Есеня действительно не почувствовал боли, только прикосновение иглы.
- А как это у вас получается? - спросил он.
- Закрой рот, - тихо ответил старик, - это совсем нетрудно.
- А меня можете научить?
- Закрой рот. Могу, лет за пятьдесят примерно.
Есеня рассмеялся.
- Ты можешь помолчать? - старик убрал руки и посмотрел на Есеню укоризненно. - И пять минут полежать спокойно?
- Могу, - вздохнул Есеня.
- Не может, - вдруг раздался шепот Полоза. - Даже если в ухо дать.
- Полоз! - Есеня вскочил, но старик уложил его обратно. - Полоз! Ты… ты живой!
- Я чуть живой. И, судя по всему, у меня с головой что-то. Что случилось, Жмуренок? Я ничего не помню…
- Заставьте его не двигаться хотя бы несколько минут, - покачал головой Улич, - я должен зашить ему рану, нанесенную саблей.
- Саблей? - Полоз попытался подняться, но тут же застонал и медленно опустился на подушку.
- И вы не двигайтесь тоже. У вас сломаны кости черепа. Вам станет плохо.
- Мне уже стало плохо, - проворчал Полоз. - Что с мальчиком?
- Извините, я неудачно пошутил. Это неопасная рана, просто мальчик гордится тем, что ее нанесли саблей.
- Полоз, это Избор! - крикнул Есеня.
- Пожалуйста, заставьте его замолчать. Он запачкал кровью всю лавку.
- Жмуренок, - устало выдохнул Полоз, - помолчи.
- Полоз! Мой нож даже не затупился!
- Послушайте, дайте ему в ухо, - попросил Полоз старика, - мне не хватит сил.
Есеню уложили спать над печью, на полатях, где до него лежал мешок с крупой, соль и множество мешочков с сушеными травами. Оказалось, что Полоз не помнит, как на них напали разбойники, и Есеня, дрожа и кутаясь в шубу, рассказывал ему обо всем с самого начала. Он долго колебался, говорить ли о том, что Избор обвиняет Полоза в честолюбивых планах, но потом решил сказать. Тот нисколько не обиделся, только усмехнулся.
Ночью Полозу опять стало плохо. Улич размотал повязки и снова мял его голову руками, а из раны текла кровь. Есене было страшно. На этот раз Полоз сознания не терял, и Есеня видел, как ему больно, какой он бледный, видел капельки пота у него на лбу и слышал тяжелое дыхание. Есеня хотел слезть вниз и хотя бы подержать Полоза за руку, но старик сердито велел ему оставаться на месте.
Потом Полоз уснул, а Есеня долго ворочался и прислушивался, дышит ли он. Улич сказал, что Полоз не умрет, но Есеня все равно боялся. И когда старик заснул, он потихоньку слез с полатей и сел рядом с Полозом на пол, подложив под себя пару досок, которые не успели сжечь, подтянул босые ноги в шубу и сидел, стискивая влажную ладонь Полоза в руках и прижимая ее к щеке.
Утром Есеня проснулся снова дрожа от холода. Тело затекло, и Улич, который растапливал печь, недовольно покачал головой, глядя, как Есеня поднимается и потягивается.
- Не спалось в тепле? - спросил он.
Есеня пожал плечами.
- Твои вещи высохли, так что можешь одеваться. А чтобы согреться, пробегись, принеси еще дров.
Сначала Есеня не понял, что показалось ему странным этим утром, и догадался только когда вышел из лачуги на берег: море успокоилось. Светило солнце, легкий морозец пощипывал лицо, а по морю катились круглые невысокие волны и с шипением выползали на песок. Над водой висел туман, но и сквозь него в солнечных лучах море было бирюзовым. Есеня набрал побольше дров и почувствовал мучительный голод. Наверное, нехорошо объедать бедного Улича, по всему видно, что тот еле сводит концы с концами. Надо сходить в город и принести поесть.
И тут Есеня понял, что денег у них с Полозом на двоих осталось всего ничего: пять серебреников и немного медяков. Как они теперь поедут обратно? Да только ночлег на постоялом дворе обходился им в серебреник! Конечно, найти ночлежку за пять медяков на человека тоже можно, но перевозчики не повезут их домой забесплатно, на двоих это не меньше золотого! А если они пойдут пешком, то им не хватит денег на продукты в дорогу.
Есеня вывалил дрова около печки и спросил у старика:
- Нам, наверное, надо перебираться в город?
- И не думай даже! - фыркнул тот. - Твой друг слишком плох, его нельзя таскать с места на место, а главное - в городе найдется всего один-два врача, которые смогут его вылечить.
- У нас деньги украли… - на всякий случай сказал Есеня.
- Я еще вчера это понял. Оставайтесь, мне не жалко. С продуктами у меня неважно, но крупа и мука есть, и рыбы вяленой немного - с голоду не умрете. Мне самому много не надо, я печь-то топлю раз в сутки, на ночь.
Есеня сел к печке и немного подумал: только за осмотр доктор Добронрав взял с Полоза два серебреника.
- Послушайте, если вы такой хороший врач, почему вы тут живете? Врачам ведь много денег платят.
- Я не беру денег за лечение, мне кажется, это порочно. И потом, зачем мне деньги? Я сыт и одет, у меня есть крыша над головой. Что еще человеку нужно?
- Ну как же… - Есеня задумался и вспомнил, как хотел потратить золотой. Действительно, что еще нужно? Еда и тепло. А все остальное за деньги ведь не купишь.
- Что? Согласен? - улыбнулся Улич.
- Ну да. Но ведь здесь скучно одному, разве нет?
- Мне одному не скучно. Я устал от людей. И не думаю, что они нуждаются во мне. Какой от меня прок? Я не могу сделать голодных сытыми, а несчастных - счастливыми. Я не могу сделать обманщиков честными, а жестоких - добрыми. Тогда зачем я нужен людям?
- Но вы умеете лечить болезни. Разве этого мало?
- Конечно мало. Да, я никогда не откажу в помощи тому, кто в ней нуждается. Иногда ко мне приходят - те, кто еще помнит о том, что я существую. А вообще-то мне тут хорошо, и я бы хотел, чтоб обо мне забыли совсем.
- А что вы делаете здесь, когда вы один?
- Что делаю? Думаю. Смотрю на море, на небо. И думаю. Мир стоит того, чтобы о нем думать, но слишком сложен, чтобы вмешиваться в его бытие. Никогда не знаешь, к каким последствиям это приведет.
- Я тоже люблю смотреть на звезды… - сказал Есеня. И еще вспомнил, что совсем недавно хотел уйти из дома, чтобы смотреть на звезды тогда, когда захочется.
- Правда? А зачем? - Улич улыбнулся.
- Они интересно движутся. Я так и не понял, как. Сначала я считал, что небо просто крутится вокруг яркой звезды над севером. Но это не так, потому что есть звезды, которые движутся отдельно. А зимой и вообще все меняется.
- Если сегодня ночью будет ясно, я расскажу тебе о своих идеях на этот счет. Похоже, я понял, почему они так движутся.
- А что, этого никто не знает? - удивился Есеня.
