– Он… погиб? – спросил тар-Готиан.
– Никто не выживет после такого, – ответила Саттия. – Он пытается бороться, я вижу. Он впустил Тьму в Алион, но сейчас собственной смертью хочет заткнуть дыру. И у него это получается…
Бушующие струи мрака за пределами пузыря из зеленого света скрыли из виду Безарион. Великий город пропал, точно невиданной силы буря поглотила его, смешала землю с небом.
А затем в самом ее сердце ударила ослепительная молния, и все исчезло.
Открылась Белая площадь, кучки пепла, в которые превратились тела погибших. Стала видна изрытая колдобинами мостовая, ближние здания, чьи стены превратились в огрызки высотой не более пары локтей. Стоявшие дальше от площади дома рухнули, еще дальше – лишились окон и обзавелись трещинами.
– Все, – сказал Бенеш, и колпак зеленого света исчез. – Я знаю, что Харугот погиб… но поверить не могу, да.
– Лучше поверь, – проговорила Саттия, после чего глаза ее закрылись, и девушка начала медленно заваливаться назад.
Часть 2
Красное
Богов вполне справедливо называют бессмертными, так как тот, кто не знает жизни, не может знать и смерти. Но пресечь существование облака разума, которому приносят жертвы и строят храмы, возможно, хотя для этого нужно воистину невероятное усилие и необычное стечение обстоятельств.
Араим Голая Голова. «О природе богов».
Глава 6. Трон
Оболочка Алиона, непроницаемая для взоров смертных, состоит не из одного слоя. Внутренний, доступный взглядам роданов, обычно называют куполом небес, ну а другие и вовсе не имеют имен в языках смертных. Они тверже, чем алмазная сталь, что выходит из печей гномов Серых гор, и способны удержать напор самой Внешней Тьмы.
Но есть силы, что могут пробить и своды неба.
Сумей обычный человек, гном или эльф в этот момент подняться в недосягаемые высоты, вплотную к голубому куполу, он бы не увидел ничего. Различил бы только, что вроде бы мерещится какая-то белесая паутина, кое-где покрывшая свод небес. Чародей разглядел бы крохотные, уходящие вглубь тверди трещинки, медленно ползущие во все стороны, как тонкие щупальца.
И еще он уловил бы присутствие великой силы, что была рядом, находилась тут, не нуждаясь ни в каком зримом воплощении. Она двигалась, и там, где проходила, трещины исчезали, затягивались, точно раны в плоти воина.
Плыли внизу облака, под ними лежал Алион – громадный буро-зелено-желтый силуэт, окантованный синевой морей и океанов. Блестели под солнцем закованные в лед вершины гор.
В один момент великая сила взволновалась, заревел ветер, и у самого небесного купола, едва не касаясь его, повис исполинский аист, чьи крылья закрыли бы город. Он распахнул клюв и испустил протяжный, тоскливый крик, заставивший облака вздрогнуть.
Свет солнца померк, точно оно мигнуло, и через мгновение около аиста возник златогривый жеребец, чье глаза были – желтый огонь, а из-под янтарных копыт летели искры.
Два бога, два брата, Анхил, Дарующий Мудрость, и Афиас, Приносящий Свет, сошлись вместе. Мигом позже рядом с ними возникла среброглазая кошка, спутница Собирны, Прекрасноголосой Богини.
– Ты призвал нас? – спросил Афиас, принимая обычный облик тучного мужчины в желтом балахоне и с диском-чакрой в руке.
– И не только вас, – ответил Анхил, плеснул сине-белый плащ за его плечами, и кусочек небосклона потемнел, словно для него наступила ночь.
Блеснули в нем крупные, точно лампы, звезды, сверкнул серп, который держала Скарита, Блистающая. Захлопали по воздуху черные крылья летучей мыши за ее спиной.
– Смотрите же! – провозгласил Владыка Небес, взмахнул посохом, и синий купол над ним словно раскололся.
Открылась бездна, полная клубящихся темных облаков и разноцветных огней. Затем в ней возникло движение, и глазам богов предстала непостижимо сложная для смертного картина: пересекающиеся плоскости, синие, голубые, зеленые, и тянущиеся сквозь них белые «корни», пульсирующие, трясущиеся, мелко вибрирующие у тонких кончиков.
– Ты, конечно, очень мудр, брат, – сказал Афиас, – и мне за тобой не угнаться. Я понимаю, что ты открыл нам внешние оболочки. Но что это такое? Я вижу, но не могу разобраться в увиденном.
Собирна кивнула, и горящие живым огнем струны на ее лире тоненько запели.
– Нижняя Сторона, – проговорил Анхил. – Вы знаете, что попыток прорыва не было много дней. Но это не значит, что они отступились или забыли об Алионе. Они просто сменили образ действий. Вместо лобовых атак они начали медленное просачивание, начали грызть скорлупу нашего мира, бурить ее во многих местах…
Картинка приблизилась, открылись детали – летящие с кончиков «корней» белые искры, темные пятна на оболочках, что призваны защищать Алион, многие сотни мелких отверстий в них.
– С этим можно бороться? – спросила Скарита.
– Можно, – кивнул Анхил. – Сегодня я прошел вдоль небосвода, и везде, где дотянулся, зарастил шрамы. Если мы все займемся чем-то подобным, то сможем остановить их, не дать заразе проникнуть в наш мир. Я подам весть в Бездну, чтобы они занялись нижней половиной…
– Постой, постой, брат! – Афиас вскинул пухлую руку. – Ты предлагаешь нам пустить в ход собственную Силу?
– Да.
– Но ведь это опасно! – воскликнул бог-солнце. – Каждый наш удар, каждый жест и шаг отдадутся разрушениями и невообразимыми бедствиями! Заставят трещать скрепы, что держат мир в единстве!
– Верно, это так, – в голосе Владыки Неба обозначился гнев. – Но что еще мы можем сделать? Атрибуты не помогут против такого! А если они прорвутся внутрь, то Алион постигнет судьба многих сотен миров! Он погибнет, превратится в мертвую ледышку, и считанные единицы живых сумеют уцелеть! Мы не допустим этого, не можем допустить! Не можем потерпеть поражение!
Богини переглянулись совсем по-человечески, и в глазах их отразилась одна и та же мысль: «Ох уж эти мужчины».
– Не надо громких слов и призывов, – проговорила Блистающая. – Наш долг – сохранять этот мир, сколько хватит сил. И если мы можем что-то сделать, мы обязаны это делать. Мир выдержит, Творец ладил его на совесть. А потом мы… – что она собиралась сказать, осталось непонятным, поскольку купол небес задрожал, колыхнулись очертания Алиона внизу.
– Это еще что? – воскликнул Анхил, раскидывая руки, все норовившие стать белыми крыльями.
– Это в Безарионе… – отозвался Афиас. – Смертные что-то творят, но заглянуть туда я не могу из-за проклятых облаков!
– Не творят, а скорее разрушают, – покачала головой Собирна, – я чувствую чудовищной силы заклинания… и в них задействована Тьма.
Владыка Неба повел посохом, и верхний слой облаков отодвинулся в сторону, открыв северо-запад Алиона, от Каменного моря до Теграта закрытый бурлящим серым покрывалом туч.
