Часть четвертая. Страна мудрецов
Глава I. Балуй. Город Урд
Город Урд от моря ступенями поднимался на холмы. Нет, не зря Есеня так хотел его увидеть, не зря! И хотя промозглый ветер нес с собой мокрый снег и под ногами чавкала отвратительная смесь грязи, снега и воды - как в Олехове в конце марта, - все равно было ясно: это величественный, огромный и богатый город, который давно вырвался за пределы крепостной стены, расползся по холмам мелкими белеными домишками и вознесся над морем высокими каменными дворцами.
Море Есеня увидел не сразу: река, распавшаяся на множество проток, петляла между холмов. Однажды вдали мелькнуло что-то свинцово-серое, Полоз привстал в лодке и показал Есене вперед.
- Море… - выговорил он. - Единственное, по чему я скучал, - это море. Знаешь, оно меня приворожило. Этот ни с чем не сравнимый запах, эти горы воды, разбивающиеся у твоих ног, и соленые брызги в лицо…
Полоз попросил лодочника подойти к морю как можно ближе и даже доплатил ему за это несколько лишних медяков.
- Успеем. Городской стены нет, ворот нет - всегда найдем, где переночевать. Море издали - это неинтересно, туман сейчас, снег идет. А вот вблизи…
И Есеня понял, чего хотел Полоз. Он понял это, едва они перевалили через холм, за которым причалил лодочник.
Оно ревело и грохотало. Оно простиралось до горизонта и где-то там, в туманной дали, сливалось с небом. Оно дыбилось, и пенилось, и дышало пронзительным ветром, который рвал шапку с головы.
Полоз подвел Есеню к полосе прибоя: целые горы воды, подбежав к берегу, на миг застывали, а потом рушились на него, падали, скручивались и шипя ползли по песку, и каждая хотела дотянуться и лизнуть сапоги. Или укусить?
Есеня стоял и смотрел, разинув рот. Он и на секунду не мог оторвать взгляда от серо-зеленых волн, огромных, как дом - нет, как городская стена! Он чувствовал их тяжесть, их могущество, он видел, как море, отползая с берега, тащит за собой песок и круглые камни, словно делает вдох перед новым броском на сушу.
- Когда я увидел море в первый раз, я думал: надо насмотреться на него на всю жизнь, ведь все когда-то надоедает. И ты знаешь, я так и не насмотрелся. Все надоедает, а море - нет. Особенно в шторм. Чувствуешь? Солью пахнет…
- Разве соль пахнет?
- А ты понюхай. Так пахнет соль, - Полоз подобрал из-под ног извивистый сук и прижал его к носу. - Вот, он пахнет морем.
Есеня взял палку в руки - она оказалась неожиданно легкой, как кора сосны, и изъеденной, словно жучком. Но он безошибочно понял: не жучок. Эту палку грызло море. Грызло, сосало, терло. И соль пропитала ее насквозь.
Они стояли долго, и Есеня не чувствовал ни холода, ни озноба, пока Полоз не обнял его за плечо:
- Пойдем. Это только кажется, что в Урдии теплая зима. На самом деле здесь сыро и ветрено, а это хуже, чем мороз. Пойдем быстрей, на ходу согреемся.
- Погоди, - попросил Есеня.
- Увидишь еще. Пару недель-то точно тут пробудем. Сегодня поищем ночлег, а завтра город посмотрим и сходим к моему учителю. Он нам что-нибудь посоветует.
Море грохотало, когда они двинулись вдоль берега в сторону порта, и Есеня все время спотыкался на ровном мокром песке, присыпанном снегом, и выворачивал шею, чтобы видеть, как волны падают на берег.
А потом они перебрались через мыс, который выступал далеко в море, и в глубокой бухте Есеня увидел корабли: толстобрюхие парусники и юркие галеры.
- Полоз! Это корабли? - Есеня остановился и стиснул руку верховода.
- Ну да.
- И на них можно плыть по морю?
- Иногда можно.
- Полоз! Давай поплывем куда-нибудь, а? - выдохнул Есеня.
- Уймись. Мы не за этим сюда приехали.
Есеня вздохнул - действительно, об этом он не подумал. Но оказаться там, далеко, где море сливается с небом…
- Слушай, а почему они не подплывают к берегу? - спросил он, слегка охолонув.
- Их разобьет о причал. В бухте, конечно, тише, чем в открытом море, но волна все равно высокая, посмотри.
- А как же тогда плыть?
- Корабли не плавают, а ходят. Только попробуй сказать что-нибудь подобное в порту: в лучшем случае, надерут уши. Сейчас шторм. Море не всегда такое бурное, иногда бывает и гладким, как река.
- Да? - Есеня задумался и попробовал представить себе эту картину.
Они остановились на шумном постоялом дворе: Урд оказался дорогим городом, и Полоз выбрал самый удобный вариант из тех, что были им по карману. Трактир кишел людьми: сюда заходили и те, кто искал ночлег, и те, кто не собирался ночевать. В большом зале стояли длинные, грубо сколоченные столы и плохо оструганные скамейки. Пахло кислой капустой, копченой свининой и дешевой рыбой. В комнате, которую выбрал Полоз, едва умещались две кровати, очаг и сундук.
- Без очага в два раза дешевле, - сказал Полоз, - но тут топят еще хуже, чем в Кобруче, и я решил, что топить мы никому не доверим. Дрова дорогие, зато вино почти ничего не стоит: медяк за две кружки.
Такого вина Есеня никогда не пил: легкое и чистое, как слеза, немного кисловатое и свежее, как колодезная вода зимой. Он не заметил как опьянел, и хмель от этого вина не имел ничего общего с пивным: он веселил, но не оглуплял. Осмелев и почувствовав себя своим в этой разношерстной толпе, Есеня незаметно ускользнул от Полоза и нашел себе компанию поинтересней: трех очаровательных румяных продажных девок. Теперь у него были свои деньги: во-первых, горсть медяков, заработанных в мастерских, а во-вторых, пять серебреников, полученные от Полоза на случай, если с ним снова что-нибудь произойдет. Девки стоили не намного дороже вина, - пять медяков за час и пятнадцать на всю ночь. Есеня пересчитал деньги и понял, что медяков на всех троих ему не хватит. Но если позвать Полоза…
Впрочем, девки позволяли себя тискать и бесплатно, и у Есени быстро пошла кругом голова.
- Молоденький, хорошенький, - одна из них, темненькая, поцеловала его в макушку, - кто тебе щечку поцарапал?
- Это ножом, - снисходительно ответил Есеня: от осколка, стрельнувшего в лицо, остался шрам. - Мы с моим товарищем защищали обоз от разбойников. Их было пятнадцать человек, между прочим, а нас - только двое. Ну, Полоз, конечно, постарше, десятерых на себя взял, а остальные мне достались…
Девки рассмеялись и принялись целовать его щеки со всех сторон. Есене явно не хватало рук, чтобы щупать их коленки, пощипывать пышные бедра и запускать пальцы в широкие вырезы присборенных рубашек. Он гордо купил четыре кружки вина, чем снова привел подружек в восторг, и постарался пропустить мимо ушей фразу: «Ну прямо как большой». Одна из них стояла сзади, обнимая его за шею, а две других пристроились с обеих сторон.
