Ничего удивительного. Бухгалтерша или студентка никогда бы не попали в такой статусный журнал. Вчера каждую девушку нарядили в оригинальное свадебное платье от самых знаменитых мировых кутюрье и сфотографировали в невероятно стильных и роскошных интерьерах.
Милли, например, была русалкой, сидевшей в огромной створке раковины моллюска. Амели, самая завидная невеста столицы, балансировала на краю бокала с шампанским, и пышный шлейф ее платья казался хвостом райской птицы. Бухгалтерша Кати была наряжена античной богиней любви, и наряд делал простушку удивительно яркой и нежной. Одним словом, девушкам, которые не пройдут отбор, поступит как минимум три предложения от крупных модельных и рекламных агентств. Еще один из плюсов участия.
— Как радуются, — заметил Макс и, заглянув в планшет, добавил: — Весь выпуск «Ярмарки» раскуплен за полтора часа.
Чего-то в этом роде я и ожидала.
— А где Эдвард? — спросила я. — Вроде бы по сценарию он должен…
Макс указал на двери в сад.
— Смотри.
Особняк медленно наполнялся тяжелым гулом. Девушки опускали руки с журналами и словно завороженные шли к высоким дверям. Я понимала, что участницы отбора на самом деле зачарованы тем, что происходит, снаружи.
Дракон летел. Эдвард казался огненной звездой, рухнувшей с неба. Его полет был настолько торжественным и прекрасным, что у меня на какой-то миг перехватило дыхание. Я вся превратилась в зрение — восхищенно смотрела и не могла отвести взгляда. Звезда упала на траву и широко раскрыла огненные крылья. Спустя мгновение Эдвард уже шел по поляне к дверям в особняк. Идеально причесанный, одетый с иголочки, несущий в руках охапку кроваво-красных роз, он казался сказочным принцем.
Девушки восторженно стонали. Я сидела, стараясь сохранять ровную осанку, и чувствовала, как низ живота сводит от нарастающего желания, а щеки охватывает огнем. Сейчас во всем мире не было никого, кроме темноволосого мужчины, который шел, казалось, прямо ко мне.
— Здравствуйте, — произнес он бархатным тоном, от которого по спине побежали мурашки. — Здравствуйте. Я очень рад видеть всех вас.
И ведь не поверишь, что его воротит от самой идеи свадьбы! Сейчас Эдвард выглядел не как пресыщенный мерзавец, а как человек, который искренне хотел найти свою любовь на всю жизнь и смотрел на каждую участницу отбора так, словно спрашивал: «Это ты? Ты та, с которой я буду счастлив?»
Началась церемония знакомства. Эдвард вручал участницам по розе, целовал руку и представлялся. Одни девушки кокетливо хихикали, другие держались серьезно и с достоинством, но все были равно очарованы. Куллинан стоял в стороне, наблюдая за происходящим с таким трепетом, словно он сам участвовал в отборе. Я покосилась на Макса: тот смотрел на брата, и в его взгляде была спокойная грусть.
Пожалуй, пора прочесть сообщение Кристиана и задать ему пару вопросов насчет наползающей тьмы.
«Как самочувствие?» — интересовался он. Я вздохнула и быстро написала:
«Ты не предупреждал, что лекарство действует настолько болезненно».
Смартфон пискнул, выплюнув смайлик, разводящий руками.
«Уже завтра этого не будет, — написал Кристиан. — Смотрю прямой эфир. Наша звезда упала с неба. Впечатляет».
Он был прав, появление дракона действительно получилось зрелищным. Все телеканалы, все сайты и соцсети будут гудеть. Как говорит Макс, рейтинг рванет — шкалы не хватит.
«Береги себя, — добавил Кристиан. — И будь очень осторожна».
«Ты тоже», — ответила я. Макс с неудовольствием покосился на меня и сказал:
— Фрин Инга, ваше общение можно перенести?
Я нажала на кнопку, погасив экран, и посмотрела на Макса с самым невинным видом. Тот нахмурился и хотел было что-то сказать, но в это время Эдвард вышел в центр гостиной.
— Дорогие участницы, — произнес он все тем же бархатным, обволакивающим голосом. — Я решил жениться, и одна из вас станет моей супругой. Надеюсь, наше общение в течение съемок принесет вам только удовольствие и радость. Спасибо вам!
Очередной дружный стон девиц, аплодисменты и возгласы счастья. Эдвард махнул рукой на прощанье и быстрым шагом направился в сторону лестницы. Проходя мимо нас с Максом, он бросил:
— Идемте, есть разговор.
Я устало вздохнула и поднялась с диванчика. Почему-то у меня было дурное предчувствие.
Переговорная располагалась на втором этаже, чуть в стороне от комнат организаторов. Войдя в просторную, богато обставленную комнату, я села на маленький белый стул, и Эдвард, который направился к окну, произнес:
— Ну что, фрин Инга, умею я быть паинькой?
Зашуршали жалюзи, впуская в переговорную солнце. Макс взял пульт, нажал на кнопку, и большой экран на стене засветился, показав гостиную. Девицы наперебой обменивались впечатлениями, задыхаясь от восторга, Куллинан чуть ли в ладоши не хлопал, и общее настроение было таким, словно в гости заглянул настоящий волшебник с подарками.
— Да, полет выглядел впечатляюще, — согласилась я и, вспомнив сценарий, добавила: — Вы сегодня ужинаете с девушками и ведете непринужденную беседу о том, почему они решили участвовать в шоу. Большое знакомство. Уделите особое внимание юной Дварксон.
Эдвард скривился так, будто я предложила ему не ужин с лучшими девушками столицы, а, пардон, дерьмо на лопате.
— От этого не отвертеться? — уточнил он.
Макс угрюмо кивнул. Он был бледен и выглядел почти больным. Неужели наш разговор в самолете настолько сильно задел его?
— Придется, — сказал Макс и заглянул в свой планшет: — О, наши акции растут. Шумиха на пользу, я же говорил.
Эдвард задумчиво посмотрел на меня, поправляя золотой браслет на правом запястье.
— Биржу хорошо тряхнуло в середине дня, — сказал он, — когда Семеониди подпалили хвост. Что, фрин Инга, успели закупиться хортасином? Или как там ваше зелье называется?
Я посмотрела на него с усталым неудовольствием, как учительница, которая вынуждена в очередной раз объяснять правило глупому ученику или распекать неуемного шалуна. Эдварда почти проняло — он, во всяком случае, отвел взгляд.
— А при чем тут хортасин? — спросила я, невольно вспоминая, каким был Макс, когда я увидела его взглядом драконоборца. До сих пор холодом пробирало. Эдвард наверняка еще страшнее, что уж говорить о папаше Финнигане. — Производство не остановится со смертью владельца. Тем более Семеониди жив.
На лицах братьев появилось одинаковое выражение, словно то, что Кристиан уцелел во время взрыва, вызывало у них зубную боль. Я вполне понимала их чувства. Сложно радоваться тому, что человек, которому нужны ваши трупы, жив и здоров.
— Странно, правда? — угрюмо спросил Эдвард.
Я откинулась на спинку стула и, скрестив руки на груди, поинтересовалась:
