И тогдашний президент Картер, который хорошо знал, что без их поддержки не сможет долго удержаться в доме № 1600 по улице Пенсильвания, всегда помнивший, как, впрочем, и его предшественники и преемники, что предвыборные фонды «слонов»-республиканцев на сорок процентов, а «ослов»-демократов на две трети состоят из еврейских капиталов, был вынужден вызвать генерала Брауна в каменный вигвам с колоннами. Там он устроил ему жесткий разнос и заставил Брауна всенародно заявить, что он искренне сожалеет о случившемся, берет свои слова обратно, извиняется за ту несусветную чушь, которой пытался забить светлые головы молодых американцев. А вскоре председатель КНШ был отправлен в отставку.
Да что там генерал Браун! Сам Джимми Картер не посмел противиться нажиму посла Израиля в Вашинг тоне, когда тому стало известно, что при голосовании в ООН резолюции, осуждающей политику геноцида, которую сионисты проводят на оккупированных ими арабских территориях, представитель Америки вдруг подал за нее голос. Только не тут-то было! Израильский посол срочно потребовал встречи с Картером. Какие доводы он приводил – трудно сказать: встреча была секретной. Но результат ее общеизвестен: представитель в ООН получил головомойку вместе с новыми четкими инструкциями. А сам президент немедленно выступил перед муниципалитетом Нью-Йорка и объявил голосование печальной, случайной, но вполне поправимой ошибкой.
А вспомнить только, какой вой подняли в конце 1987 года правые сионисты в связи с подписанием в Вашингтоне Договора о ликвидации РСД и РМД! Они демагогически связывали этот первый прорыв к новому мышлению с мифическими «нарушениями» прав человека в России, требованиями отпустить евреев из Советского Союза, хотя тех, кому не разрешали выехать из страны проживания, было чуть более двух сотен и все они задерживались властями временно, до истечения срока действия их допусков к секретной работе.
Да и сенат Соединенных Штатов подвергся атакам сионистского лобби, которое всячески препятствовало ратификации Договора…
Не найдется ли чего выпить, парни? – раздался вдруг голос Эрвина Доджа, наклонившегося к полицейским.
Поищем, – отозвался Виккерс. Сержант открыл ящичек справа от приборной доски, вытянул оттуда плоскую бутылку и протянул ее начальнику охраны.
О, знаменитый бербон «Джек Даниэл»! – воскликнул Додж. – Отличное кукурузное виски! Старая добрая фирма из города Линчберг, в вашем славном штате Теннесси… Вы так и возите его с собой как символ, не правда ли, ребята? Уже век с четвертью этой фирме, только она никак не поддается влиянию быстротекущего времени. Мне доводилось бывать в тех местах, и на винокуренном заводе тоже. Чудные места, приятные люди, вроде вас, парни!
Болтая без умолку, начальник охраны отвинтил пробку и едва ли не после каждого слова прикладывался к горлышку. Президент, знавший Эрвина как убежденного трезвенника и молчуна, престо диву давался.
М-м… Какая прелесть этот кукурузный бербон!.. Еще глоток… Черт! Я уронил пробку… Надо завернуть бутылку, а то я опорожню ее всю…
Пейте на здоровье, – ухмыльнулся полицейский.
Нет, сейчас достану… Подержите бутылку, сержант.
Начальник охраны нагнулся и принялся шарить левой рукой по полу. А правой незаметно достал из кобуры под мышкой безотказную, с укороченным стволом модель «357 комбат-магнум», рассчитанную на мощный патрон.
Когда он выпрямился, в левой руке у него была пробка, а правую, с зажатым в ней револьвером, спрятал за коленом.
– Вот и пробка, – сказал Эрвин Додж, протягивая ее сержанту. – Надо закрыть бутылку.
Тот ваял пробку, и в этот момент Президент вскрикнул от боли: начальник охраны ударил его носком ботинка по косточке правой ноги.
– Президенту плохо! – заорал Эрвин Додж и схватил свободной рукой водителя за плечо. – Сверни с дороги и остановись!
Все это произошло так быстро и неожиданно, что полицейский, повинуясь стальному тону приказа, свернул направо, на проселочную дорогу.
Но едва полицейский «форд» замедлил движение, Додж выстрелил в водителя. Стрелял он снизу вверх. Пуля снесла тому затылок, пробила крышу автомобиля и ушла в небо.
Руки сержанта были заняты бутылкой теннессийского виски, и тот не успел даже коснуться своего оружия. Начальник охраны убил его, экономя движения: повернув «магнум» правее и выстрелив для надежности дважды в спинку сиденья.
Затем Эрвин Додж рывком распахнул дверь, выскочил на обочину и коротко бросил:
– Выходите!
Президент равнодушно смотрел на револьвер в руках Эрвина Доджа. Невероятная усталость и безразличие ко всему, и к собственной судьбе тоже, охватили его. «Вот и пришла моя очередь, – будто о чем-то постороннем, подумал Президент, медленно выбираясь из маши ны. – Сколько человек погибло на моих глазах сегодня…»
– Поторопитесь! – крикнул начальник охраны. Ствол его револьвера приподнялся.
24
Тот, кто впервые попадал в квартиру Макаровых, невольно ахал от изумления: он оказывался в сказочном лесу, переполненном необычными растениями. И в то же время жилье Юрия и Ларисы, в котором они обитали с тремя ребятишками, не казалось тесным от обилия цветов и даже деревьев. В доме прекрасно сосуществовали бразильский фикус с карликовыми кедрами, выращенными Ларисой по японской методике «бонсай». Крохотные, в полметра, березки уживались с величественной китайской розой, занимавшей место у огромного, во всю стену, окна гостиной, выходящего в сад, где хозяйка дома продолжала заниматься своим благородным увлечением.
Кстати, это увлечение было профессией жены командира. Лариса окончила в свое время ландшафтный факультет архитектурного института и сейчас ведала озеленением военного городка. По совместительству она консультировала такие же работы и в городе.
Вместе с семьей замполита Шапошникова Лариса и Юрий занимали двухэтажный коттедж, состоявший из примыкавших друг к другу квартир. В каждой из них были просторная кухня с подсобными помещениями, небольшой, но довольно уютный домашний кабинет главы семейства. Из гостиной-холла поднималась изящно изогнутая деревянная лестница с резной балюстрадой. Она вела на второй этаж, где располагались спальни супругов, девочки Арины и мальчишек.
На приусадебном участке у таких домиков хватало места для сада-огорода и просторного сарая. Здесь офицеры-умельцы ладили мастерские, устраивали гаражи для автомобилей, кое-кто держал кроликов или кур, на вкус хозяек.
Как правило, в одном доме жили командир части и заместитель его по политической части. Такой порядок завел начальник гарнизона, когда несколько лет назад наряду с многоквартирными домами стали завозить в ракетные городки строительные детали и таких вот коттеджей.
– Пусть и после службы не расстаются, – сказал он. – Войска у нас особые, надоесть друг другу мы просто не имеем права.
В этот день Лариса Семеновна Макарова на работу не пошла. В два часа дня ее ждал начальник одного из отделений поликлиники, а визит к нему был ответственным, хотелось морально подготовиться, что ли, собраться с силами…
