Он выбрал Милли, и я подумала, что это было предсказуемо. Наверняка папаша Дварксон места себе от счастья не находит. Макс пригласил Амели — драконы к драконам, первый танец должен льстить сильным мира сего, что сейчас смотрели на экраны. Куллинан сверкнул в камеру белозубой улыбкой и подхватил Юлию. Остальных девиц, скорчивших разочарованные гримаски, разобрали помощники.
Я обрадовалась тому, что к столам с фуршетом еще никто не подходил и можно немного подзаправиться. Кто о чем, а Инга Шуман о еде… Макс скользнул взглядом по залу, но не увидел меня: я очень удачно скрылась за одной из колонн. Пусть у нас пока все было хорошо, но мне не нравилось, что он ревнует. Опыт подсказывал: со временем меня начнут обвинять в том, что Кристиан влюблен. И что тогда делать?
Меня подхватили под локоть, и в следующую минуту я уже кружилась в танце, крепко прижатая к красному камзолу помощника. Мужчина был выше меня, из-под края маски выбивались темные волосы. Что ж, потанцуем. Не отбиваться же от внезапного кавалера у всех на виду.
Все-таки это было захватывающе. Настоящее приключение. Костюмы сделали свое дело, перенеся всех нас в эпоху романтики и сказок. Вот Эдвард что-то шепчет Милли на ухо, а она улыбается. Вот Кати утратила свою привычную неуклюжесть и кружится в объятиях свободного оператора. Вот Макс обнимает Амели и скользит взглядом по залу, по-прежнему не узнавая меня. Вот…
Я сбилась с ритма и едва не споткнулась. Одеколон моего партнера был слишком тонким и дорогим. Такой не по карману парню, который расставляет мебель и моет посуду. Я всмотрелась в темные глаза за прорезями маски и споткнулась уже по-настоящему.
— Кристиан? — испуганно прошептала я. Господи, если кто-то узнает, что он здесь!.. Если Макс поймет!
— Долго же ты меня узнавала, — негромко рассмеялся он.
Меня словно ледяной водой окатили, все внутри сжалось от страха.
— Как ты сюда попал? — спросила я, молясь всем богам всех религий, чтоб Макс или Эдвард не заметили нас, не поняли, кто под масками.
— Люблю танцевать, — улыбнулся Кристиан.
Музыка стихла, и гостиную заполнили аплодисменты и смех. Кристиан мягко развернул меня к дверям, ведущим в сад, и произнес:
— Пойдем на свежий воздух, моя фра. Сегодня прекрасная ночь.
На контрасте с ярко освещенной гостиной сад казался угольно-черным. Я рухнула в эту тьму, пропитанную запахом роз, и некоторое время не могла пошевелиться, настолько мне стало жутко. Потом глаза привыкли к мраку, и сквозь него проступили очертания кустов и деревьев. А вот и фонари в стороне от входа. И почему я сразу их не увидела?
— Я здесь, — негромко сказал Кристиан. — Я здесь, с тобой. Не бойся.
Его рука, сжимавшая мои пальцы, была прохладной и сильной. Надежной.
«Я и не боюсь», — едва не ответила я, но вовремя поняла, что это было бы неправдой.
Мы неторопливо побрели в сторону тех самых садовых роз, где Милли отправилась в свой первый полет с драконом. Теперь мрак был живым и не таким пугающим, как минуту назад. Я окончательно справилась с собой и поняла, что, в сущности, сбежала с праздника с чужим человеком.
Хорошо, что на балу все в масках. Можно надеяться, что Макс ничего не узнает. Я не сомневалась, что в ином случае дело кончится кровью.
И видит господь, я не знала, почему пошла с Кристианом и почему иду с ним сейчас, позволяя держать меня за руку.
«Моя любимая женщина — генетически слепая, — вспомнилось мне интервью. — Разработка хортасина — это все, что я мог для нее сделать. А несколько дней назад она вышла замуж, и я решил, что это будет достойным свадебным подарком».
Такие люди, как Кристиан, не могут любить. Им просто негде было этому научиться. Все, что он видел в жизни, было связано с борьбой, ненавистью и преодолением. Неужели он все-таки любит меня? Нет, не может этого быть…
«Драконоборец — соблазн, спасение и смерть», — именно так он тогда сказал Максу. А я не хотела быть ни тем, ни другим, ни третьим.
— Как ты сюда попал? — спросила я. Было слишком много вопросов, и я начала с самого простого.
Кристиан усмехнулся. Маска с длинным клювом улетела куда-то в кусты.
— Да так, есть способ, — уклончиво ответил он, проведя ладонью по растрепанным волнистым волосам. — Сними эту дрянь, а?
Я послушно сняла маску и опустила на траву. Жест показался мне символическим. Постепенно все маски будут сброшены, и на виду останется только то, что составляет нашу суть. Останемся только мы. Люди или драконы, уже не важно. Однажды мы станем самими собой.
— Ты пьян, — сказала я.
Кристиан усмехнулся и снова взял меня за руку.
Мы пошли дальше: ни дать ни взять романтическая прогулка, как в старинной трагедии. Мне было страшно. Я понимала, к чему все идет, и мне было страшно.
— Нет, — ответил Кристиан и нервным быстрым жестом дотронулся до лица. — Я понимаю, что опоздал, но, возможно, шанс еще есть. Послушай, Инга… Давай бросим это все? Драконов, драконоборцев… Я недавно остров купил в Дальневосходном море, там очень хорошо. Полетели?
Я поперхнулась воздухом. Мысли заметались в голове, словно стайка испуганных бабочек. Остановившись возле розовых кустов, я какое-то время смотрела на фонарь, возле которого вились ночные насекомые, и никак не могла собраться и найти нужные слова.
— У тебя тут вертолет, да? — наконец спросила я и мысленно надавала себе пощечин.
Дура, ну какая же дура! Надо посмотреть ему в лицо и сказать, что я замужем и буду верна мужу. Надо было вообще оставаться в доме!
— Да, — ответил Кристиан. Его лицо сейчас было похоже на бледную трагическую маску. — Так что, летим?
— А твоя компания?
Дура! Снова не то! Я едва не плакала от собственной беспомощности.
— Ерунда, — отмахнулся Кристиан. — Поставлю хорошего управляющего.
— Я замужем, — наконец-то сказала я.
Кристиан мягко погладил меня по щеке, и этот теплый спокойный жест был настолько жутким, что я едва не закричала.
— Это вынужденный брак, — произнес он. — Тебя просто купил папаша Финниган, и со временем ты станешь мучиться. Брось, Инга, ты и сама все прекрасно понимаешь.
Я не понимала ничего. Знала только, что мне нужно уйти, найти Макса и не отходить от него. Знала, но не могла пошевелиться.
— Что значит «купил папаша Финниган»?
Макс стоял неподалеку, задумчиво ощипывая перышки на своей маске. Его лицо было непроницаемо спокойным, но за этим спокойствием бушевало пламя. Кристиан обернулся и, смерив Макса каким-то веселым сумасшедшим взглядом, ответил:
— То и значит. Твой брак, младший братец, стоит двадцать миллионов лир. Старый Финниган никогда не скупится в серьезных вопросах. А твое счастье — вопрос серьезный, это точно.
