Молчание.
ЭРИК БИНТЛИ: Камеры? Микрофоны?
Молчание.
ЭРИК БИНТЛИ: Господи боже.
МАЙКЛ ДЕРН: Давайте начнем с начала. С вашего возвращения после…
ЭРИК БИНТЛИ: Отпуска?
МАЙКЛ ДЕРН: Конечно. Назовем это так.
ЭРИК БИНТЛИ: Ну… прошло не так много времени, но… заметно было, как многое переменилось. Мы сильно продвинулись. То есть они. Меня при этом не было. Им удалось воссоздать несколько устойчивых ссадин…
МАЙКЛ ДЕРН: Нет, Эрик, их будет интересовать Лаура. Рассказывайте только о ней. Только о Лауре.
ЭРИК БИНТЛИ: Хорошо, хорошо. Дайте подумать. Ну… ее… поведение за время моего отсутствия заметно переменилось. А меня не было всего пару недель. Но я видел… что-то не так. Похоже, что-то случилось. Она… (Пауза.) Можно вас спросить, Майк?
МАЙКЛ ДЕРН: Меня? Конечно, спрашивайте.
ЭРИК БИНТЛИ: Вы сочли меня сумасшедшим?
МАЙКЛ ДЕРН: Извините?
ЭРИК БИНТЛИ: Когда меня отослали. Вы решили, что у меня… нервный срыв? Потому что это было не сумасшествие. Я сам сперва сомневался, но теперь уверен.
МАЙКЛ ДЕРН: На самом деле вы не о том хотели спросить.
ЭРИК БИНТЛИ: Да, но, видите ли, об этом тоже. Вы списываете исчезновение Лауры на отклонения. Думаете, это аберрации поведения. А я в этом не уверен. Причина могла быть в другом.
МАЙКЛ ДЕРН: По-вашему, разумный поступок: без всякой подготовки прыгнуть в машину и рвануть в пустыню?
ЭРИК БИНТЛИ: Я не говорю, что это разумно. Я о том, что могли играть роль и другие факторы. Послушайте, Майк, я сознаю, что формально я самый ненадежный свидетель. Я, в сущности, неприкасаемый. Я понимаю, что остался здесь только потому, что нравлюсь Дику. Но это… не значит, что я ошибаюсь.
МАЙКЛ ДЕРН: В чем ошибаетесь?
ЭРИК БИНТЛИ: Относительно линз. Их действия.
МАЙКЛ ДЕРН: Мне известно, как действуют линзы.
ЭРИК БИНТЛИ: Вам известно, что они действуют согласно отчетам. Но это не все.
МАЙКЛ ДЕРН: Бога ради, вы напоминаете мне Стивена.
ЭРИК БИНТЛИ: Может, нам следовало прислушаться к Стивену. В смысле у него проблемы возникли задолго до того, как все это началось. До моего… отсутствия. До Лауры.
МАЙКЛ ДЕРН: Хорошо. Прекрасно. Продолжайте о Лауре. Что в ней изменилось?
ЭРИК БИНТЛИ: Ну, она всегда была… выглядела… очень живой. В ней была жизненная сила. Понимаете? Ей ничего не стоило для разминки обежать плато. А когда я снова с ней встретился, у нее был нездоровый вид. Усталый. Как будто ее выжали.
МАЙКЛ ДЕРН: Мы замечали. Она дважды прошла врачебный осмотр. Ничего не обнаружилось.
ЭРИК БИНТЛИ: Да, и вы списали это на переутомление. Разумный вывод. Но Дик ведь работал не меньше? А он таким истощенным не выглядел. Да-да, может, это все медитации и зеленый чай. Зеленый чай с жасмином. Но я так не думаю.
МАЙКЛ ДЕРН: А что же?
ЭРИК БИНТЛИ: Точно не знаю. До сих пор не уверен. Но иногда во время разговора она вдруг отводила глаза, словно видела что-то в стороне, хотя там ничего не было. Или морщилась, словно в ушах у нее шумело или скрежетало. Как… как у меня.
МАЙКЛ ДЕРН: Как у вас?
ЭРИК БИНТЛИ: Да, у меня было то же самое. Потому все и сочли меня сумасшедшим. Потому что я… видел всякое.
МАЙКЛ ДЕРН: Вы говорили, что видели членов научной группы в разных точках лаборатории.
