Это означало максимальную силу проходящего радиосигнала или, на языке пилотов, «У вас все в порядке?».
После короткой паузы, которая сказала им «нет», последовал ответ:
– Да, капитан Мак-Ивер.
– Хорошо, капитан Эйр, – произнес Мак-Ивер, подтверждая, что все правильно понял. – Пригласите к аппарату капитана Старка, будьте добры.
– Виноват, сэр, не могу этого сделать. Капитан Старк все еще в Бендер-Дейлеме.
– Что он там делает? – резко спросил Мак-Ивер.
– Капитан Луц приказал ему задержаться там и приказал капитану Дюбуа завершить перевозку особо важных персон, затребованную «Иран ойл»… и выполнявшуюся по вашему разрешению.
Старку до отлета удалось связаться с Тегераном и объяснить Мак-Иверу проблему, возникшую с муллой Хусейном. Мак-Ивер дал разрешение на полет при условии, что он будет согласован с полковником Пешади, и сказал Старку, чтобы тот держал его в курсе.
– Сто двадцать пятый прибудет в Ковисс завтра, капитан Мак-Ивер?
– Это возможно, – ответил Мак-Ивер, – но кто может знать наверняка. – (По плану 125-й должен был прибыть в Тегеран вчера, но из-за вспыхнувшего вблизи аэропорта бунта все полеты были временно отменены до следующего дня, понедельника.) – Мы работаем над получением разрешения на прямой перелет в Ковисс. Дело сложное, поскольку военная служба управления полетами… недоукомплектована людьми. Тегеранский аэропорт… э-э… забит, поэтому мы не можем вывезти никого из членов семей наших сотрудников. Передайте Мануэле, чтобы была готова, на случай если мы получим разрешение. – Мак-Ивер поморщился, пытаясь решить, как много он может позволить себе сказать в открытом эфире, и тут увидел, что Лочарт делает ему знак.
– Давай я, Мак. Фредди говорит по-французски, – шепнул Лочарт.
Мак-Ивер посветлел лицом, с благодарностью подался вперед и передал Лочарту микрофон.
– Écoute
[20], Фредди, – начал Лочарт на канадском французском, который, как он знал, даже Эйр, прекрасно говоривший по-французски, понимал с трудом, – марксисты по-прежнему удерживают международный аэропорт, им помогают повстанцы из числа сторонников Хомейни и предположительно люди из ООП, диспетчерская вышка все еще у них в руках. Сегодня прошел слух, что будет переворот, что премьер-министр дал добро, что войска наконец двинулись по всему Тегерану, получив приказ подавлять любые беспорядки и стрелять на поражение. А у вас там что за проблемы? Все целы и невредимы?
– Да, никаких хлопот, – услышали они ответ на гортанном французском с многозначительными интонациями. – Я получил приказ ничего не рассказывать, но серьезных проблем здесь нет, можете поверить, хотя они нас слушают. В Отстойнике – так они между собой называли Бендер-Дейлем, где в воздухе постоянно висел густой запах бензина, – проблем полно, а Босса отправили наверх до отпущенного ему срока…
Глаза Лочарта расширились.
– Кияби застрелили, – пробормотал он Мак-Иверу.
– …но старина Руди полностью контролирует ситуацию, и Дюк в порядке. Нам лучше прекратить это, старина. Они слушают.
– Понимаю. Сидите тихо, и остальным передай то же самое, если сможешь. И еще что мы тут живы-здоровы, – Лочарт перешел на английский и добавил, не прерывая предложения: – и я повторяю: завтра мы перешлем наличку для ваших сотрудников.
Голос Эйра повеселел.
– Без балды, старина?
Лочарт против воли рассмеялся:
– Без балды. Держите дежурную рацию включенной, мы будем сообщать о развитии ситуации. Передаю микрофон капитану Мак-Иверу. Иншаллах! – Он вернул микрофон Маку.
– Капитан, вы разговаривали с Бендер-Ленге вчера или сегодня?
– Нет. Пытались было с ними связаться, но не получилось. Наверное, солнечные пятна. Сейчас еще раз попробую.
– Спасибо. Передавайте привет капитану Скрэггеру и напомните ему, что на следующей неделе у него медосмотр. – Мак-Ивер мрачно улыбнулся и добавил: – Проследите, чтобы капитан Старк связался со мной сразу же, как вернется. – Он завершил разговор.
Лочарт передал ему то, что услышал от Эйра. Налил себе еще виски.
– А мне, черт подери! – раздраженно произнес Мак-Ивер.
– Но, Мак, ты же зна…
– Только не начинай. И побольше содовой. – Лочарт взял второй стакан, а Мак-Ивер встал, подошел к окну и выглянул наружу, ничего не видя перед собой. – Бедняга Кияби. Вот уж действительно хороший был мужик, таких еще поискать, хороший для Ирана и с нами был честен. За что они его убили? Безумцы! Руди «приказал» Дюку, «приказал» Марку… Что это значит, черт побери?!
– Только то, что возникли проблемы, но Руди с ними сумел разобраться. Фредди сказал бы, если бы у Руди не получилось. Соображает он быстро и по-французски говорит свободно, так что нашел бы способ. Времени у нас хватало, даже хотя «они» и подслушивали, кто бы эти «они» ни были, черт бы их побрал! – сказал Лочарт. – Может, там было, как в Загросе.
На базу в Загросе жители деревни Яздек пришли на рассвете через день после возвращения Лочарта из отпуска. Мулла их деревни получил приказ Хомейни начать восстание против «незаконного правительства шаха» и взять район под свой контроль. Мулла родился в этой деревне и хорошо знал горы, которые зимой снег запирал напрочь и куда можно было добраться лишь с большим трудом все остальное время в году. Опять же начальник полиции, против которого ему следовало вести восставших, доводился ему племянником, а Насири, директор вертолетной базы, тоже являвшийся мишенью для революционеров, был женат на дочери сестры его жены, которая теперь жила в Ширазе. Но что еще важнее, оба они были из племени галезан, мелкой ветви кочевников-кашкайцев, которое – много столетий назад – мирно осело здесь, вокруг этого крошечного перекрестка путей, и начальник полиции, которого звали Ничак-хан, был еще и их каландаром.
Поэтому мулла поступил правильно и посоветовался с Ничак-ханом, и хан согласился, что восстание против их наследственного врага шаха Пехлеви должно произойти, что, дабы отпраздновать революцию, каждый, кто пожелает, мог вволю палить из своего оружия по звездам и что с рассветом он проведет обязательную реквизицию чужеземного аэродрома.
Они пришли на рассвете. С оружием. Все мужчины, сколько их было в деревне. Ничак-хан вместо полицейского мундира был облачен в одежду своего племени. Он был гораздо ниже ростом, чем Лочарт, крепкий, худощавый, с железной хваткой и неутомимыми стальными ногами, перепоясанный через плечо патронташем и с винтовкой в руках. По предварительной договоренности Лочарт в сопровождении Жан-Люка Сессона – по просьбе хана – встретил их у двух наспех сложенных из камней колонн, которые символизировали ворота базы. Лочарт отдал честь и признал Ничак-хана правителем всей базы, оба каменных столба церемониально развалили, со всех сторон раздались радостные крики и шумная пальба в воздух. Затем Ничак-хан преподнес букет цветов Жан-Люку Сессону как представителю Франции, поблагодарив его от имени всех галезан-кашкайцев за помощь и поддержку, оказанную Хомейни, который избавил их от их врага, шаха Пехлеви.
