— Но я же видел!
— Почему вы ее не убрали, идиот?
— Ну… ну, это лишнее. Я не приучен… — Профессор был растерян и напуган.
— Говорите, вы не приучены убивать. А таскать каштаны из огня для вас другие приучены? Вступать в долю с порядочными людьми вы приучены! Надо было прирезать ее, пока связана, и тогда мы с вами спокойно бы улетели куда надо. И вернулись бы богатыми людьми. Вы же этого хотели?
— Мне нужны деньги для продолжения исследований. Вы же знаете, что не для похоти…
— Ясно. Мне они нужны для похоти? — Министр рассвирепел. Он неожиданно страшно и жестоко ударил профессора по лицу, и тот пошатнулся, прикрыв голову руками.
— Действуй! — приказал министр переводчику.
Кора оставалась свидетелем — не более как свидетелем. Но она была настороже, потому что в отличие от профессора знала, что профессиональные политики обходятся без морали и жалости — иначе им нечего делать в политике.
— Видите ли, — обратился министр к Коре, — оказывается, ему деньги нужны на развитие науки, на бескорыстное знание… А мне? Мне они нужны для того, чтобы стать президентом и вытащить эту страну из нищеты и лицемерия! Мне нужны деньги, чтобы железной рукой вымести гниль и воровство из всех ее уголков!
— Понимаю, вам приходится идти на последнее воровство, чтобы покончить со всем воровством, — ответила Кора.
Министр осекся. Замечание Коры ему не понравилось. Политики обычно лишены чувства юмора, не говоря уж о чувстве иронии или сарказма.
Переводчик уже поволок тяжелый чемодан к летному полю.
Метрах в трехстах от них Кора увидела небольшой современный самолет, украшенный гербом правительства и личным гербом церриона средней руки.
— Остановите его! — сказала Кора министру. — Не надо улетать. Это ничего не изменит.
— Поздно! — усмехнулся министр. — Вы сделали большую ошибку, госпожа Орват! Вам не надо было спешить на аэродром. Сидели бы мирно на стуле, ждали, пока вас спасут. Потом бы дали показания на суде о преступлении драконокормильца — преступлении под влиянием душевных волнений. Аполидору дали бы не очень большой срок. Каждый судья понимает, что такое законы мести…
— Остановите его, или я сама буду вынуждена его остановить.
Профессор распрямился. Половина его лица представляла собой кровоточащую ссадину. Ну и рука у молодого министра!
— Зачем же меня бить? — спросил Ромиодор. — Я же все выполнил. Я все сделал, я подставил своего кузена, я даже сам привез драконов сюда… Зачем же бить?
— А затем, мой дорогой, — холодно сказал министр, — что никто не поверит в то, что один слабоумный служитель зоопарка уменьшил в сто раз драконов и притащил их к себе домой.
— Но мы же договорились, что он, использовав мое семейное доверие, украл у меня минимизатор… — растерянно сказал профессор, который все еще никак не мог понять, почему вместо благодарности он получает колотушки и угрозы.
— Да на тебя любой следователь надавит, и ты расколешься, — сказал молодой министр, и Кора поняла, что за спиной министра стоит темное уличное детство, а может, и преступная юность. — Мы не можем рисковать.
Министр вытащил пистолет. Сделал он это как-то лениво, не спеша, так что со стороны наблюдатель вряд ли заметил бы что-то неладное, — да и сам пистолет был похож на авторучку. Невинная сцена…
Кора понимала: они убьют профессора. Но тогда они не оставят в живых и саму Кору…
Она не стала ждать, пока министр откроет стрельбу, она знала эти авторучки — они стоили бешеных денег. Они стреляли растворимыми в крови ампулами с ядом, который нельзя обнаружить ни одним анализом. У человека просто останавливается сердце…
Но у авторучки был один недостаток — ограниченный радиус стрельбы, кажется, до семи метров.
Кора схватила профессора и рванула его на себя и в сторону.
Толстое, вялое, нетренированное тело Ромиодора взлетело в воздух и, упав, покатилось к груде ящиков, забытых здесь, видно, лет пять назад.
Министр выстрелил.
Кора рыбкой нырнула следом за профессором.
Она не знала, сколько зарядов выпустил министр и сколько их еще осталось.
Профессор забился у нее в руках.
— Да не беги, убьет! — зашипела на него Кора, затаскивая его в полумрак за ящики.
Но профессор бился, как рыба, вытащенная из воды. Видно, в его помраченном сознании министр оставался другом, защитником, а Кора — полицией, врагом, позором…
Профессор умудрился ударить Кору ногой в живот, и она на мгновение ослабила хватку.
Ромиодор выскочил из-за ящиков и кинулся к министру, который стоял, направив пистолет на ящики.
— Господин церрион, я здесь! — закричал профессор.
— Вот и молодец! — радостно откликнулся министр и, подождав, пока до профессора останется шагов пять, выпустил в него ампулу.
Профессор как бы натолкнулся на стену и, раскинув руки, сполз по ней на бетон.
— Руки вверх! — крикнула Кора из-за ящиков. — Или я стреляю.
Стрелять ей было не из чего — на мирную планету сыщик ИнтерГпола отправляется без оружия. Но министр об этом не знал.
Он бросился к самолету.
Переводчик, уморившийся тащить чемодан, остановился и сообразил, что Кора хочет убить его дорогого министра. Он вытащил из кармана своих коротких брючек пистолет и принялся палить в Кору. Оказывается, они отлично вооружились для конфиденциальной поездки в соседнее государство.
На расстоянии двухсот метров выстрелы переводчика опасности почти не представляли.
— Вернитесь! — окрикнула Кора, присев за ящики, чтобы не дразнить судьбу. — Сдайтесь!
Министр, человек молодой и сильный, подхватил чемодан и громадными прыжками побежал к самолету.
Переводчик отступал, стреляя на ходу.
В этой удаленной от пассажирских терминалов части аэродрома смертельная схватка не привлекла внимания. Отдаленно гудели моторы, еле-еле доносился голос информатора, и жизнь текла, словно отделенная стеклом.
Министр на бегу поднял руку.
Выглянув в носовое окошко, пилот увидел, что министр бежит к самолету, и сообразил, что надо делать. Моторы самолета взревели, и из сопел потек горячий воздух.
Переводчик догнал церриона и помог ему, напрягшись, втащить чемодан в чрево самолета.
Потом сам поднялся внутрь и утянул за собой трап.
Люк закрылся.
Кора вышла из-за ящиков. Было поздно бежать в диспетчерскую и пытаться остановить взлет. Да и кто послушает перемазанную, избитую девушку, старающуюся сорвать правительственный визит.
Кора подошла к профессору. Больше ему на научные конференции не летать. Видно, научным талантам лучше собирать деньги на исследования более традиционными путями.
