Губы горели, во рту стоял вкус крови. Я откинулась на спинку кресла и подумала, что это просто обязано быть сном. Наследник драконьей империи не мог меня целовать. Ему бы и в голову не пришло такое.
— Не слышу ответа, — с нажимом произнес он, и я откликнулась:
— Вы ведь и сами его знаете, этот ответ.
Влечение и желание стали медленно угасать. Теперь я чувствовала нарастающую злость. Мог ведь угробить нас, кретин с крыльями. Вполне могли бы влететь в какой-нибудь столб или неудачно припаркованный фургон.
— Хочу услышать его от вас.
Машина остановилась возле моего дома: вполне пристойного, по меркам Нижнего города, но Эдвард посмотрел на трехэтажное здание в окружении яблоневого сада и презрительно скривился.
— Да, мне хотелось, — вздохнула я. — Но не такой ценой.
— Всем вам нужно лишь одно. — Эдвард дотронулся до виска и опустил руку: это был настолько беспомощный жест, что меня пробрало холодом. — И никого не интересует, что на самом деле у меня на душе.
Я неплохо разбираюсь в людях, и сейчас Эдвард не лукавил. В его словах звучала искренняя горечь.
Но я не могла и не хотела его жалеть.
— Вы ведь в точности такой же, фро Эдвард, — сказала я. — Вас тоже не заботит то, что чувствуют люди рядом с вами. Вы просто тащите женщин в постель отработанным движением. Какой по счету буду я?
Мне удавалось говорить слегка насмешливо, но колени дрожали от страха. Эдвард удивленно посмотрел на меня: похоже, никто и никогда не говорил с ним в подобном тоне. Девушки, которых он вот так целовал, на полном ходу, на грани гибели, просто раздевались и ложились.
К чему лукавить, я и сама готова была раздеться и лечь. Даже сейчас.
Останавливало только чувство самосохранения.
— Вам стало интересно, где у вас душа? — продолжала я.
Должно быть, сейчас вся улица прижалась носами к окнам, все смотрят на сверкающий спорткар и предвкушают зрелище погорячее. Но я не собиралась становиться еще одним телом в коллекции Эдварда. Теперь — не собиралась. Воевать с собой всегда тяжело, но я понимала: стоит пойти на поводу у своих желаний, и все закончится.
Как минимум я потеряю работу. Как максимум — меня больше никто никогда не наймет. Кому нужен специалист, не умеющий владеть собой?
— Вы видите людей насквозь, фрин Инга, — сухо сказал Эдвард. Дверь скользнула в сторону, и в салон автомобиля ворвался ночной ветер. — Возможно, однажды сумеете понять и меня.
— Поступайте с другими так, — спокойно сказала я, — как хотите, чтоб поступали с вами. Не придется обижаться на отказы.
Над головой Эдварда закружилось огненное облачко. Должно быть, в первый раз женщина отказала ему. Он наверняка планировал попользоваться мною прямо в спорткаре, а затем дать пинка, в очередной раз убедившись, что все бабы шлюхи.
Но я не баба. И уж тем более не шлюха.
— Спокойной ночи, фрин Инга, — произнес Эдвард. — До завтра.
Не помню, как я вышла из машины и пошла в дом. Вроде бы только что сидела на золотисто-белой коже кресла — и уже стою в собственной гостиной и смотрю в окно. Спорткар все еще был внизу.
— Доброй ночи, фро Эдвард, — вздохнула я. — Похоже, я первая женщина, которая вам отказала.
Кажется, меня услышали. Спорткар помчался прочь бесшумной стрелой.
Вырвавшись из привычных темных глубин сна без сновидений, я поняла две вещи. Первая — вчера вечером я была настолько выбита Эдвардом из привычной колеи, что забыла принять лекарство. Это было плохо, но не смертельно. Просто двойная доза — и можно жить дальше. А вторая — прямо в центр моего лба упирается пистолет.
Ну что, вполне привычное утро. Как и тьма, которая застилает глаза непрозрачной повязкой.
— Не дергайтесь, фрин, — услышала я негромкий мужской голос. — Ваше оружие мы уже изъяли.
— Мне нужно принять лекарство, — ответила я. С такими лихими и умными надо действовать именно так: спокойно, но непрошибаемо. Сперва то, что нужно мне, — а там и их послушаем. — Пузырек в кармане брюк.
Мужчина негромко рассмеялся и, убрав пистолет, присел на край кровати. По комнате кто-то прошел, и я услышала, как зашелестела одежда. Значит, гостей всего двое — уже легче. Главное — выпить таблетки и дождаться, когда вернется зрение.
— Вот, — сказал второй. Говор у него был южный, протяжный. — Сколько надо?
— Две, — ответила я и услышала, как открылась крышка пузырька.
Чужие пальцы, едва заметно пахнущие хорошим мылом, вложили шарики пилюль мне в рот и провели по губам каким-то удивительно порочным движением.
— Глаза, да? — поинтересовался незнакомец и тотчас же рявкнул: — Эй, Пит, убери оттуда руки!
Должно быть, невидимый Пит решил и дальше шарить по моим карманам.
— Глаза, — кивнула я и поинтересовалась, не желая тратить время и силы на догадки: — Чем обязана столь раннему визиту?
Незнакомец рассмеялся.
— Фрин теперь работает с драконами?
Густая вуаль темноты постепенно рассеивалась. Комната была наполнена ярким утренним светом: над Нижним городом всходило беззаботное летнее солнце. Гостей было двое: один — здоровяк в спортивном костюме и с кулачищами больше моей головы и второй — молодой джентльмен с подкрученными черными усиками, одетый в светлый костюм в тонкую полоску по моде юга.
— Фрин работает, — кивнула я. — Вопросы?
Джентльмен улыбнулся.
— Когда начнется проект? — поинтересовался он. Похож на большую крысу: смотрит хитро, словно готовит какую-то пакость.
— Через неделю, — ответила я. Сейчас надо было говорить правду, которую незваные гости и так знают. Я некстати вспомнила, как Крыс — будем звать его так — провел пальцами по моим губам, и ощутила брезгливость и злость.
— Очень хорошо, фрин Инга. — Крыс прикрыл глаза и вынул из внутреннего кармана пиджака такой же пузырек с лекарствами, какой был у меня. И пилюли в нем оказались такие же. — Это те лекарства, которые вы возьмете с собой на проект. И будете принимать.
Я пристально посмотрела на него: вроде не смеется. И вроде не дурак. Охранник правильно оценил мой взгляд, потому что оторвался от пристального изучения безделушек на столе и шагнул в сторону кровати, держа руку в кармане.
— Я похожа на идиотку? — поинтересовалась я.
Крыс ослепительно улыбнулся.
— Десять миллионов, фрин, — сказал он равнодушно. Дождавшись, когда мое лицо приобретет нужное выражение, Крыс продолжал: — Не волнуйтесь, состав препаратов практически идентичен. Но наши пилюли помогут вам выполнить одну очень важную работу.
Десять миллионов мне еще никто не предлагал. Никто и никогда — хотя я занималась очень щекотливыми и деликатными вопросами.
