– Лин! – ахнула я, поняв, что шейри, скинув меня на землю, снова поднялся в воздух, чтобы задержать гарпий и дать мне немного времени. Потом стряхнула прилипший к маске листок (шлем потеряла, видимо, пока падала), ойкнула, распоров себе этим листиком и перчатку, и палец под ней. С отвращением отбросила эту гадость, а потом вспомнила, как демон закрывал меня собственными крыльями, и со стыдом поднялась, тревожно высматривая в ночном небе его крылатую тень. – Ох, Лин!
– Печать, Гайдэ, – напряженным голосом напомнил Ас, не оборачиваясь. – Скорее. Сейчас они будут здесь.
– Какая Печать? Где? – мой взгляд сам собой наткнулся на валун, и левая ладонь тут же похолодела. – Так вот она какая… с-с-сук-ка-а!
– Быстрее, Гайдэ!
Как услышав его, за дальними деревьями что-то нехорошо затрещало.
Я сжала зубы, прижав к груди повисшую плетью руку, и поковыляла к проклятому камню, одновременно подключая второе зрение и пытаясь понять, как с ним управиться. Простым мечом – фигу: у меня не было адарона, чтобы разрешить эту трудную задачу. И кузнечного молота тоже не было, чтобы откалывать от двухсотлетнего валуна по кусочку в час. Не было даже подъемного крана, чтобы вытащить и грохнуть дурацкий камень о какую-нибудь скалу побольше. А магией я не владела: власть Ишты – это не магия. И здесь, в центре кишащего нежитью леса, она мне никак не могла помочь.
Подойдя к камню на расстояние в десять шагов, я ощутила, как внутренности снова закручиваются в тугой узел, и нерешительно остановилась. Потом сцепила зубы и сделала новый шаг, пытаясь не обращать внимания на боль в сломанной руке и обжегший ее холод от Знака.
Не мое это… не мое. Мертвое, а не живое!
Сглотнув подкативший к горлу комок, я шагнула еще.
И тут живот прорезала острая боль. Меня согнуло, словно от приступа аппендицита, все-таки вывернуло наизнанку, потому что тошнота стала невыносимой. В глазах все поплыло, но я выдержала. И, шатаясь от внезапно обрушившейся на плечи тяжести, сделала еще один, неимоверно трудный шаг.
Треск за деревьями стал громче, а потом к нему присоединилось низкое, бархатистое рычание.
Я, как сквозь мутное стекло, увидела вышедшего из леса кахгара. Потом еще одного, затем третьего, четвертого, а за ними на опушку выползла огромная, чуть ли не с вагон толщиной змеища. При виде которой я слабо улыбнулась и, коротко выдохнув, шагнула снова. Но не выдержала резко возросшей тяжести и упала на одно колено.
Как в страшном сне, я видела, как вышедшие из леса Твари одновременно накинулись на меня с разных сторон. Огромные. Страшные. Я с ними и поодиночке-то не больно управлялась, а тут – сразу столько. И все – на меня одну.
Какая честь…
Сквозь выступившие слезы я отрешенно смотрела на то, как наперерез нежити кинулась моя верная четверка. Как замелькали их призрачные мечи, щедро забрызгивая землю черной кровью. Как заработали сильные руки, завертелись не знающие устали тела в смертельном танце на границе темноты… потом снова вздохнула, чувствуя безумную слабость. С трудом оперлась на землю второй рукой и, застонав от пронзившей тело новой боли, все-таки встала.
Еще один шаг.
Я опять упала, уже не сдерживая крика и почти ничего не видя от застившей глаза кровавой пелены. Откуда-то издалека доносилось бешеное рычание, звуки рвущихся пополам столетних стволов, свист рассекаемого воздуха, тихое пение стали. И точно такое же тихое, приглушенное, пробирающее до костей урчание. Причем звук был до того низким, гудящим, так резко пронизывал уставшее тело, что я снова застонала, но упрямо поднялась и, почти не дыша, шагнула снова.
