— Обратно без меня не уезжай, — требовательно сказал водитель со своим авто, но без документов и бензина, собираясь покинуть салон моей машины.
Заверив пассажира, что даже в мыслях не держу подобного вероломства, я вылезла из-за руля, пикнула сигнализацией и, указывая Банкину путь, двинулась туда, где обитают следователи.
* * *
Склочная гражданка, собирающаяся подать в суд на Хитрого Лиса, поджидала меня в коридоре. Это была полная дама далеко за шестьдесят, настолько похожая на вредную старуху из рекламного ролика масла «Злато», что в первый момент я даже растерялась. Вы, наверное, помните, как актриса с круглыми глазами и носом лепёшкой за обе щеки наворачивает оладьи? А когда невестка спрашивает ее: «Мама, вы на чём жарите?» — в сердцах кидает полотенце и раздражённо бурчит: «Умные все стали…» Так вот, именно она меня и встретила в управлении.
Одета рекламная бабка была в драповое пальто, отороченное потёртой чернобуркой, а на голове у нее сидела столь же заслуженная шапка из того же меха. Головной убор закрывал часть её лица, и из-под клочковатого меха на меня был устремлён лишь нос с растущими под ним редкими усами. Прямо поверх усов бордовой помадой были нарисованы фигурные губы, делающие немолодую женщину кокетливой до безобразия. Неведомым образом дама догадалась, что я как раз та, кто ей нужен, и кинулась мне на встречу.
— Простите, вы адвокат Агата Рудь? — издалека закричала бабулька, смущая пугливых посетителей управления, жавшихся на стульчиках, расставленных вдоль коридорных стен. — Такой я вас и представляла, — продолжала потенциальная клиентка. И, скривив бордовые губы в недовольной гримасе, вдруг выпалила: — Можете идти туда, откуда пришли! Мне такой адвокат задаром не нужен.
— Прежде всего, здравствуйте, — улыбнулась я, приближаясь к рекламной старухе. — Как я могу к вам обращаться?
— Никак не можете, — отрезала та. И энергично принялась меня отчитывать: — Вы что же, думаете, если я пожилой человек, то мне можно подсовывать, кого похуже? На тебе, боже, что другим не гоже? Ну, нет уж, голубушка! Мне нужен адвокат солидный, чтобы камня на камне от буквоеда Лисицына не оставил. Заладил своё: мол, трое суток моя сестра должна отсутствовать… Какие трое суток, если ей скоро девяносто исполнится? А он говорит — могла уйти в загул или уехать к друзьям в другой город. Какой другой город, когда у неё больное сердце? Судить его, бюрократа, надо! И солидный адвокат мне в этом поможет. Думаете, не найду такого?
Слушая брань старухи, я краем глаза наблюдала, как из кабинета следователя Егорова вышел покончивший с делами Пол Банкин и замер у дверного косяка, с интересом прислушиваясь к перепалке. И вдруг парень преобразился: расправил плечи, выгнул грудь колесом, сунул в зубы спичку, неизвестно откуда появившуюся, и уверенной походкой завсегдатая управления двинулся прямиком к нам. Приблизившись к старухе почти вплотную, Пол почтительно кашлянул, ловко переместил спичку из одного уголка губ в другой и, преданно глядя мне в лицо, затянул:
— Агата Львовн-а-а! Какая встреча! Как я рад вас видеть! А меня снова замели по беспределу и дело шьют. Говорят, похожий на меня пацан магазин в четверг ограбил. А я и знать ничего не знаю! Может, возмётесь меня защищать? Как в прошлый раз отмажете от тюряги, а?
Психология человека, долгие годы проживавшего при советском строе, такова: если кто-то что-то хочет увести у него из-под носа, значит, эта вещь стоящая, и надо, не раздумывая, её хватать. Шельмец Банкин мгновенно просчитал этот вариант, и он безотказно сработал — моя собеседница встрепенулась, кинув на меня заинтересованный взгляд.
— Конечно, Павел, я вам помогу, — сдержанно улыбнулась я, с теплотой глядя на Пашу.
— Агата Львовна, а как же я? — заволновалась старуха. — Я обратилась к вам раньше молодого человека!
— Действительно, Павел, вы уж меня простите, — довольно натурально смутилась я. — Женщина подошла ко мне первая, и сначала я выслушаю её.
— О блин! Агата Львовна, наберите мой мобильный, как только освободитесь, — взмолился Банкин, чуть не плача. — И помните — я следующий на очереди!
— Меня зовут Любовь Сергеевна, а фамилия Кашевая, — представилась клиентка, победоносно поглядывая на Банкина и увлекая меня в конец коридора. — Пойдёмте к окну, я расскажу, в чём суть моей претензии.
Через пятнадцать минут я знала, что гражданка Кашевая обиделась на следователя Лисицына не просто так. Дело в том, что сестра рекламной старухи, пожилая дама ещё более почтенного возраста, вчера вечером исчезла в неизвестном направлении из собственной квартиры в Армянском переулке.
— Надежде восемьдесят восемь лет, — горячо говорила Любовь Сергеевна, теребя пуговицу на пальто, — и помимо больного сердца она совершенно слепая. У нее отслоение сетчатки, и сестра не видит ничего дальше своего носа. Самостоятельно сестра не выходила из дома больше года, по всем врачам водила ее я. Но проблема, знаете ли, в том, что Надя очень доверчива. Все встречные-поперечные у неё «ребята» и «пареньки». Один раз привела домой двух «пареньков» с вокзала. Мужчины оказались с Северного Кавказа и очень обрадовались новому знакомству. Один из них, Джабраил, даже жениться хотел на Надежде. Мы с участковым еле их выпроводили. А недавно телевизионный мастер её обокрал — забрал все деньги из кошелька. Надя не видела, что показывают на экране, и считала, что это из-за плохой антенны, вот и вызывала разных жуликов, пока её не обчистили. Я убеждала Надежду заявить на вора, но сестра из-за слепоты не могла даже сказать, сколько у неё было в кошельке денег.
— И большие у Надежды Сергеевны бывали суммы? — осведомилась я.
— Вполне приличные, — закивала моя собеседница. — Надя ветеран, получает хорошую пенсию, а тратит совсем немного, бо́льшая часть денег остаётся.
— Вы осматривали квартиру сестры после её исчезновения? Может быть, что-то пропало?
— Да вроде бы нет, — неуверенно протянула клиентка, вопросительно глядя на меня. — Так мы засудим этого буквоеда?
— Знаете что, Любовь Сергеевна, давайте попробуем разобраться в вашем вопросе без помощи полиции, — решительно сказала я, предвкушая увлекательную головоломку. — Мне кажется, мы с вами сможем сделать для Надежды Сергеевны гораздо больше, чем загруженный выше головы следователь Лисицын.
— А что, может быть, вы и правы! — на лице старушки расцвела малиновая улыбка. — Давайте вместе съездим на квартиру к Наде, посмотрим, как там и что, не пропало ли чего.
— Вот и отлично, — обрадовалась я, подхватывая женщину под драповый локоть и увлекая в сторону лестницы.
Нам наперерез ринулся было сидевший до того на стульчике и терпеливо дожидавшийся меня Павел Алексеевич, но мы с мадам Кашевой прошли мимо, не заметив его порыва. А когда я, усевшись в машину, пристёгивала ремень безопасности, пришла эсэмэска. «Вот и делай людям добро», — набрал мне водитель нашей конторы, вынужденный из-за своей артистичности добираться до офиса на троллейбусе.
* * *
