– Так, – Саттия гневно воззрилась на провожавшую гостей служанку, ту же самую, что подавала на стол. – Корни и листья, как мы тут будем ночевать?
– Другие комнаты заняты, – служанка улыбнулась и повела плечами так, что полная грудь в вырезе ее платья затрепетала. Олен отвел взгляд с некоторым трудом, Бенеш поперхнулся.
– Ладно, – взором Саттии можно было замораживать воду. – Иди, ты свободна.
Служанка, вильнув тугим задом, удалилась, путешественники остались в комнате втроем.
– Как-нибудь уляжемся, – сказал Олен примирительно. – Ты вон какая стройная, мы тоже не очень жирные…
– Попробуем, – девушка немного оттаяла. – Но только я, чур, у стенки.
Убрались на лежаке без труда. Бенеш лег с краю, Олен – в середине, натянул одеяло, такое дырявое, что им можно было ловить рыбу. Сумерки за окном перешли в ночь, а он все лежал, и в голове сменяли друг друга мысли: что будет с ними завтра, послезавтра, когда окажутся на землях Безариона? Что, если приятель старого мага перебрался в другое место или просто откажется помочь? Что делать дальше, куда бежать от врагов?
Сон поглотил все тревоги, точно болото – брошенный в него валун.
Проснулся Олен от толчка в бок. Открыв глаза, понял, что Саттия повернулась и задела его локтем. При этом девушка улеглась так, что пушистые волосы щекотали ему лицо.
Бенеш монотонно, с присвистом, храпел. Из коридора долетали шаги и голоса, из-за окна – стук топора и скрип колодезного ворота. Где-то далеко лаяла собака, и спать, если честно, больше не хотелось. Хотелось срочно выбраться из комнаты и найти отхожее место.
Олен, отогнав желание прикоснуться к белым волосам, осторожно выбрался из кровати. Натянул сапоги и вышел в коридор. На лестнице столкнулся с поднимающимся купцом, тот приветливо улыбнулся:
– А, доброе утро. Не пойдете с нами на похороны? Все же сражались с убитым бок о бок, хоть и недолго…
По обычаю, общему для всех людей, от Льдистых гор до Жаркого океана тела клали в могилу на рассвете. Считалось, что в этом случае жизненная сила погибшего перейдет животворному светилу, а от него вернется в мир светом и теплом.
– Думаю, нет, – Олен покачал головой. – Пусть покоится он в мире с Адергом и Афиасом.
– Пусть покоится, – и Анер отступил в сторону.
Во дворе Олен застал седого патриуса в серой парадной мантии. Неожиданно для себя остановился и попросил, склонив голову:
– Благословите, мудрый отец. Много неправедного совершил за последнее время.
– Боги простят, – патриус улыбнулся, взял висящий на груди амулет – паучка из серебра, и коснулся им лба просителя.
Олен почувствовал, как от затылка к копчику побежала холодная щекотка. Засела там, как гвоздик из ледяного металла. Пропала, только когда он вернулся в комнату и застал там проснувшихся спутников.
– Хоронят? – спросила Саттия, кивнув в сторону окна, из-за которого доносился унылый речитатив Отходной Песни.
– Да, – кивнул Олен. – Купец и нас звал на похороны, но я отказался.
– Правильно сделал, нечего время тратить на всякую ерунду, – Саттия ловко уложила волосы. Воткнула в них пару заколок в виде серебряных бабочек, и те потерялись меж светлых прядей. – Ну что, пошли?
– Пошли, – вздохнул Бенеш, за вчерашний день обгоревший еще больше, до настоящей красноты.
Спустились вниз, в пустынном общем зале позавтракали творогом со сметаной и теми же сосисками, только вареными. Саттия расплатилась с хозяином, и путешественники вышли во двор, заставленный телегами и от этого очень тесный. Кусака приветственно махнул хвостом при виде хозяина, попытался вцепиться ему в рукав, но промахнулся. Олен слегка шлепнул жеребца по крупу и потянулся за уздечкой.
Заседлали коней, забрались в седла, и постоялый двор остался за спиной. По кривым улочкам путешественники добрались до южных ворот поселка. Дюжие мужики налегли на створки и те открылись беззвучно. Один из парней на сторожевой башне что-то крикнул напутственное, но что именно – Олен за стуком копыт не разобрал. Снова потянулась пыльная, прокаленная солнцем дорога.
Сегодня было чуть прохладнее, чем в предыдущие дни. Западный ветер тащил по небу лохматые облака, умерял жару.
– Кажется, самые дикие места мы проехали, – проговорила Саттия, когда через несколько миль показался еще один поселок.
– Осталось придумать, что мы будем делать в местах населенных, – покачал головой Олен, – в Безарионе.
Вчерашняя тревога никуда не ушла, лишь угнездилась поглубже. Время от времени напоминала о себе желанием повернуть куда-нибудь в сторону или мыслями о том, что впереди может ждать засада Чернокрылых. В такие моменты Олен брался за рукоять меча – это странным образом успокаивало.
– А что тебя беспокоит? – девушка покосилась на него с удивлением. – Приедем в город, найдем того типа, о котором говорил Бенеш, вот и все.
– Ага, а Харугот и его Чернокрылые будут просто глядеть на нас. Они хорошо знают, как я выгляжу, так что первый же разъезд закует меня в цепи.
– Ну… ты подумай сам, – смешался в разговор Бенеш. – Судя по тому, что ты рассказал, они не знают о мече. Еще… это… не могут догадываться, что путешествуешь не один… Хотя любой всадник на улицах Безариона выделяется, да… Что-то надо с этим сделать. Я…
– Верно-верно, – перебила ученика мага Саттия. – Но мы можем оставить лошадей, не доезжая до города.
– Где, клянусь Селитой? В лесу?
– Почему? Когда мы с роди… когда я ездила в Безарион, мы по пути гостили у дальнего родственника в городке Лиден. Это в десятке миль вверх по течению Дейна. Можно договориться с ним.
– А он не попытается тебя выпороть и отправить к родителям? – Олен вспомнил Гюнхен и эльфа, встретившего их у въезда в город.
Саттия помрачнела, на гладком лбу ее появились морщины, а руки сжались в кулаки.
– Надеюсь, что нет, корни и листья, – буркнула она. – Хотя это мое дело, и я его улажу.
– Ладно, с лошадьми решили, – сказал Олен. – Но что делать с моим лицом? Ведь его не оставишь вместе с лошадьми?
– Ты забыл про мазь, – хмыкнула Саттия. – Про ту, что делает кожу похожей на плохо зажившую рану.
– Мазь? – встрепенулся Бенеш. – Откуда такая у вас?
– Ведьма подарила, – Олен потер щеку, из памяти всплыли мерзкие ощущения, пережитые в Гедене, – потом посмотришь, если интересно. Честно говоря, мне эта идея не нравится, но лучшей все равно нет. Хотя… может быть, колдовство?
– Нет… не пойдет, – Бенеш помотал головой. – Я не уверен, что смогу… никогда не пробовал… да и заметно это может быть…
– Тогда не стоит и пытаться, – подвела итог Саттия. – Намажем тебя еще разок, а там уж как-нибудь.
Она замолчала, стал слышен равномерный стук бьющих в землю копыт.
