— Нет, — продолжал профессор, — не перебивай меня. Мы с госпожой Корой просим тебя: возьми еще пойла из той кормушки и привези сюда. Мы быстренько проведем экспресс-анализ. Как так нет? Почему все вымыли? Ну и что, если воняет! Ты понимаешь, что ты уничтожил вещественные доказательства?!
Голос директора трепетал от искреннего возмущения. Вот теперь-то он нашел, на кого свалить вину.
Кора понимала, что Аполидор совершенно прав. Какого черта он должен держать посреди Загона источник вони и заразы? Для чего беречь эту помойку?
— Я возмущен! — воскликнул директор еще раз и бросил трубку.
Он поглядел на Кору бешеными глазами и добавил:
— Ни на кого нельзя положиться.
— Но ведь Аполидор не ваша ночная уборщица, — сказала Кора. — Какие могут быть к нему претензии?
— Вы не понимаете! — рявкнул директор, но осекся. Он не был дураком и не хотел таковым показаться. Если трюк не удался, он сейчас придумает другой.
Другой трюк не заставил себя ждать.
Появилась вторая ассистентка.
— Господин директор, — пропела она. — Ночную уборщицу не могут найти. Соседи говорят, что она утром взяла билет на дилижанс и поехала отдыхать неизвестно куда.
— И правильно сделала! — воскликнул директор. — Я же ее уволил. Пускай теперь отдыхает.
Он поглядел на Кору, словно обыграл ее в шашки.
— Я же предупреждал. Никому нельзя верить.
Кора понимала, что может сейчас предпринять поиски уборщицы, хотя, скорее всего, это существо легендарное и в лаборатории отлично обходятся без нее. Потратит она несколько дней, в лучшем случае найдет в какой-нибудь деревне старуху, которую наняли, чтобы сыграть эту роль. Но ведь это никак не продвинет расследование. А вот противники Коры совершили глупейшую ошибку, поторопились, недодумали. На их месте она бы сделала липовую справку: все анализы в норме, ничего подозрительного в пище не обнаружено. Кому понадобилась такая инсценировка? Вернее всего, они не ожидали, что Кора займется расследованием в лаборатории.
…Кора замерла как пораженная молнией! Боже мой, где Пончик?
— Вы меня слушаете? — донесся до нее голос директора.
— Да, мне все понятно, — сказала она холодно. — У меня нет оснований не доверять вашим словам, хотя другой на моем месте наверняка бы усомнился в существовании ночной уборщицы. Но это дело местной полиции. Мое дело — сообщить о происшествии…
— Но ведь не было никакого происшествия!
— Для вас не было. Для меня это называется преступным уничтожением вещественных доказательств.
— Чепуха! Ничего подобного!
— Мне пора, профессор.
Профессор глубоко вздохнул. Он взял себя в руки.
— Вы не хотите осмотреть наши лаборатории? У нас нет секретов, мы рады показать вам свои скромные достижения, — произнес он голосом цивилизованного хозяина.
— Спасибо, в следующий раз, — ответила Кора.
Она совершила сейчас должностной проступок: она обязана была заснять все помещения института. Но отлично понимала, что ей покажут лишь то, что захотят показать, то, что показывают необразованным государственным деятелям, дабы выбить новые ассигнования. Важнее всего, как требовала интуиция и весь профессиональный опыт, было попасть в гостиницу! Найти песика. Узнать, жив ли он.
К вящему удивлению профессора, Кора потеряла интерес к ночной пропаже и к самому институту. Он проводил Кору до порога и с удивлением смотрел, как она села в лимузин и выехала с территории. Тогда он поспешил к телефону.
* * *
Переводчик маялся возле входа в гостиницу — что-то ему не доложили, и он потерял след Коры.
— Я завтрак заказал! — закричал он, опережая швейцара и открывая дверцу лимузина. Кора автоматически сунула ему в руку монетку, и переводчик сначала удивился, но потом монету спрятал. — Я заказал на завтрак омлет!
Ну просто молодая жена, впервые приготовившая повелителю завтрак!
— Спасибо, — сказала Кора, запирая машину. — Подождите меня в ресторане. Мне надо подняться в номер.
— Зачем?
— А вот это вас, любезный, не касается.
— Я не понимаю, Кора, — возмутился переводчик. — Вы уезжаете с утра, не поставив меня в известность, а ведь я из-за вас могу выговор схлопотать!
— Хлопочите.
— Вы пользуетесь моим хорошим отношением, можно сказать, послаблением. Вот уберут меня, дадут вам другого переводчика, тогда попляшете.
Переводчик открыл дверь в гостиницу и пропустил Кору вперед.
— Может, он хотя бы выучит русский язык, — сказала Кора. — Никакого труда в этом нет. Надо сесть и позаниматься.
— У меня другое призвание! — отпарировал переводчик. Кора остановила ладонью его движение к лифту. Переводчику пришлось повернуть в ресторан.
Кора поднялась на свой этаж, добежала до номера.
— Пончик! — позвала она через дверь. — Как ты там без меня?
Показалось ли ей, что Пончик откликнулся?
Ключ, как назло, не поворачивался, и еще минута была потеряна на открывание двери.
Кора вбежала в номер. Пончика не было видно.
— Где же ты, собачка?
Кора встала на колени и заглянула под кровать. Под кроватью было темно, но никаких следов собаки. Только тут Кора догадалась, что не открыла шторы.
Она потянула за шнур, но слишком сильно — шнур оторвался, а шторы остались на месте. Черт побери, надо взять себя в руки!
Кора потянула шторы в разные стороны, забросила их края на спинку кровати — стало светло. Но это не помогло. Пончика все равно не было.
Тут Кора сообразила, что в номере побывала горничная и при уборке обнаружила собаку. А так как собакам нечего делать в номерах «люкс», то Пончика выкинули из гостиницы.
Кора взяла трубку и позвонила вниз, к портье.
— Вас беспокоит дама из четырнадцатого номера. Сегодня утром у меня была собака. Маленькая, светло-рыжая, с длинной шерстью, очень живая. Сейчас я вернулась, а собачки нет. Где собачка?
— Собачкам в номерах быть не положено, — ответил портье. — А положено лишь собственным животным с регистрацией и за особую плату.
— О плате и регистрации мы договоримся как надо. А сейчас мне нужно, чтобы собаку возвратили. Где моя собака?
— Я тут же наведу справки, — портье испугался тона высокой дамы с Земли. — Я сейчас же спрошу, горничные еще в номерах.
— Но к вам собаку не приводили?
— О нет!
— Если с собакой что-то случится, вся ответственность ляжет на вас. И, предупреждаю, большая ответственность. Не хотела бы я оказаться на вашем месте.
