– Да, капитан Морияма. Сколько это займет времени?
– Два часа, не больше – прибраться и взять носовые якоря на кат.
Это означало отправку катера к намертво закрепленным буям, чтобы открепить от них носовые якорные цепи танкера и затем вновь прикрепить эти цепи к якорям на судне.
– Хорошо. – Де Плесси и Скрэггеру Касиги сказал по-английски: – Мы погрузились и готовы отплыть. Часа два – и мы уже будем в пути.
– Отлично! – отозвался де Плесси, испытывая такое же облегчение. – Теперь мы можем расслабиться.
Вся операция погрузки прошла очень хорошо. Меры безопасности были усилены на всем острове и на корабле. Все, что можно было проверить, проверили. На борт допустили только трех иранцев, без которых нельзя было обойтись. Каждый подвергся обыску, и за ними внимательно наблюдал член японского экипажа. Среди других иранцев, оставшихся на берегу, не было замечено никаких проявлений враждебности. Все вероятные места, где могла быть спрятана взрывчатка или оружие, тщательно осмотрели.
– Может быть, этот юный бедняга с «Сирри-1» ошибался, Скрэг, mon ami.
– Может быть, – ответил Скрэггер. – Все равно, приятель, я считаю, что Абдуллу Турика убили. Ни у кого, кто свалится с платформы в спокойное море, не будет такого изуродованного лица, не будет выбитых глаз. Бедолага.
– Но акулы, капитан Скрэггер, – заметил Касиги; он тоже был встревожен. – Акулы могли нанести ему все эти раны.
– Да, могли. Но я готов жизнь поставить на то, что это все из-за того, что́ он сообщил мне.
– Надеюсь, вы ошибаетесь.
– Готов поспорить, что правды мы никогда не узнаем, – печально произнес Скрэггер. – Как там это ваше слово, мистер Касиги? Карма. У этого юного бедолаги карма оказалась короткой и совсем не ласковой.
Остальные согласно кивнули. В молчании они смотрели, как танкер отделяется от пуповины огромной баржи.
Чтобы рассмотреть все получше, Скрэггер перешел на край мостика. В ярком свете прожекторов нефтяники кропотливо отвинчивали двенадцатидюймовую трубу от комплекса вентилей на барже. Их было шестеро. Двое из японской команды, три иранца и инженер-француз.
Впереди под ним во всю длину и ширь раскинулась плоская палуба танкера. Посередине этой палубы стоял его 206-й. Он посадил там машину по совету де Плесси и с разрешения Касиги.
– Чудненько! – сказал тогда Скрэггер французу. – Я доставлю вас назад на Сирри или в Бендер-Ленге, куда захотите.
– Ёси Касиги предлагает нам обоим заночевать на борту, Скрэг, и вернуться на берег завтра утром. Для вас это будет приятной сменой обстановки. Мы можем вылететь с танкера на рассвете и вернуться в Бендер-Ленге. Летим на корабль. Я был бы вам очень признателен.
Поэтому он сел на танкере на закате, не очень четко представляя себе, почему принял приглашение, но он заключил договор с Касиги и полагал, что должен его соблюдать. Опять же его не оставляло тошнотворное чувство вины за то, что случилось с Абдуллой Туриком. Вид изувеченного тела юноши глубоко потряс Скрэга и вызвал желание оставаться на Сирри, пока танкер не уйдет. Поэтому он прилетел и постарался быть хорошим гостем, наполовину соглашаясь с де Плесси, что смерть юноши, возможно, все-таки была простым совпадением и принятые меры безопасности остановят любую попытку диверсии.
Они все были как на иголках с момента начала погрузки днем раньше. А сегодня вечером нервничали еще сильнее. Выпуск новостей Би-би-си опять был очень тревожным: сообщали о резкой эскалации противостояния в Тегеране, Мешхеде и Куме.
К этому добавилось сообщение от Мак-Ивера, которое Эйр аккуратно передал из Ковисса по-французски – новости о продолжающемся захвате тегеранского международного аэропорта, о возможности государственного переворота и об убийстве Кияби. Смерть Кияби потрясла и де Плесси. И все это в сочетании со слухами и опровергающими их слухами, которые носились среди иранцев, сделало вечер безрадостным. Слухи о готовящемся военном вторжении США, о готовящемся вторжении Советов, о покушениях на жизнь Хомейни, на жизнь Базаргана, выдвинутого им на должность премьер-министра, на жизнь законного премьер-министра Бахтияра, на жизнь американского посла, слухи о том, что в Тегеране сегодня ночью произойдет военный переворот, что Хомейни уже арестован, что все вооруженные силы сложили оружие и Хомейни стал де-факто правителем Ирана и что генерал Нассири, руководитель САВАК, был схвачен, подвергнут суду и расстрелян.
– Все эти слухи не могут быть правдой, – высказал Касиги их общее мнение. – Ничего не остается, кроме как ждать.
Он оказался прекрасным хозяином. Вся пища была японской. Даже пиво. Скрэггер постарался скрыть, насколько ему не понравились поданные в качестве закуски суши, зато он получил огромное удовольствие от жаренного на углях цыпленка в солоновато-сладком соусе, риса и креветок и овощей, обжаренных в кляре.
– Еще пива, капитан Скрэггер? – угощал Касиги.
– Нет, спасибо. Одна бутылка – это все, что я позволяю себе, хотя признаю, что пиво хорошее. Может быть, не такое хорошее, как «Фостерс», но близко к нему.
Де Плесси улыбнулся этим словам:
– Вы не представляете себе, какой это комплимент, мистер Касиги. Для австралийца сказать, что какое-то пиво стоит близко к «Фостерс», – это высшая похвала.
– Да нет, на самом деле мне хорошо это известно, мистер де Плесси. В Австралии я тоже предпочитаю «Фостерс».
– Вы часто там бываете? – поинтересовался Скрэггер.
– О да. Австралия – один из основных источников целого ряда сырьевых товаров для Японии. Моя компания владеет сухогрузами для перевозки угля, железной руды, пшеницы, риса, бобов сои, – ответил Касиги. – Мы импортируем огромное количество вашего риса, хотя бо́льшая его часть идет на производство нашего национального напитка – саке. Вы пробовали саке, капитан?
– Да, однажды попробовал. Но теплое вино… саке не отвечает моим вкусам.
– Согласен, – вставил де Плесси и торопливо добавил: – Разве что зимой, как горячий пунш. Вы говорили об Австралии.
– Мне очень нравится эта страна. К тому же мой сын учится в Сиднейском университете, поэтому время от времени мы его навещаем. Это страна чудес – такая огромная, такая богатая, такая пустая.
Да, мрачно подумал Скрэггер. Ты хочешь сказать, такая пустая, что прямо ждет, когда ее заполнят миллионы ваших рабочих муравьев? Благодарение богу, нас разделяют тысячи миль, и США никогда не допустят, чтобы нас захватили!
– Чепуха! – сказал ему Мак-Ивер как-то во время дружеского спора, когда он, Мак-Ивер и Петтикин два года назад поехали в отпуск на неделю в Сингапур. – Если когда-нибудь в будущем Япония выберет подходящий момент – скажем, когда США станут что-то всерьез делить с Россией, – Штаты не смогут и пальцем пошевелить, чтобы помочь Австралии. Думаю, они пойдут на сделку и…
– Грязный Дункан растерял все шарики свои, Чарли, – сказал тогда Скрэггер, покрутив пальцем у виска.
