу птичку припаркуем вон там. – Скрэггер показал на внутреннюю часть площадки рядом с высоко торчащей работающей буровой вышкой. – В багажном отделении у нас есть колеса, так что большого труда это не составит и у вас задержки не будет.
– Хорошо. Хорошо, тогда я вас оставлю. Пойдемте со мной, – важно обратился де Плесси к остальным пассажирам. – Думаю, нам всем не помешает чашка кофе и бокал холодного шабли.
– Я полагал, что на всех платформах действует сухой закон, – сказал Касиги.
Брови де Плесси взлетели вверх.
– Так и есть, мсье. Разумеется. Для иранцев и нефранцузов. Конечно. Но наши платформы французские, и на них действует Гражданский кодекс Наполеона. – Он добавил с величественным видом: – Нам следует отпраздновать наше благополучное прибытие, и сегодня вы гости милой Франции, поэтому мы можем вести себя цивилизованно и немного изменить правилам. Для чего же еще и существуют правила, как не для того, чтобы им изменять? Разумеется. Прошу вас, потом мы начнем осмотр и проведем брифинг.
Все последовали за ним, кроме Касиги.
– А вы, капитан? – спросил он. – Чем вы займетесь?
– Мы будем ждать. Вертолет доставит сюда запчасти и механиков, – ответил Скрэггер, чувствуя себя не в своей тарелке: ему не нравилось быть в такой тесной компании с японцами, он никак не мог погасить в себе воспоминания о стольких друзьях, погибших на войне такими молодыми, тогда как он до сих пор жив-здоров, и постоянный, неотвязчивый вопрос: почему они, а не я? – Мы подождем, пока вертолет не отремонтируют, потом отправимся домой. Почему вы спрашиваете?