Камень уже близко. Кажется, всего один прыжок, и его можно будет коснуться рукой. Но мне совсем не хочется его касаться. Этот камень пьет из меня силы. Он лишает меня жизни. Жадно высасывает ее, как голодный вампир. Он отовсюду ее высасывает, ведь ему все равно, кого убивать. Просто я… наивная Ишта… оказалась слишком близко…
И снова – шаг.
Меня пошатнуло и в третий раз уронило на колени. Где-то совсем близко пролетела, едва не сорвав мне скальп, чья-то огромная лапа. Не кахгар – те поменьше… хартар, наверное? Видимо, тоже пришел на бесплатное угощение. Ну да, точно: кахгаров на мою душу уже не осталось – неплохо работают ребята. Вся поляна завалена трупами по колено. Обрубленные лапы, вырванные когти, разбитые в кровь губы, выбитые клыки… и кровь… повсюду разлита черная кровь, остро пахнущая смертью и разложением.
А кусты снова шевелятся.
Похоже, не все Твари ушли в поход за моим драгоценным Знаком. Не все стражи оставили свой пост – теперь на Теней наседают не только хартары… ох, ну и жуткие же Твари: больше кахгаров раза в два, еще более мерзко воняющие, лысые, как крысиные хвосты, с такими же отвратительными мордами. А тут еще и рирзы приползи, как старые каракатицы. Уродливые, голодные, почему-то покрытые слизью… ах да, это уже не рирзы, это – какие-то старшие, лишь отдаленно на них похожие. Ядовитые, кажется, но мне сейчас все равно. Главное – еще раз подняться. Главное – забыть про лежащую на плечах плиту и не обращать внимания на стоящий вокруг меня вой. Главное – подняться. Сделать еще шаг. И снова упасть – на этот раз ничком, не имея сил даже вдохнуть.
Больно… господи, как же больно, когда из тебя заживо вытягивают душу! А еще мне холодно. Кажется, что лежишь на ледяной плите и не знаешь, как от нее закрыться. Ни плаща у меня с собой, ни одеяла. Даже маска, разрубленная острым когтем… достал-таки тот хартар… давно лежит на земле. Светлые волосы больше не вьются – отяжелели от брызжущей со всех сторон крови. Лица, наверное, тоже не видно – я ведь от этих брызг даже увернуться не могу. А трава липкая. И тоже мокрая до отвращения. А воняет так, что…
Утерев плечом градом катящиеся по лицу слезы, я приподнялась на дрожащей руке, помогая себе другим локтем, чтобы не опираться на сломанное запястье, и чуть подтянулась вперед.
Шаг.
Почти дошла.
Но больно… мне снова больно. Нависшая сверху плита уже не давит – буквально вминает в землю. От этого запаха просто свет меркнет в глазах, а единственное, что остается неизменным – это холод. И дикая тяжесть, от которой хрустят ребра, плющатся кости и едва не лопается голова.
Я с трудом протянула руку, дотронувшись до источающего холод камня, и, царапая его ногтями, подтянулась.
Ну же.
Еще немного.
Совсем чуть-чуть!
– Гайдэ! – как сквозь плотный слой ваты, донеслось до меня хриплое. – Гайдэ, не спи! Печать забирает твои силы! Борись, иначе она тебя убьет!
– Знаю, – шепнула я непослушными губами, подтянувшись еще на миллиметр. Потом с трудом подтащила свинцовые ноги, оперлась на коленки и, отдышавшись, посмотрела назад.
Боже. Лучше бы мне туда не смотреть: на моих поблекших Теней из леса накатывалось что-то такое, для чего у меня просто не нашлось определения. Видела только, что огромное. Чувствовала, что мертвое. Ощущала, что злое и голодное, но что именно… наверное, в человеческом языке этому нет обозначения. Не должно такое находиться среди живых. Не место ему в этом светлом мире.
