Разумно. Недалеко от столицы и без лишних глаз. Можно делать все, что захочется.
Поселок состоял всего из семи домов, которые прилепились к холму, словно детеныши — к матери. Дракон сделал круг над крышами и сорвался вниз. Я даже испугаться не успела: мир охватило гудящим пламенем, и все оборвалось. Стало тихо, и сквозь эту тишину тихонько пробивалось пение птиц.
— Ну вот, — услышала я голос Макса и почувствовала, как он дотронулся до моего запястья. — Здесь я и живу.
Я поморгала, огляделась. Особняк с белыми стенами и красной черепичной крышей в южном стиле был не вполне в драконьем вкусе. В меру дорого, в меру стильно, в меру просто — никакого золота, никакой вычурной роскоши. Вокруг дома раскинулся густой яблоневый сад, дикий, пышно разросшийся — похоже, Макс и не подумал нанять садовника. Или просто сооружал еще одну стену, которая отделила бы его от мира.
Я перегнулась через витую ограду, посмотрела вниз и поинтересовалась:
— Ты всегда приземляешься на балконе?
Макс улыбнулся. Крепче прижал меня к себе. И я почувствовала, что шелк и кружево белья стали тесными и неудобными.
— Почти всегда, — ответил он и легонько прикоснулся губами к моему виску. — Так удобнее.
Я вдруг обнаружила, что мое платье бессовестно задралось чуть ли не к подмышкам — похоже, во время полета я почти выпала из когтей, но Макс успел меня поймать. Прохладный ветерок скользил по обнаженным ногам, пальцы Макса неспешно двигались по кружеву моих трусиков, и я чувствовала, как в животе стягивается тугая петля.
Это было какое-то первобытное желание почувствовать в себе мужчину. Я много слышала о драконьем магнетизме, с помощью которого они могли очаровать любую женщину, но сейчас готова была поклясться, что Макс играет в открытую.
В кармане его брюк завибрировал смартфон. Макс вынул его, взглянул на надпись на экране: «Папа», — и, не глядя, швырнул куда-то за плечо. Смартфон рухнул вниз, с грохотом проскакал по плитам двора, и жужжание оборвалось.
Я ждала этого звонка. Он подтверждал: Макса контролируют, причем постоянно. Осталось выяснить почему. Но видит бог, сейчас я не могла думать ни о чем, кроме жара, который медленно тек по моему телу.
— Потом, — негромко произнес Макс. — Потом, все потом…
Он легонько втолкнул меня в комнату — в следующий миг я уже лежала на огромной кровати, похожей на заснеженное поле, и взгляд Макса, направленный на меня, был темным и хищным, таким, какого я даже и вообразить не могла у добряка и тихони.
«Не поворачивайся к нему спиной», — напомнил внутренний голос с интонациями Кристиана, но сейчас, когда Макс снимал сорочку, вся осторожность утратила смысл. У добряка и тихони оказалось неожиданно красивое, крепкое тело, и мне следовало понять это раньше: вряд ли ты сможешь махать крыльями, если у тебя вата вместо мускулов. Ткань одежды стала ненужной, раздражающей — и Максу хватило одного порывистого движения, чтоб мое платье улетело в сторону и с шорохом упало на ковер.
Поцелуй оказался неожиданно глубоким и обжигающим. Сильное мужское тело вдавило меня в веницейский шелк простыней, пальцы пробежались по кружеву и мягко расцепили застежку бюстгальтера.
Когда сухая, слегка шершавая ладонь накрыла и смяла грудь, я вскрикнула и всем телом дернулась навстречу Максу. Это ведь не мог быть он. Макс не мог настолько уверенно и бесстыдно играть с моей грудью, то скользя языком по ареоле, то втягивая сосок в рог и нежно прикусывая его, Макс не мог поглаживать меня по промокшей ткани трусиков такими томительными обжигающими движениями, которые становились все настойчивее…
Мне казалось, что я сейчас умру. Настолько все это было сладко и мучительно до боли.
— Да вы бесстыдник, фро Макс, — выдохнула я, когда он оторвался от моей груди и, подцепив кончиками пальцев трусики, снял их и швырнул куда-то к платью. — Кто бы мог подумать… что в вашем омуте водятся настолько рогатые черти.
— Только с вами, фрин Инга, только с вами, — мягко усмехнулся Макс и легонько погладил меня по коленям, вынуждая раздвинуть ноги.
Когда он осторожно пробежался языком по влажным складкам распаленной от желания плоти, я уже не смогла сдержать стон. Макс будто прикоснулся к каким-то потаенным струнам моего тела, заставив его трепетать. Это было почти невыносимой пыткой, сердце стучало так быстро и гулко, словно пыталось вырваться, язык Макса то ритмично проникал в меня, то вновь принимался за свой танец, и искры, что кружили в воздухе вокруг нас, казались звездами.
— Иди ко мне, — едва слышно прошептала я, разведя ноги еще шире. — Макс…
Дракон с явной неохотой оторвался от меня, и я почувствовала, как в лоно толкнулось что-то округлое, горячее и очень большое. Я невольно отпрянула, испугавшись, что Макс меня порвет, но его пальцы тотчас же впились в мои бедра, и он медленно проник внутрь, осторожно растягивая плоть.
На какой-то миг мне стало больно. Природа не наградила меня ни глубиной, ни шириной, зато Макса одарила размерами с избытком. Он толкнулся снова, я снова вскрикнула, и, закрыв мне рот поцелуем, Макс начал двигаться.
Я не уловила тот момент, когда боль обрела оттенки и глубину, став томительной и сладкой. Кровать под нами ходила ходуном, Макс двигался то решительно и резко, с силой насаживая меня на себя, то почти выскальзывал, чтоб после нескольких неторопливых движений вновь и вновь почти исступленно вбивать меня в скомканный шелк простыней. Огненная пульсация нарастала внизу живота, заставляя меня почти терять сознание от наслаждения, и, когда по телу прошла пламенная судорога, Макс притянул мои бедра к себе, и я почувствовала, как внутри разливается семя.
Потом мы долго лежали обнявшись, не говоря ни слова, — слова были не нужны. Ветер шевелил занавеску, на цыпочках проходил в спальню, скользя по нашим мокрым от пота телам, в саду какая-то птичка заливалась трелями. Наконец я устроилась на кровати поудобнее и сказала:
— А туфли я где-то потеряла…
— Пустяки, — улыбнулся Макс и поцеловал меня в плечо. — Отнесу тебя в обувной. Конечно, если ты продолжишь лежать в таком развратном виде, то нам придется задержаться.
— Развратный вид? — рассмеялась я. — Ну знаете, фро Макс! Я от вас такого не ожидала.
Мы целовались, и я чувствовала бедром, что Макс уже пришел в полную боевую готовность. А потом он плавным движением перевернул меня на живот — и в следующий миг я вспомнила, что он не должен видеть мою спину.
Я ожидала все что угодно. Например, что Макс примет драконий облик и спалит меня. Или, например, ударит. Но он мягко провел ладонью по полосе под лопаткой и негромко сказал:
— Я просто хотел его увидеть. Извини.
Прикосновение чуть-чуть обожгло. Не до боли — просто обозначило, что дракон дотронулся до драконоборца.
— Ты знал, — сказала я. Переворачиваться не хотелось — это значило, что придется посмотреть Максу в глаза.
