— Пришел поздравить восстановленное семейство, — сказал он.
Артур был роскошно одет. Поверх золотистого фрака была наброшена белая атласная накидка, расшитая изображениями волчьих голов — гербом клана дю Вольфов. На что ни Вольфганг, ни его приближенные прав не имели. В руке Артур держал букет цветов.
— Может, не надо? — жалким голосом произнесла Ко.
— Надо, — ответил Артур.
Он легко отбросил Ко к стенке. Из кабинета профессора доносился стук древней пишущей машинки. Артур поправил растрепавшиеся волосы и широкими шагами направился в кабинет. Ко кинулась за ним.
Артур подошел к профессору, удивленно привставшему при виде столь шикарного посетителя.
— Разрешите поздравить вас, — произнес он, — по поводу реюньона нашего семейства.
— Как вы сказали? Реюньона? Вы говорите по-французски?
— Немного, профессор.
— Тогда спасибо вам за букет, за поздравление и разрешите сказать вам: оревуар.
— Как вы сказали?
— Я сказал по-французски. До свидания.
— О нет, — улыбнулся Артур и, легким движением отстегнув атласную накидку, кинул ее на спинку стула. — Меня так легко не выгонишь, папаша.
— Что вы имеете в виду? — Профессор отступил немного, подавленный размерами и мощью посетителя.
— А то, что я ваш зять.
— Объяснитесь! — крикнул профессор.
— А чего объясняться. Я — муж вашей дочки. Может, перейдем на «ты», папаша?
— Прекратите это безобразие и покиньте мой дом! — завизжал профессор.
— Спокойно. Давайте сядем… Вероника, а ну, принеси нам вина!
— Вероника, никуда не уходи! — приказал профессор. — И скажи мне сама, что все это значит?
— Не надо вмешивать мою любимую маленькую женушку, — откликнулся Артур. — Если вы грамотный, то возьмите и читайте.
Артур протянул профессору лист бумаги, и K° поняла, что это — копия их брачного свидетельства.
— Не может быть! — Профессор попытался разорвать лист, но Артур остановил его:
— Не старайтесь, профессор, вы же представляете, сколько мы сделали копий!
— Вероника, дочь моя, скажи, это правда?
— Да, это настоящий документ, но я надеюсь, что он не имеет силы… хотя бы потому, что я несовершеннолетняя.
— У нас на планете ты совершеннолетняя! — отозвался Артур. — Документ составлен по всем правилам. Так что попрошу выделить мне комнатку на вашем чердаке.
И он весело засмеялся, показывая замечательную здоровую челюсть, в каждый из зубов которой был вставлен бриллиантик, чтобы улыбка получалась еще лучезарнее.
— Впрочем, комнатка мне не нужна, я надеюсь, что вы нам с молодой женой купите хорошую виллу, желательно с бассейном.
Ко вынуждена была признать, что Артур был шикарен и, наверное, на человека более эмоционального, чем профессор дю Куврие, он произвел бы оглушительное впечатление. Но профессор, который в свое время хладнокровно отказался выкупить у похитителей свою единственную дочь, который потерял жену только потому, что коллекция была для него драгоценнее любого человека, не намеревался поддаваться давлению.
Он взял себя в руки, возвратил Артуру свидетельство о браке и холодным тоном заявил:
— Покиньте мой дом. Желательно захватите с собой и мою так называемую дочь. Я не желаю иметь дома предмет, который может послужить орудием шантажа.
Значит, ее он считает предметом и орудием… а впрочем, разве он не прав? Конечно же, князь использует ее как инструмент, как отмычку к сундукам господина профессора. Но не стоит расстраиваться, Ко. Ведь именно с этим преступлением мы и боремся. Вместе с исчезнувшим комиссаром Милодаром.
— Выгнать из дома собственного зятя? Ну уж это слишком! — делано возмутился Артур.
— И ты тоже уходи, — профессор смотрел на Ко глазами холодными, без ненависти, но такими холодными и равнодушными, что Ко поняла: князь проиграл — никакой доли в коллекции ему не получить. — И если вы будете сопротивляться, — продолжал профессор, — то я вызову полицию. Учтите — мой замок находится под охраной. Любая попытка нанести мне вред будет своевременно пресечена.
— Глупости, профессор! — резко ответил Артур, подбирая со стула свою волчью накидку и набрасывая ее на плечи. — Кому нужно нападать на вас? Всему миру известно, что вы бережете свои богатства в сейфах банка. Чего я достигну, убив вас? Ничего, кроме опасности быть пойманным.
— И повешенным! — добавил, улыбаясь, профессор.
— Вместо этого я предлагаю дружбу. И мир. И охрану. Я буду жить неподалеку от вас, я буду охранять вас, развлекать…
— Вот это лишнее!
— У нас с Вероникой родятся дети… вы будете гулять с внучатами. Неужели вам не хочется, чтобы крепкие шумные малыши носились по этим мрачным коридорам?
Вот этот текст Артура и был роковой ошибкой. Придумал ли монолог сам Артур или ему подсказали его умники-психологи на «Сан-Суси», но образ крепких внучат, которые носятся по коридорам дома и рвут драгоценные марки, показался профессору настолько ужасным, что он мгновенно превратился в сгусток злобной энергии и набросился на Ко и ее мужа так яростно, что через минуту оба очутились на улице и вслед им из-за запертой двери неслись несвязные выкрики:
— Внуки! Бандиты! Разграбить… уничтожить… скорее смерть!
Артур стоял перед дверьми, и желваки нервно ходили под кожей скул.
— Ты хочешь смерти? — прошептал он. — Ты ее получишь…
— Завтра же отправляюсь к адвокату! — Профессор просунул угрожающий перст между прутьев решетки. — Дезавуирую отцовство. У меня нет дочери! Любой суд меня поймет!
Трах! — захлопнулось окно.
Дом молчал.
— Этого можно было ожидать! — сказал Артур. — Хотя князь будет недоволен. Он хотел бы, чтобы этот профессор пошумел, пошумел, а потом смирился и пустил меня в дом.
— Нет, так быть не могло, — сказала Ко. — Вы плохо знаете профессора.
— А ты лучше?
— Да, я с ним жила вместе. Хоть и недолго. Он лишен человеческих чувств. А если они и сохранились… где-то там, в самой сердцевинке… их надо откапывать терпеливо, долго и с помощью добра.
— На добро у нас нет времени. Мы должны действовать.
— Как действовать?
— Решать будет князь.
Они уселись в черную машину. Сзади сидел молчаливый силач, похожий на чугунный шкаф. Артур вызвал по рации корабль. На экранчике видео появился портрет князя. Его белые волосы были встрепаны. Он ел мороженое, и белые сливки стекали по подбородку.
— Он нас выгнал, — доложил Артур.
— И Веронику выгнал?