ЭРИК БИНТЛИ: Да. Видел. И мы считали это галлюцинациями. Я тоже так считал. Но могло быть иначе.
Молчание.
ЭРИК БИНТЛИ: И, может, Лаура тоже что-то видела и слышала. То, что было на самом деле.
МАЙКЛ ДЕРН: Но видеть могла только она? Ну-ну. Хочу еще раз напомнить, что вас записывают.
ЭРИК БИНТЛИ: Я не только сотрудников видел, знаете ли. Я… не обо всем рассказывал.
Молчание.
ЭРИК БИНТЛИ: Поэтому я и задумался: что видела Лаура?
МАЙКЛ ДЕРН: Вы не шутите?
Молчание.
МАЙКЛ ДЕРН: Право, Эрик… это было безответственно с вашей стороны… умалчивать. Если вам грозила опасность, вы должны были рассказать нам всё.
ЭРИК БИНТЛИ: Понимаю. Но я не хотел принимать эту реальность.
МАЙКЛ ДЕРН: Какую реальность?
ЭРИК БИНТЛИ: Ну, вы сами сказали… я видел сотрудников лаборатории, видел в разных местах… и в разной одежде, в разном возрасте! Этого я вам не рассказывал. Например, я видел, как вы с Диком обходили помещения, но у вас были волосы на голове, Майк, а у Дика, клянусь, вполовину меньше морщин. Я видел Лауру, но та выглядела лет на пять старше, в грязной футболке и рабочих шортах, и, чтоб мне пропасть, с пистолетом, уж не знаю, зачем он ей понадобился. И себя видел. Когда еще обходился без очков. За самыми обычными делами. Что-то писал, курил. А раз я видел…
МАЙКЛ ДЕРН: Что?
Молчание.
МАЙКЛ ДЕРН: Что вы видели, Эрик?
ЭРИК БИНТЛИ: Я видел вас. И Дика. И многих других. Вопли, стены трясутся. Потолок и пол трескаются. Гаснет свет. И кто-то говорит: «Там над нами что-то есть».
МАЙКЛ ДЕРН: Как это… как вас понимать?
ЭРИК БИНТЛИ: Не знаю. Но… я подумал, он имеет в виду – над зданием. В смысле, на горе. Не знаю.
Молчание.
МАЙКЛ ДЕРН: Господи боже, почему вы молчали?
ЭРИК БИНТЛИ: Потому что хотел вернуться к работе. А теперь понял, что напрасно. Когда я увидел, что делает Лаура… ну, что вам рассказывать. У вас наверняка есть запись.
МАЙКЛ ДЕРН: Чего?
ЭРИК БИНТЛИ: Что она делала с линзами.
МАЙКЛ ДЕРН: Нет у нас… (Шелест бумаги.) По-моему, у нас… нет съемок каких-либо несанкционированных… действий с линзами.
ЭРИК БИНТЛИ: Совсем нет?
МАЙКЛ ДЕРН: Нет.
ЭРИК БИНТЛИ: Ну… честное слово, она занималась этим по часу…
МАЙКЛ ДЕРН: Чем?
ЭРИК БИНТЛИ: Просто… таращилась в них. Прямо засматривалась в пластины. Чуть носом не тыкалась. Как завороженная. Я несколько раз ее на этом ловил. Тогда-то и понял, что дело неладно.
МАЙКЛ ДЕРН: У меня ничего такого… господи, совершенно ничего нет.
ЭРИК БИНТЛИ: Значит, она химичила с записями.
МАЙКЛ ДЕРН: Не могла.
ЭРИК БИНТЛИ: Ну, либо она, либо кто-то еще. Кажется, я ловил ее на этом занятии раза три. И каждый раз у нее что-то было со взглядом. Как будто из глаз смотрел кто-то другой.
МАЙКЛ ДЕРН: Как это понимать?
ЭРИК БИНТЛИ: Я сомневался, пока не остановил ее в день ее исчезновения. В тот день, когда она вскочила в машину и укатила на восток. До того я встретил ее в коридоре и спросил, что с ней, потому что у нее был встревоженный вид, и она остановилась, поглядела на меня, и… не могу этого описать. Как будто в ней был кто-то чужой. В голове. Кто-то, не Лаура.
