Мы встретились через неделю после похорон. В «Финниган гауэр» шла реконструкция — теперь здесь размещался головной офис «Семеониди Фармас». Серебряная пуля лифта подняла меня на последний этаж, и, выйдя в просторный холл, наполненный прохладой и солнечным светом, я ощутила первое, почти робкое прикосновение страха.
— Доброе утро, фрин Инга. — Молодой секретарь с какой-то блеклой внешностью профессионального разведчика вышел из-за стойки и принял мой плащ. — Вас уже ждут. Кофе?
— Нет, спасибо, — откликнулась я.
Предчувствие неприятностей нарастало и крепло. Вряд ли Эдвард так просто, за здорово живешь, отдаст Кристиану все то, что уже считал своим. Пусть с главой семьи не спорят — с Эдварда сталось бы вызвать на дуэль нового хозяина своей жизни.
Про Макса я старалась не думать. Всю эту неделю тщательно гнала мысли о нем. Когда я позвонила ему после дуэли, телефон оказался выключенным. Он так и не включил его, отделившись от мира и оставшись наедине со своим горем. Макс решил не делить со мной свою боль, а я не стала навязываться.
— Прошу. — Секретарь открыл дверь, пропуская меня в знакомый кабинет.
Когда-то мы встретились здесь с Эдвардом и Максом в первый раз… Обстановка изменилась — мебель стала светлой, современной и очень легкой, темное дерево стен закрыли матовыми серебристыми панелями, и теперь кабинет был похож не на офис важного дельца, а на каюту космического корабля.
— Да. Да, я понимаю. — Кристиан стоял у окна и говорил по телефону. Услышав мои шаги, он обернулся и с улыбкой указал мне на одно из белых кресел. — Полагаю, хватит одного когтя. Да, отлично, в три часа дня меня устроит. Всего доброго.
Я послушно опустилась в кресло. За эту неделю в Кристиане появилась какая-то тяжелая жесткость. Теперь в нем были сила и власть, которые заставляют трепетать от страха. Неудивительно, что он отказался от президентского кресла. Президентов смещают, а мощь главы драконьей семьи незыблема. Кто рискнет с ним сразиться? Никто. И Эдвард будет сидеть и помалкивать, по-прежнему внося свой вклад в общее дело.
— Привет, — улыбнулся Кристиан.
Дальше все напомнило мне ритуальный танец: партнер подходит, партнерша покорно поднимается навстречу, партнер осторожно и мягко берет ее за руки, и за этим следует поцелуй.
Мне казалось, что я сплю. Но поцелуй был настоящим — лепесток огня станцевал на губах и погас.
— Вот, значит, как ты спас меня в горах, — вдруг сказала я.
Кристиан улыбнулся. Погладил меня по щеке.
— Да. Поймал сигнал о помощи и сразу же вылетел.
— Я видела поединок… — промолвила я. — Все видели. И Макс полетел на помощь…
По губам Кристиана пробежала холодная спокойная усмешка и тотчас же растаяла.
— Он не успел, на свое счастье. Вы были вместе, да?
Я кивнула. Сейчас Кристиан подавлял, несмотря на то что всеми силами старался быть со мной мягким и понимающим.
— Это пока не страшно, — сказал он и, наконец-то выпустив мои руки, подошел к столу и задумчиво погладил закрытую крышку какого-то продолговатого ящика, украшенного причудливой инкрустацией. — Знаешь, что тут?
— Понятия не имею, — откликнулась я.
Сейчас, когда Кристиан был в стороне, стало немного легче дышать. Мелькнула испуганная мысль, что с этим человеком мне придется жить под одной крышей и ложиться в одну кровать. Иногда рыцарь, убивающий драконов, сам превращается в чудовище. Должно быть, таков порядок вещей.
— Это драконьи когти, — со сдержанной гордостью сообщил Кристиан. — Когда семью возглавляет новый дракон, остальные присылают ему по когтю. В знак, скажем так, признания его притязаний.
Он щелкнул замочком и откинул крышку. Когтей было много, каждый лежал в собственной бархатной ячейке. Почему-то я не чувствовала удивления, только брезгливое любопытство.
Секретарь открыл дверь, подчеркнуто уважительно пропустив в кабинет Эдварда и Макса. Братья замерли на пороге, и я не знала, что их поразило больше: то, что они наконец-то оказались лицом к лицу с убийцей их отца или то, что в кабинете была я. Лицо Макса дрогнуло, словно он хотел что-то сказать. Но он промолчал.
— Проходите. — Кристиан присел на край стола рядом с раскрытым ларцом. — Нам ведь есть о чем побеседовать по-родственному.
Макс послушно опустился в кресло рядом со мной и потянулся было, чтоб взять меня за руку, но вовремя поймал предостерегающий взгляд Кристиана, и его рука повисла в воздухе, а потом медленно легла на подлокотник.
— Я ничего тебе не отдам, — твердо сказал Эдвард, но, глядя на то, как он нервно вышагивает по кабинету, я засомневалась в его решимости. — Это мой мир. Мой. Я занимался делами семьи с юности, вот это все, — Эдвард обвел кабинет рукой, и Кристиан понимающе кивнул, — заработано моим трудом. И если ты думаешь, что я позволю…
Кристиан устало прикрыл глаза, словно Эдвард его раздражал.
— Бога ради, продолжай заниматься тем, чем занимался, — сказал он. — У тебя это прекрасно получалось. Женись на юной Дварксон, ее отец по-прежнему хочет союза. И просто смирись с тем, что во главе семьи ты никогда не встанешь.
Эдвард словно наткнулся на преграду — он замер, растерянно глядя на Кристиана. Над его головой поплыли алые искорки.
— Смирись. — Улыбка Кристиана стала тихой и ласковой, и он протянул руку. — Так будет лучше, поверь мне. Коготь?
Некоторое время они смотрели друг на друга, и я ждала, что Эдвард бросится на Кристиана. Но молчаливая дуэль завершилась тем, что он нервно встряхнул левой рукой и сказал:
— Да подавись.
Руку Эдварда окутало грязно-розовым туманом. Пальцы грубели, вытягиваясь и распухая, светлая кожа становилась все темнее и темнее, покрывалась трещинками и мелкими чешуйками, и, наконец, на кончиках пальцев сверкнули позолоченные когти. На мгновение я испугалась, что Эдвард сейчас просто махнет этой лапищей, и голова Кристиана покатится по кабинету. Момент был прекрасный, но у Эдварда, похоже, просто кишка тонка…
— Чем срезать, дашь? — сквозь зубы процедил Эдвард.
Кристиан только руками развел.
— У меня тут только канцелярский нож. Подойдет?
Лоб Макса расчертила глубокая вертикальная морщина. Эдвард презрительно ухмыльнулся и вскинул вторую руку — на указательном пальце вспыхнул огонек и, сорвавшись к драконьей лапе, прочертил по одному из когтей.
Запахло горелым мясом. Эдвард встряхнул пострадавшей рукой, почти моментально принявшей привычные человеческие очертания, и, нагнувшись, поднял с пола коготь и протянул Кристиану. Тот с легким поклоном принял жертву и сказал:
— Старый Финниган был прав, Макс все-таки умнее.
Макс невольно попытался спрятать левую руку. Лицо Эдварда дрогнуло, словно он хотел сплюнуть или дать Кристиану по физиономии. Я ждала этого, но Эдвард не стал лезть на рожон. Вероятно, понял, что ничего не добьется. Ему оставалось только смириться со своей потерей.
