Ирина Ильинична быстро вышла, хлопнув дверью. Марта вздрогнула, как от удара, постояла в тишине еще пару минут. Потом медленно подошла к зеркалу, глянула на себя будто по-новому.
Самка богомола, говоришь? Ну что же, пусть будет самка богомола. Звучит не очень красиво, зато факт налицо. Ты ушла, а я осталась! Моя квартира, моя! В конце концов, за два года жизни с твоим сыном тоже надо чем-то заплатить. Два года сыновнего счастья — это немало. Так что никто не внакладе получается. Да и вообще, хоть как назови, да только в печь не ставь… Пусть, пусть будет самка богомола! Согласна! Есть в этом что-то жизненно хулиганское, даже веселое!
Так что берегитесь, глупые потенциальные богомолы. Я ваша самка, я всех съем по очереди — себе в удовольствие.
Глава 2
Никита
— Значит, развелась… Понятно. Быстро ты замужем нажилась!
Мама обвела взглядом кухню, усмехнулась, отхлебнула чаю из чашки. Помолчав, спросила осторожно:
— А как тебе удалось квартиру-то за собой оставить? Вроде моя бывшая сватья неглупая была женщина…
— Да долго рассказывать, мам! — недовольно поморщилась Марта.
— Я вроде никуда не тороплюсь… А впрочем, если не хочешь, то и не рассказывай. Не больно-то и хотелось. Мне бы со своими делами разобраться, чего ж я в твои с любопытством полезу. Я ведь к тебе по делу пришла, дочь. Посоветоваться хотела. А тут такие новости! Развелась! Да не просто развелась, а при жилплощади осталась! Сижу и удивляюсь — как это тебе удалось…
— Так учителя хорошие были, мам! — улыбнулась Марта, подливая матери чаю в чашку. — Учителя сказали — давай сама пробивайся, не жди помощи, никто тебе соломки не подстелет! Вот я и пробиваюсь, как могу.
— Это ты на меня, что ли, намекаешь? Это я тебе так говорила, что ли?
— Ты, мам. Забыла, да?
— А что, разве неправильно говорила?
— А я разве упрекаю тебя в чем? Наоборот. В этом и впрямь что-то есть, когда все сама, когда ни на кого не надеешься…
— Так я ж не имела в виду, что по головам надо идти. А ты, видать, так меня поняла…
— А ты не оправдывайся, мам. Я же тебя ни в чем не обвиняю. Наоборот, я ж понимаю, что иначе никак нельзя, только по головам. И вообще… Ты знаешь, как меня Ирина Ильинична назвала, когда? Когда все про квартиру узнала? Ну, что она за мной осталась? Знаешь, как она меня назвала?
— И как?
— Самка богомола, вот как.
— Ишь ты! А это что, ругательное выражение нынче такое?
— Ну да. Выходит, ругательное. Потому что самка богомола сразу после спаривания съедает у своего самца голову, представляешь? И этим решает сразу две проблемы — чтобы под ногами этот самец не мешался и чтобы голод утолить.
— Значит, свое получила — и умри, несчастный? И не просто умри, а с пользой?
— Ну да, получается, так. Вот и ты сейчас говоришь, что я по головам иду… Получается, одну голову уже съела. Деничкину.
— Вкусно было? Что-то я не пойму… Ты гордишься собой, что ли?
— Да я не знаю… Нет, наверное. Просто как получилось, так получилось. Чего теперь — после драки кулаками махать?
— Ну да, ну да… А что твой Деничка вещи свои из квартиры не забирает? Я видела, в прихожей ботинки мужские и на кресле в гостиной рубашка и джинсы.
— Это не Деничкины вещи. Это вещи Никиты.
— А кто у нас Никита? Следующий желающий лишиться своей головы?
— Да нет… Это другое, мам. Я его люблю. Нам хорошо вместе.
— Снова, что ль, замуж собралась?
— Ну, замуж не замуж… Это потом решим. Сейчас надо институт окончить.
— А он тоже студент?
— Ну да… На стройфаке учится.
— И давно вы знакомы?
— Давно.
— А, я поняла, кажется. Это та самая отдушина, о которой мы с тобой толковали когда-то?
— Это не я толковала. Это ты толковала.
— Ну да. А ты слушала. Ишь, какая послушная, надо же.
— Я всего лишь твоя дочь, мамочка. Да, я выбрала себе Никиту в качестве отдушины. Так раньше и было. А сейчас мы просто вместе, и все. Как дальше будет, так и будет.
— Ишь, как хорошо устроился твой Никита! Ты, значит, жилплощадь добыла, а он на ней с комфортом теперь проживает?
— Мам, я сама в своих делах разберусь, ладно? Ты, кстати, о каком-то деле говорила. Что по делу ко мне приехала…
— Так по делу и есть. Начну с того, что у меня для тебя новость припасена — уж не знаю, хорошая или плохая.
— Ой, не пугай… Что за новость?
— Я замуж выхожу, Марта.
— Замуж?! За кого?
— За мужчину, за кого еще… Он в Финляндии живет, в маленьком городке у озера. Название у того городка такое, что и не выговоришь. Зато природа там красивая. Озеро, лес, покой… Благодать божья…
— Да погоди про природу, мам… Откуда он вообще взялся? Ты что, в Финляндию ездила? Когда успела?
— Да не ездила я никуда. Просто на сайте знакомств зарегистрировалась, ну и вот… Списались, по телефону пообщались, он по-русски неплохо говорит.
— А живьем ты его ни разу не видела?
— Нет.
— Хм… И сразу вот так… замуж? Не боишься, что жить придется с трудным мужским характером? Знаешь, как они там к русским невестам относятся?
— Да ничего я не боюсь, Марта. Если на то пошло, характер у меня тоже есть.
— Как хоть его зовут-то?
— Петтери его зовут. Что означает скала, камень.
— Ой… Уже страшно. Но он хоть обеспеченный, этот твой каменный Петтери?
— Да не то чтобы… Он обыкновенный клерк в городском муниципалитете, дом свой имеет. На фотографии очень даже неплохо домишко смотрится. Вот и заживем… Он будет на службу ходить, я в доме хозяйничать. Озеро, лес, покой…
— Как-то мне странно от тебя про покой слышать, мам. По-моему, ты всегда чего-то большего хотела, а в покое и с моим отцом могла бы прожить. Я помню, как он мне сказал, что ты жила с ним и все время поверх головы смотрела — не видать ли там кандидатуры в мужья получше…
— Ну да. Может, и смотрела. Молодая была, резвая. А сейчас… Сейчас уже годы не те. И все кандидатуры получше давно разобраны. Надо брать, что осталось.
— Мам, а если бы все назад вернуть? Если б ты тогда знала, что все так сложится? Стала бы ты с отцом разводиться?
— Да чего ты ко мне со своим отцом пристала? Что было, то быльем поросло!
— А он ведь тебя любил. Очень сильно любил!
— И что? Вон, Деничка твой тоже тебя любил! Однако сейчас в гостиной на кресле Никитины штаны валяются, а не Деничкины!
