Прежде чем отчалить, Плантагенет предпринял последнюю попытку наступления на мусульман. Однако после нескольких успешных операций наступление быстро захлебнулось, и Саладин даже сумел захватить город Яффу. Как бы то ни было, он не смог завладеть цитаделью. Франкская армия под командованием Ричарда разбила отряды Саладина и успешно сняла осаду. По условиям трехгодичного перемирия, заключенного 2 сентября, за европейцами признавалось побережье от Тира до Яффы вместе с портовыми городами Акрой, Тиром, Триполи и Антиохией, а также равнина вокруг Рамлы и Лидды. Иерусалим остался под властью Саладина, который обязался обеспечить христианским паломникам свободный и безопасный доступ в святой город.
Девятого октября 1192 года король Англии взошел на корабль. Хотя Третий крестовый поход не достиг своей главной цели — освобождения Иерусалима, его итог не был совершенно плачевным. Он предотвратил падение франкской Сирии и позволил выстоять латинскому королевству, сократившемуся до прибрежной зоны и редких областей, вдававшихся в сушу.
Трудное возвращение
Ричарда Львиное Сердце и союз Филиппа II
с Иоанном Безземельным
После своего возвращения во Францию в декабре 1191 года король Филипп, находясь в резиденции Фонтенбло или в других замках парижской области, был занят самыми неотложными делами. Он улаживал нерешенные вопросы, касавшиеся уступки фьефов, признания прав епископств или монастырей, и уделял особое внимание фламандскому наследству. Впрочем, еще находясь в Акре, он отдал приказ занять Артуа, которое должно было отойти к его сыну Людовику как наследство его матери, Изабеллы де Эно. А уже 21 декабря 1191 года он заключил договор с графиней де Бомон относительно Вермандуа и Валуа
[110].
Уладив эти вопросы, король Франции снова проявил интерес к своему противнику, о котором приходили странные донесения. Согласно Ригору, в течение 1192 года Филипп узнал, что Ричард снова готовит на него покушение: якобы исмаилиты, по наущению Ричарда, намереваются его убить, когда он будет находиться в замке Понтуаз. «Душа короля пребывала в смятении и тревоге». Страх заставил его спешно покинуть свою резиденцию и набрать внушительную стражу, которая охраняла его день и ночь. Этот психоз, вызванный донесениями об ассасинах, обострил его прежнюю тревогу. Желая избежать покушения, он отправил посланцев к главе исмаилитов, но тот ответил ему, что у него никогда не было намерения совершать такое преступление.
Именно при этих обстоятельствах Филипп узнал в 1193 году, что император удерживает в плену Ричарда Львиное Сердце. Злоключения короля Англии начались с одной бури, которая прибила его к берегам Далмации и заставил продолжить свой путь по суше. Он путешествовал инкогнито с несколькими рыцарями — настолько опасался, как бы его не взяли в плен и не потребовали с него огромный выкуп. Наконец он достиг герцогства Австрийского и уже считал себя в безопасности. Но герцог Австрийский, которого Ричард глубоко оскорбил, когда в пору пребывания за морем бросил его штандарт в грязь, взял короля под стражу в декабре 1192 года, а затем выдал императору Генриху VI
[111].
В изложении французского хрониста Ригора рассказ о тернистом пути назад и пленении Ричарда грешит краткостью, слишком упрощающей факты, а также некоторыми упущениями. Разумеется, Филипп Август не нес ответственности за первые злоключения Ричарда, но этого нельзя сказать о той выгоде, которую он постарался из них извлечь, а также о долгой задержке, которая за этим последовала
[112]. Едва узнав, что король Англии стал пленником императора, Филипп отбросил всякую нерешительность. Уже находясь в союзе с Иоанном Безземельным, он поддерживал его желание завладеть французскими фьефами Ричарда. В то же время Капетинг аннексировал французский Вексен и Жизор, несмотря на свое обещание, данное в 1191 году
[113]. Таким образом, он воспользовался тяжелым положением своего противника, однако при этом он дождался, когда Ричард покинет Святую Землю, и даже мог утверждать, что дал ему приличную отсрочку для возвращения в свои владения. Тем не менее соблюл ли он обычай, формально запрещавший покушаться на имущество крестоносца в его отсутствие? Утверждать это означало бы проявить крайнюю снисходительность, и Ригор не вдается в столь опасные рассуждения. Более того, искусный дезинформатор, он обходит молчанием невероятные инициативы двух сообщников, короля Филиппа и Иоанна Безземельного, которые предложили императору значительные суммы за то, чтобы он удерживал в своей темнице короля Ричарда.
Желая отсрочить его освобождение, они предложили Генриху VI 80 000 марок серебра в том случае, если король Англии не вернется до 29 сентября 1194 года. Король Филипп обязался выплатить 50 000 марок, а Иоанн — 30 000. Они считали эту отсрочку необходимой для завоевания континентальных владений главы дома Плантагенетов. В январе 1194 года они заключили пакт о разделе своей добычи. Иоанн должен был держать от короля Франции Аквитанию, Нормандию, Анжу, Мэн и Турень, за исключением Тура, некоторых других городов Турени и части Нормандии, расположенной к востоку от реки Итон. Графы Блуа и Перша также получали некоторые фьефы и крепости. Очевидно, это соглашение было лишь одним из звеньев прекрасного плана, который закрепил бы явный успех Филиппа; даже не дожидаясь его выполнения, Иоанн Безземельный пообещал стать верным вассалом Филиппа, подчиниться суду его курии за каждый из фьефов, который он держал от короля Франции, и не заключать мира со своим братом без его согласия.
Уже в феврале 1194 года Филипп II вторгся в Нормандию, захватил Эврё, Нёбур, Бодрей и даже начал осаду Руана. Хорошо защищенный, город сопротивлялся, поэтому король Франции отступил, и уже вскоре его отвлекли другие заботы. Действительно, в феврале император собрал сейм, чтобы обсудить условия освобождения своего венценосного пленника. Тогда король Франции предложил 100 000 марок, а Иоанн Безземельный — 50 000, чтобы Генрих VI выдал им Ричарда, который лично присутствовал на сейме и мог наблюдать за торгом, развернувшимся вокруг его особы. Опасаясь быстрого роста могущества Капетинга, император не собирался слишком долго стеречь своего неудобного пленника. Однако, постоянно нуждаясь в деньгах, он хотел использовать случай для получения хорошего выкупа.
На сейм прибыла и мать Ричарда, Алиенора Аквитанская. Развернув кампанию за освобождение своего любимого сына, она особенно ходатайствовала перед папой. Это позволило императору принять оптимальное решение. Королева-мать предложила ему выкуп, равноценный сумме, обещанной Филиппом II и Иоанном Безземельным, то есть 150000 серебряных марок кёльнского веса с их немедленной выплатой. Алиенора сумела собрать эти средства
[114].
