Петтикин проверил запоры на двери и на всех окнах, задернул занавески, отгородившись от ночной тьмы, потом налил себе хорошую порцию водки, смешал ее с замороженным апельсиновым соком, который нашел в морозильнике, и уселся перед огнем, пытаясь собраться с духом и успокоиться. У него были яйца на завтрак, и он был вооружен. Газовая печка работала исправно. Внутри было уютно. Через какое-то время он почувствовал себя лучше, в большей безопасности. Прежде чем лечь спать в спальне для гостей, он еще раз проверил запоры. Вскоре заснул.
Утром ночные страхи пропали. Позавтракав яичницей, пожаренной вместе с хлебом, как он любил, Чарли прибрался в комнате, надел утепленную летную куртку и штаны, отпер дверь и уперся носом в дуло автомата, которое ему сунули прямо в лицо. Шесть революционеров ввалились в комнату, и начался допрос. Час за часом.
– Я не шпион и не американец. Повторяю вам, я британец, – говорил он снова и снова.
– Ложь, ваши документы говорят, что вы из ЮАР. Клянусь Аллахом, они что, тоже фальшивые? – Командир группы, человек, называвший себя Федором Ракоци, был крепким мужчиной с непроницаемыми карими глазами, выше ростом и старше годами, чем остальные; по-английски он говорил с акцентом. Одни и те же вопросы раз за разом: – Откуда вы прибыли, зачем вы здесь, кто ваш начальник в ЦРУ, кто ваш связной здесь, где Эрикки Йокконен?
– Не знаю. Я уже пятьдесят раз вам говорил, что не знаю… Здесь никого не было, когда я прилетел сюда вчера вечером на закате. Меня прислали забрать Эрикки и его жену. У них дела в Тегеране.
– Ложь! Они сбежали ночью, два дня назад. Зачем им было сбегать, если вы должны были прилететь, чтобы их забрать?
– Я уже говорил. Меня здесь не ждали. Почему им вообще пришлось бежать? Где Диббл и Арберри, наши механики? Где наш директор базы Даяти и ку…
– Кто ваш связной ЦРУ в Тебризе?
– Нет у меня никакого связного. Мы – британская компания, и я требую встречи с британским консулом в Тебризе. Я тр…
– Враги народа ничего не имеют права требовать! Даже пощады. По воле Бога у нас идет война. На войне людей расстреливают!
Этот допрос продолжался все утро. Несмотря на его протесты, они забрали у него все документы, его паспорт с жизненно необходимыми разрешениями на выезд и на пребывание в стране, связали ему руки и бросили сюда, грозя самой страшной расправой, если он попытается сбежать. Позже Ракоци и два охранника вернулись.
– Почему вы не сказали, что привезли запчасти для двести двенадцатого?
– А вы не спрашивали, – зло ответил Петтикин. – И вообще, кто вы такой, черт вас подери?! Верните мне мои документы. Я требую встречи с британским консулом. Развяжите мне руки, черт возьми!
– Бог поразит вас, если будете сквернословить и богохульствовать! На колени! И молите Бога о прощении. – Они поставили его на колени. – Молите о прощении!
Он подчинился, ненавидя их.
– Вы можете управлять не только двести шестым, но и двести двенадцатым?
– Нет, – ответил он, неуклюже поднимаясь на ноги.
– Ложь! Это указано в вашей лицензии. – Ракоци швырнул документ на стол. – Почему вы лжете?
– А какая разница? Вы не верите ничему из того, что я говорю. Вы и правде не поверите. Разумеется, я знаю, что это указано в моей лицензии. Разве я не видел, как вы ее забрали? Конечно, я могу пилотировать двести двенадцатый, раз мне присвоена такая категория.
– Комитет будет судить вас и вынесет приговор, – сказал Ракоци с непреложностью, от которой у Петтикина мурашки побежали по спине. Потом они оставили его.
На закате ему принесли немного риса и супа и снова оставили одного. Он почти не спал и сейчас, на рассвете, понимал, как он беспомощен. В нем начал расти страх. Во Вьетнаме его один раз сбили, он попал в плен и был приговорен вьетконговцами к смерти, но его эскадрилья вернулась за ним с вертолетами огневой поддержки и «зелеными беретами». Они расстреляли всю деревню и вьетконговцев вместе с ней. Это был еще один раз, когда он избежал неминуемой смерти. «Никогда не ставь на смерть, пока ты живой. Только так, старина, – сказал ему тогда его молодой американский командир. – Только так ты сможешь спать по ночам». Командира звали Конрой Старк. Их вертолетная эскадрилья была смешанной: американцы, британцы, несколько канадцев. Базировались они в Дананге. Черт, там тоже была та еще заваруха!
Интересно, что сейчас поделывает Дюк? – подумал он. Везучий сукин сын! Небось в Ковиссе-то он в полной безопасности, да и Мануэла с ним – опять везение. Вот уж действительно потрясающая женщина и сложена как медвежонок-коала – вся такая милая, с этими ее огромными карими глазищами, и изгибов на теле в самый раз.
Он отпустил свои мысли бродить бесконтрольно, размышляя о ней и Старке, о том, куда подевались Эрикки с Азаде, о той вьетнамской деревушке и о капитане Россе и его людях. Если бы не он! Росс был еще одним его спасителем. В этой жизни человеку необходимы спасители, чтобы уцелеть, эти удивительные люди, которые чудесным образом появляются в твоей жизни без всяких видимых причин, появляются как раз вовремя, чтобы дать тебе шанс, в котором ты отчаянно нуждаешься, или спасти тебя от катастрофы, опасности, зла. Интересно, они появляются потому, что ты молишься, чтобы помощь пришла? Стоя на самом краю, человек всегда молится, так или иначе, даже если молитва обращена и не к Богу! Но у Бога много имен.
Он вспомнил старину Сомса в посольстве и его: «Не забывай, Чарли, Пророк Мухаммад провозгласил, что Аллах – Бог – имеет три тысячи имен. Тысяча известна только ангелам, тысяча – только пророкам, триста содержатся в Торе, Ветхом Завете, еще триста – в Забуре, это псалмы Давида, еще триста – в Новом Завете и девяносто девять – в Коране. Итого получается две тысячи девятьсот девяносто девять имен. Одно имя сокрыто Богом. По-арабски оно называется аль-исм аль-азам – Величайшее Имя Бога. Каждый, кто читает Коран, прочтет его, не зная об этом. Бог поступил мудро, что спрятал Свое Величайшее Имя, а?»
Да, если только Бог есть, подумал Петтикин, продрогший и измученный.
Перед самым полуднем Ракоци вернулся с двумя из своих людей. Петтикина поразило то, что Ракоци вежливо помог ему подняться на ноги и принялся развязывать веревку на руках.
– Доброе утро, капитан Петтикин. Очень прошу извинить за ошибку. Пожалуйста, следуйте за мной. – Ракоци прошел в главную комнату. Кофе стоял на столе. – Вы пьете кофе черным или по-английски, с молоком и сахаром?
Петтикин потирал саднящие запястья, пытаясь заставить свой мозг работать.
– Что это значит? Узника решили попотчевать обильным завтраком?
– Извините, я не понимаю.
– Да нет, ничего. – Петтикин во все глаза смотрел на Ракоци, все еще ожидая подвоха. – С молоком и сахаром. – Кофе был великолепным на вкус и вернул его к жизни, и Чарли налил себе еще. – Стало быть, ошибка? Все это – ошибка?
– Да. Я… э-э… проверил ваш рассказ, и все подтвердилось, хвала Аллаху. Вы вылетаете немедленно. Чтобы вернуться в Тегеран.
