Книга Эверест, страница 64. Автор книги Тим Скоренко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Эверест»

Cтраница 64

Около четырех часов утра я внезапно поймал себя на том, что никуда идти не хочу. Мне было хорошо. Тело перестало чувствовать усталость и холод. Я лежал в палатке, снаружи дул ветер, и его вой неожиданным образом умиротворял мой воспаленный ум. Перед моими глазами проносилась моя жизнь – учеба, война, полет. Сны постепенно переросли в реальность, слились с ней. Мне показалось, что я не на горе, а внизу, в собственной постели, и Руби со мной, хотя уже два года я жил один, и с Руби разошелся по собственной инициативе. Мне показалось, что все уже закончилось, что я спустился и нахожусь в безопасности, что гора приняла меня и отпустила живым. Подо мной была мягкая, слишком мягкая перина – я никогда не любил такие, потому что из-за них у меня начинала болеть спина. Только что-то немного мешало, что-то давило в бок, и мне казалось, что вот – убрать эту мелкую неприятность, и мир обретет целостность и совершенство.

Я протянул руку, приподнялся и нащупал мешающий предмет. Это было небольшое походное зеркальце, круглое, довольно легкое. Некоторое время я тупо смотрел на него, не понимая, для чего мне эта женская, казалось бы, штучка. А потом – вспомнил. Да, конечно. Я должен подняться наверх и оттуда, поймав солнечный луч, отправить пятно света вниз, в монастырь Ронгбук, в качестве доказательства того, что я достиг вершины. Конечно, у меня же не было фотоаппарата, я о нем не подумал. Решение с зеркалом стало спонтанным, пришедшим неожиданно, уже в монастыре. Будучи в лагере III, я аккуратно извлек зеркало из металлической рамки, чтобы облегчить поклажу. Рамку я выбросил там же, а хрупкий кружок взял с собой – чудо, что он не раскололся под моей тяжестью.

И теперь, лежа в палатке на высоте 8500 метров, я понимал, что рано расслабляться. Что зеркало еще не сослужило свою службу. Что нужно собрать все силы в один узел и сделать последний рывок.

Я понимал, что вершина близко, и не собирался брать с собой ничего, кроме, собственно, зеркала и ледоруба. Внизу, на земле, такое расстояние можно пройти за десять минут. Но когда я выбрался из палатки, то понял, что не могу встать. Меня просто не держали ноги. Несколько раз я попытался принять вертикальное положение, но голова кружилась, колени подгибались, и я падал. Разойдется, разработается, подумал я – и пополз. А что оставалось делать?

Конечно, я полагал остаться в живых. Знал ли я, что к этому моменту мои негодяи-шерпы уже спустились из третьего лагеря и отдыхали в монастыре? Знал ли я, что не найду внизу ничего, кроме снега? Не знал – но я и не думал об этом. Само собой разумелось, что я спущусь, и мне помогут добраться до Ронгбука.

Я полз в течение примерно часа. Механические движения – ничего сознательного. Я намеренно отключил разум. Иногда я поднимал голову, чтобы не сбиться с пути. Снег тут был глубоким, но слежавшимся, порой он даже не проваливался подо мной, и удавалось проползти какое-то расстояние по ровному насту. Потом я нашел в себе силы встать – снова вскипела кровь, заиграл адреналин, если вообще можно так сказать о моем холодном и медленном существовании. Я не знал, сколько оставалось до вершины.

Из вещей со мной были лишь ледоруб, зеркало и дневник, более ничего. Я и сам не знаю, зачем взял дневник с собой. Я давно сделал в нем последнюю запись и не думал, что воспользуюсь им еще раз – в этом просто не было смысла. Где-то в глубине души я уже радовался тому, что дошел – хотя и преждевременно.

На пути мне встретились несколько сложных участков. Будь я сильнее, я бы преодолел их быстрее, но в моем состоянии каждый занял не меньше полутора часов. Значительно позже я понял, что это были Ступени – и, если честно, я и сейчас не понимаю, как у меня получилось через них пройти. Я просто не помню.

До исполнения моей мечты оставалось совсем чуть-чуть, и сдаваться теперь было просто нельзя. Это было невозможно физически. Организм вырывал из себя последние силы, держался на жалких остатках энергии – и когда я перебрался через очередной снежный занос, я понял, что дальше идти некуда – я был на вершине. Моя мечта претворилась в реальность. Я добрался. Я – одиночка, безумец – стал первым человеком на горе, первым, достигшим вершины мира без кислорода, без армии носильщиков, без напарника. Я, Морис Уилсон.

Я сел на снег, потому что стоять больше не мог. Зрелище было нечеловечески прекрасным – такого я не видел никогда в жизни. Я с трудом, негнущимися пальцами извлек из кармана зеркальце – и понял, что не представляю, где находится монастырь Ронгбук. Более того, я не понял, что подавать сигнал нужно в течение определенного времени, чтобы его точно заметили, и все это время желательно посылать луч более или менее в одну точку. В какую, я даже представить себе не мог. За время подъема я столько раз поворачивал, терял ориентацию, возвращался и шел назад, что не мог понять, откуда начался мой путь. Я щурился, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь ориентиры, но вокруг были лишь горы, горы и горы, и ничего такого, что подсказало бы мне, куда светить. Лишенная снега долина на западе более всего напоминала знакомые места, и я направил луч туда, не будучи уверенным, что его вообще можно заметить с такого расстояния.

Меня начало страшно клонить ко сну. Миссия завершилась, и организм сдался. Мне было тяжело держать даже зеркало, и я решил закопать его в снег в знак того, что Морис Уилсон был здесь и видел всю эту необъятную красоту. Я осмотрелся в поисках более удобного места – и вдруг увидел странной формы темный камень, торчащий из-под снега. Длинный, узкий, он больше напоминал творение человеческих рук, чем природное образование.

Я подполз к нему и расчистил снег. Это была верхняя кромка металлической фоторамки в обрамлении истлевшей обертки, от которой сохранились бечевки, а там, под стеклом, выцветшая и поблекшая, но вполне различимая фотография незнакомой женщины. Но я догадался, кто это. В многочисленных статьях, вышедших в середине двадцатых годов по итогам Третьей британской экспедиции, не раз упоминалось, что пропавший без вести Джордж Мэллори обещал оставить на вершине фотографию своей жены. Моя находка означала, что я не первый, что Мэллори все-таки достиг своей цели и погиб на спуске.

Я попытался выдернуть рамку изо льда – но у меня не вышло. Я был слишком слаб. Но зато оказалось, что фотография крепится на опоре с помощью обыкновенной резьбы. Поднатужившись, я сумел сорвать ржавчину и свернуть ее. В моих руках было доказательство первенства Мэллори. Я держал снимок и смотрел в глаза Рут Тернер – она и в самом деле была необыкновенно красива. Мое зеркальце лежало рядом – жалкая вещица по сравнению с портретом прекрасной женщины.

Но я не сомневался. Я знал, как поступлю, и совесть нисколько меня не мучила. Я аккуратно положил зеркальце в образовавшуюся выемку, вдавил его поглубже и аккуратно закопал, притрамбовав сверху. Сохранится оно или нет – на все воля горы. Держа в руках фотографию, я подполз к краю. Вниз уходил бесконечный снежный покров. Я размахнулся, насколько хватило сил, и выбросил фотографию. Сперва я видел, как она летит, вращаясь, и сверкает на солнце, потом она ударилась о склон, закувыркалась и пропала. Возможно, она просто легла под таким углом, что лучи не отражались от нее в мою сторону. А может, провалилась в какую-нибудь скальную щель.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация