Но приказ — есть приказ.
Сразу по прибытию на место сержант еще верил в свою удачу и не хотел отдавать ее в руки случайности. Потому приказал предпринять все необходимые меры, которые ему подсказывал богатый военный опыт. В том числе велел установить на посту станковый пулемет с прицелом ночного видения.
Пристрелять все сектора на единственной ведущей через перевал тропе, было делом нехитрым. Тем более, что, и доверяя своему талантливому пулеметчику — рядовому Джону Пристли, всё же самолично убедился в доступности зон поражения пулеметными очередями.
И все же установленной с первого дня достаточно жёсткой дисциплины хватило ненадолго.
Лишь вначале каждое дежурство на перевале велось, как и полагается — круглосуточно. Но к концу третьей недели сержант убедился, что на этот раз, с высадкой на высокогорный перевал в массиве Мак-Кинли, ему выпал пустой билет в лотерее удачи.
— Бесполезна здесь наша толкотня, — только и сказал сам себе, решив в дальнейшем просто отбывать номер, время идет, и ладно.
Подчиненным того и надо.
Махнули рукой на все уставы, кроме одного, в котором говорится, что рано или поздно караульным полагается замена.
…Вертолет, хотя и ожидался десантниками с таким нетерпением, появился перед ними все же внезапно.
Юркая, окрашенная в маскировочный пятнистый камуфляж, винтокрылая стрекоза с опознавательными знаками их военно-воздушной базы на длинном, сходящем на веретено фюзеляже, классно — без предварительного облёта, сразу с подлёта же пошла на посадку.
Последний рык на предельных оборотах двигателя, и машина точно опустилась в центре очищенной от валунов площади. Благо, что место для ее полозьев успели основательно утоптать на снегу перевала, заждавшиеся, по их мнению, замены на посту, десантники.
Раздались их восхищённые голоса:
— Ну, дает!
— Словно игрушка в руках пилота!
— Так на базе летает только полковник Грэг! — восхитился вместе со своими подчинёнными сержант.
Но, едва сдвинулась, как в обычном купе — в сторону дверца машины, тут же понял, с тоскливостью старого служаки:
— Смены им не будет…
Действительно, полковник просто так, чтобы заменить посты, собственной персоной летать не станет.
Лопасти несущего винта вертолета еще не успели очертить последний круг над замершей машиной, как к, готовой сдвинуться в сторону, дверце, натягивая на ходу свои походные ранцы, бросились все трое рядовых десантников. При этом никто из них даже не заметил, как их командир не просто приотстал, но и скинул с себя прямо на снег собственные вещи, как и у них, упакованные в заплечную ёмкость.
— От-тставить погрузку в вертолёт! — из пилотской кабины на утрамбованный снег спрыгнул командир базы.
Затянутый в меховую летную куртку, в кожаном шлеме и унтах на собачьем меху, он совсем не походил на того щеголеватого офицера, каким знали его в жизни подчиненные, а прочая публика — по газетным снимкам.
Едва взглянув на темные круги под глазами, какие бывают только от многих бессонных ночей, и землистый цвет лица полковника, сержант Томас Верстайн, как говорится, верхним чутьем догадался о проблемах, уже в полном объёме возникших у них на военно-воздушной базе и только еще грядущих неприятностях и для его поста:
— Все идет не так, как планировалось, — пробурчал чуть слышно, буквально лишь себе под нос командир отделения. — И кто знает, сколько нам еще придётся мерзнуть здесь, на забытом богом, скалистом перевале.
Если так дальше дело пойдёт, то по мысли Томаса, после увольнения на гражданку, имеется у него отличный «золотой парашют» отставника. Возможность устроиться в доходное место предсказателем.
Поскольку самые худшие его предположения очень скоро обрели свои реальные очертания.
123
Глава пятая
Ночная пурга
Через полчаса вертолет улетел.
О его визите осуществленном наяву, а не в кошмарном сне на проклятый участок земли, как окрестили свое месторасположение десантники, остались вполне материальные напоминания.
В виде солидного штабеля коробок с продуктами, ёмкостями с водой и спиртом, баллоны для газовой плиты, а также дополнительные ящики с боеприпасами, завезенными командованием базы не столько взамен израсходованным, чего не происходило, сколько для поддержки духа личного состава в предполагаемых трудностях.
К тому же у сержанта Томаса Верстайна появился собственный подарок с «большой земли». Теперь, после отлёта «Ирокеза», нагрудной карман его защитной куртки солидно оттопыривался. Пакетом с приказом оставаться на посту вплоть до особого распоряжения.
Между тем, всё грозившая своим набегом, безудержная метель таки нагрянула. Да еще и разыгралась не на шутку.
Обрела такую мощь и скорость, а также ледяную плотность снеговых зарядов, что командир поста решил дать подчинённым возможность отдохнуть. Рационально предположив, что в такую погоду не только самый хитроумный и упрямый злоумышленник не пойдет здесь через перевал, рискуя собственной жизнью, но и добрый хозяин собаку не выгонит на улицу — на погибель.
Всё остальное было как обычно, включая приготовление пищи, не считая того, что сами бойцы проводили время в своей палатке, да лишь изредка наведывались к сержанту за горячим питанием.
И вот теперь, в столь экстремальных условиях, Джону Пристли особенно пригодился его дар рассказчика. Среди всевозможных историй, услышанных от него сослуживцами, наибольшей популярностью пользовались пересказы различных научных публикаций о поисках в этих местах снежного человека. Как его еще называют — Йети или просто — гуманоидом.
Подробности всевозможных версий и предположений оказались прямо-таки злобой дня. И продолжались бы бесконечно, не запрети эту тему сержант Верстайн, сквозь завывания метели всё же услышавший кое-что из баек в исполнении своего подчинённого, готового, таким образом, сбить с толку всех остальных.
— Прекратить эти глупые россказни! — велел командир. — Займитесь лучше изучением устава несения караульной службы.
И никто из них не ведал, что совсем скоро то, что он называл байками, ворвется в их реальную действительность с той же скоростью, с какой промчалась снежная буря.
Три дня жестокие порывы ветра рвали с растяжек капроновый купол палатки. Гудели на туго натянутых струнах репшнуров. И все это время никто из четверых без особой на то надобности и носа не показывал наружу.
Сажа ли от, непрерывно работающей в штабной палатке газовой горелки, или предыдущие солнечные дни зачернили основательно и без того загорелые физиономии караульных. К тому же вконец надоевшие галеты и свинина из консервных банок, разогретая на пламени газовой плиты, окончательно отравили им жизнь.
Все чаще выходил из себя и срывался на крик и побои сержант Томас Верстайн. Теперь уже он не терпел никаких возражений, приводя различные предположения о личности и уме отправившего их сюда начальства.
