— Упреждающий удар, правильно?
Эдвард кивнул. Он подошел к окну и некоторое время смотрел на пышную лесную зелень, окружавшую особняк. Должно быть, вспоминал, как красиво это место выглядит с высоты.
— Отец обещал принять меры, да, — кивнул он и обернулся в мою сторону. — Вы не знаете, фрин Инга, почему ваш заказчик не горит в драконьем огне?
Я только руками развела. Значит, моя догадка была верной. Возможно, огнем плюнул лично папаша Финниган.
— Понятия не имею, — сказала я и уточнила: — Он не мой заказчик, фро Эдвард. Вы что-то путаете.
Эдвард вздохнул.
— Одни проблемы, — затем он обернулся к брату и сказал: — Макс, оставь нас.
Похоже, Макс был только рад, что странное совещание для него закончилось. Когда он вышел и закрыл за собой дверь, я спросила:
— Так о чем вы хотели поговорить, фро Эдвард?
Эдвард отошел от окна и сел на край стола рядом со мной — похоже, ему нравилось нависать и подавлять. От него шел тонкий запах элитной туалетной воды, дорогой светлый костюм мягко облегал его тело — настолько соблазнительно, что хотелось поскорее содрать с Эдварда одежду. Именно это и чувствовали девушки, когда их принц шел к ним легкой уверенной походкой, и я сейчас ничем не отличалась от его фанаток, только умела скрывать свои чувства.
— Честно? Не знаю, — признался Эдвард. — Хотел на вас посмотреть.
Это прозвучало настолько неожиданно, что я нахально почесала в ухе: не ослышалась ли?
— Посмотреть на меня? Зачем?
Эдвард скользнул по мне оценивающим взглядом — настолько липким и неприятным, что я поежилась. Захотелось убежать в свою комнату и принять душ.
— Любопытно, — признался Эдвард. — Любопытно, что в вас такое скрыто. Макс потерял голову. Семеониди тоже… как это называется на юге, рухнул в любовь. — Эдвард склонил голову к плечу и поинтересовался: — У вас там поперек?
— А у вас? — парировала я. — Задавать такие дрянные вопросы может только дрянная баба.
Ноздри Эдварда дрогнули, а над головой поплыли искры гнева. А чего он ждал? Что я буду обсуждать с ним, с кем и в какой позиции сплю? К щекам прилил огонь — когда есть повод, я могу испытывать гнев похлеще драконьего.
— Отец был прав на ваш счет, — сказал Эдвард. Красивые губы сжались в тонкую нить. — Вы действительно дурная беспорядочная баба.
— Это все? Можете только повторять чужие гадости? — Я поднялась со стула и сделала шаг к дверям. — Тогда я пойду. Мне с вами скучно.
Эдвард мгновенно перехватил меня и прижал к себе. Да, похоже, я уйду отсюда только тогда, когда позволят. Если бы он знал, насколько сладко в его объятиях, то держал бы меня крепче. Крепче и чаще.
— Помните, что я вам говорил по поводу вашей головы? — прошептал Эдвард.
Я, конечно, помнила. Но когда его губы были возле моего уха, а дыхание обжигало, все угрозы не имели значения.
— Обещали разбить ее, — усмехнулась я. Похоже, мой цинизм его бесит. — Но я не сделала ничего такого, за что меня надо выбросить из окна.
— Конечно. — Ладони Эдварда мягко сжали мою грудь.
Спиной я чувствовала, как гулко колотится его сердце. Дракон был возбужден и взбешен. Мы оба понимали правила игры: мне следовало стонать от восторга, что сам Эдвард Финниган обратил на меня свое высочайшее внимание. Но я брыкалась, дерзила, отвергала его — словом, вела себя не так, как клубные дешевки, с которыми он привык иметь дело.
И он растерялся.
— Конечно, — повторил Эдвард. Я осторожно запустила пальцы в карман брюк и вытащила смартфон, надеясь, что Эдвард этого не заметит. — И сейчас ты будешь хорошей девочкой. Выйдешь отсюда, пойдешь к Максу и скажешь, что сглупила. А потом ляжешь на кровать и будешь стараться. До ужина еще два часа, успеете.
В следующий миг я уже вскинула руку со смартфоном и нажала на кнопку серийной съемки. Эдвард и ахнуть не успел, как десять наших снимков загрузились в облачное хранилище. Он оттолкнул меня так, что я приложилась бедром о край стола, но смартфон не выпустила.
— Полегче, фро лицемер! — прошипела я и скользнула к дверям. В коридоре слышались голоса: менялась операторская смена. — Хочешь, чтоб Макс увидел, как ты уговариваешь меня к нему вернуться?
Грудь до сих нор сладко ныла от прикосновения. Эдвард растерянно смотрел на меня, почему-то даже не пытаясь вырвать смартфон. В его взгляде было сытое удовлетворение огромного змея.
— Это компромат, — сухо сказал Эдвард.
Я понимающе кивнула.
— Разумеется. Раньше такого не было, но теперь ты официально объявил отбор невест. А сам лапаешь организаторшу.
— Сотри, — мягко попросил Эдвард.
Я ощутила волну тепла, и в комнате сразу же стало намного светлее. Знаменитое драконье обаяние, которому невозможно противостоять. Вот только я не собиралась сдаваться.
— Ни в коем случае. Приберегу до конца шоу. Вдруг ты снова решишь мне указывать, что я должна делать.
— Сотри, — с нажимом повторил Эдвард.
Я открыла дверь и, убедившись, что коридор пуст, мягко сказала:
— Будьте паинькой, дорогой Эдвард. Вы же не хотите, чтоб Макс увидел, как вы меня уламываете.
Дожидаться ответа я не стала — вышла в коридор и закрыла за собой дверь, в которую немедленно что-то ударилось: Эдвард изволил швыряться мебелью в гневе. Я торжествующе ухмыльнулась и быстрым шагом направилась в свою комнату.
Дверь была оснащена простенькой щеколдой, но это лучше чем ничего. Запершись в комнате, я проверила снимки. Конечно, большая часть оказалась размытой, но на паре отчетливо просматривались наши лица и руки Эдварда, которые шарили по моей груди. Прелестный компромат. Сладко вспомнить.
Я сохранила фотографии в дополнительных тайных местах моего сетевого обитания на тот случай, если Эдвард решит украсть смартфон. Интересно все-таки, почему он так трясется над братом? Все-таки Макс уже взрослый мальчик и не нуждается в такой опеке. К тому же вряд ли он плакал и жаловался Эдварду на то, что плохая я дала ему от ворот поворот. Не тот человеческий типаж.
Мне по-прежнему казалось, что за всем этим скрывается какая-то тайна. Неприятная и неприглядная тайна. Ладно, допустим, мне надо будет защитить драконов, когда в стране начнется что-то вроде гражданской войны. Но зачем настолько опекать Макса — до такой степени, чтоб упрямо класть драконоборца в его кровать? В младшем Финнигане была какая-то особая ценность. Настолько значительная, что Эдварда и папашу Финнигана начинало колотить от гнева, стоило Максу расстроиться.
Я открыла приложение и написала Кристиану:
«Хотела еще раз спросить о Максе Финнигане. Не понимаю, что в нем такого особенного, раз брат с папашей так трясутся?»
Кристиан не ответил. Должно быть, спал после процедур. Я выключила смартфон и направилась в душ.
